Крашенинников Н.А
Целомудрие
ЛЮБОВЬ, ЧИСТОТА. ЦЕЛОМУДРИЕ
Русская литература в XIX веке и в начале XX века была так богата и разнообразна. что мы теперь проходим мимо десятков превосходных русских писателем. Привыкли к вершинам. Конечно, Тургенев, Толстой, Достоевский, Чехов. Горький… Конечно, Тютчев, Некрасов, Фет, Блок, Маяковский. Есенин… Но не в безвоздушном же пространстве зародились, развились и выросли в гигантов они?
Однажды меня поразила панорамная фотография обширного горного массива. Белоснежное очертание гор на фоне неба тянулось в виде ломаной линии через всю фотографию (а в действительности по всему горизонту). И вот одно из горных заострений было несколько выше других. Этакий островерхий каменюк. лежащий на изломанной линии гор.
— Это самая высокая вершина в СССР, сказали мне. Пик Коммунизма. Назывался сначала пиком Сталина.
— Но как же… Я думал, что это такая громада…
— Это и есть громада. Самый высокий пик. Но он высок не сам по себе, но потому, что поднят в небо всем горным массивом, всем Памиром Горная вершина — это не Останкинская башня (хотя бы и семикилометровой высоты), стоящая среди пустого голого места. Это скорее завершающий шпиль на большом и широком здании.
Мельников (Печерский), Лесков еще кое-как приписаны к большой литературе, к ее второму, третьему ряду, а уж Данилевский, Боборыкин, Апухтин, Майков, очеркист Слепцов… Зачем нам? У нас Тургенев, Достоевский, Толстой… Слепцов, положим, хоть упомянут тремя строчками в Советском Энциклопедическом Словаре; Скитальца знают в связи с его дружескими отношениями с Горьким.
Николай Александрович Крашенинников не удостоился в СЭС и одной строки. А между тем это замечательный писатель из тех многих молу известных российских писателей, которые, в сущности, и создавали литературу, служили той основой, опираясь на которую поднимались в заоблачные высоты паши гении, которых мы пересчитываем по пальцам.
Случилось так, что биографически Николай Александрович Крашенинников всю жизнь был связан с Башкирией, которая входила в состав Оренбургской губернии. Мурат Рахимкулов в предисловии к изданию романа Крашенинникова «Амеля» сообщает следующие данные.
«Творчество Н. А. Крашенинникова изучено далеко не достаточно. До последнего времени не было установлено даже место рождения писателя. Во всех печатных источниках, в том числе и в «Краткой литературной энциклопедии», называлось село Петровское Оренбургской губернии. Это утверждение исходило из автобиографии самого Крашенинникова. Как видно из документов, недавно обнаруженных в Государственном архиве Оренбургской области краеведом М. М. Чумаковым, Н. А. Крашенинников родился 14 ноября 1878 года в городе Соль-Илецке. Его отцом был коллежский асессор Александр Александрович Камбулин. женившийся на Марии Николаевне Крашенинниковой, уроженке села Петровского. По каким-то обстоятельствам будущий писатель с 1900 года взял (по решению Оренбургского окружного суда] фамилию матери, а детство провел у тетки в селе Петровском, считая его своим родным селом. Даже в годы учебы в университете он находился фактически на воспитании и содержании сестры матери».
Чтобы сразу обозначить границы жизни, скажем, что Николай Александрович Крашенинников скончался в Уфе 11 октября 1941 года шестидесяти трех лет. За это время он написал роман, множество очерков о Башкирии, которые сначала (до революции) назывались «Угасающая Башкирия», а в 1936 году были уже названы «Под солнцем Башкирии.
Очерки о Башкирии назывались также критикой «Башкирскими «Записками охотника».
Вообще же читать сейчас оценочно-критическую литературу о Крашенинникове невозможно (или забавно?), а начитавшись ее, не захочешь, пожалуй, читать сами произведения.
«… о жалком угасании под пятой самодержавия… изобразил ужасы русско-японской войны и выразил гневный протест против бесчеловечной бойни, рисует бедных башкир, живущих в ужасно тяжелых условиях… возмущенных несправедливостью жизни, но неспособных еще на активную организацию борьбы за свои попранные права… Сочувствуя бунтующим людям, автор не показал их организованной борьбы против эксплуататоров… образы тружеников-башкир, ограбленных колонизаторами… Жуткую картину голодающей башкирской деревни… Обвинение всей колониальной политики царизма, доведшей башкирский народ до грани разорения и нищеты… Генералы грабежа… и восседающий на троне «генерал» всея Руси… обличал и башкирских эксплуататоров-баев, и столпов мусульманской религии… Осуждая ветхозаветные традиции одурманенною гнусной религией народа… Освещает трагическую судьбу и невыносимо тяжелые условия жизни башкирского народа в дореволюционное время… в период разгула реакции после подавления первой русской революции… Мотивами тоски и уныния отмечены и другие произведения этих лег… В 1941 году П. Крашенинников задумал создать серию рассказов и очерков о новой, социалистической Башкирии, о народе, возрожденном Великим Октябрем к свободной, счастливой жизни… Однако ему не удалось осуществить свои замыслы: после непродолжительной болезни он скончался».
Начитавшись подобных критических формулировок в духе тогдашнего соцреализма, а вернее сказать в духе вульгарного социологизма, и вправду не захочешь читать сами книги, романы, повести и очерки, но, к счастью, ничего этого в самих книгах нет. Ну, последнего, то есть воспевания свободной, счастливой жизни, возрожденной Великим Октябрем, в книгах Н. А. Крашенинникова нет, поскольку, как видим, он просто не успел, ему «не удалось осуществить свои замыслы», а всего остального там просто нет.
Н. Крашенинников доброжелательный человек, писатель-реалист. Художник, относящийся к описываемому с любовью, с сердечной теплотой. и писал он в духе добротного русского реализма. Формулировки же, которые мы тут приводили, хотя бы к тем же «Запискам охотника» Тургенева, с которыми современники сравнивали очерки Н. Крашенинникова. не говоря уж о Толстом, Короленко. Чехове… Они тоже «изображали», выражали «гневный протест», «обвиняли» и «осуждали», они тоже «не показали организованной борьбы против эксплуататоров», тоже «освещали трагическую судьбу…». Но думаем ли мы обо всем этом, читая исполненные прелести, любви к людям и доброты страницы лучших русских писателей?
Что касается изображения башкирской нищеты и обличения башкирских эксплуататоров-баев и столпов мусульманской религии, то в очаровательном повествовании «Целомудрие», которому мы предпосылаем это предисловие, действительно вместе с русскими юношами гимназистами выведен
