— Пошли! — скомандовал Роджер.
Отбросив всякое притворство, он побежал к павильону «Уродливой женщины» и первым ворвался в него. Это была большая палатка, перегороженная на две части. В первой едва хватало места для двоих людей, но здесь никого не было.
Роджер откинул занавеску.
В лицо ему ударил язык пламени, и он отпрянул назад, налетев на Марка. Палатка пылала так, как будто стены ее были пропитаны бензином. Огонь с невероятной быстротой перекинулся на переднюю половину. Роджер и Марк отступили. Но сзади на них напирали полицейские. Теперь уже горело все кругом. К палатке бросилась толпа зевак. Кто-то истерично закричал:
— Пожар, пожар, спасайтесь!
Нестерпимый жар» отбросил Роджера и остальных ярдов на десять в сторону. Полицейские моментально устроили кордон. Взявшись за руки, они удерживали толпу. А пожар разгорался все больше и больше. Пламя вперемежку с черными клубами дыма поднималось в небо, угрожая поджечь соседние павильоны. На толпу падали черные капли сажи.
— Нефть, — пробормотал Роджер.
Схватив Марка за руку, он побежал вокруг цепи полицейских, думая про себя: выходил ли кто-нибудь из палатки или нет?
Больше ждать было невозможно.
Синтия и Хенби оставались внутри!
Толпа испустила громкий вопль.
Из пламени появился Хенби, неся на руках Синтию. Она была неподвижна. Ее платье и волосы горели. Роджер сорвал с себя пиджак и бросился к ним навстречу. На Хенби тоже дымилась одежда, лицо и волосы почернели, широко раскрытыми глазами и ртом он хватал воздух. Роджер накинул пиджак на голову Синтии, чтобы сбить пламя. Хенби что-то сказал, споткнулся и упал бы, если бы его не подхватил Марк. К ним подбежали другие. Издали послышался звук пожарной сирены.
Послышался новый крик толпы. Он начался у задней половины палатки и приближался к Роджеру. К ним спешили санитары, прибывшие из больницы Св. Джона. Роджер оставил на них Синтию и Хенби, а сам вместе с Марком устремился туда, где громче всех вопила толпа. На земле лежали двое сбитых полицейских, зеваки были вне себя от возмущения. Роджер заметил, как люди расступились, давая дорогу человеку, который бежал, размахивая тяжелой дубиной. Детективы было бросились за ним, но толпа тут же сомкнулась.
— О'Дар, — простонал Роджер, — и мы ничего не можем сделать!
— Так уж и ничего? — возмутился Марк. Его голос перекрыл шум толпы. — Полиция, полиция — дайте дорогу!
Он побежал прямо на толпу, прокладывая себе дорогу не столько кулаками, сколько своим устрашающим видом. Роджер и остальные устремились в образовавшуюся брешь. Люди расступались и тут же смыкались снова, так что они оказались в плотном окружении. Но Марк не обращал ни на что внимания. О'Дар, если это действительно был он, опередил его всего ярдов на десять. Кричали женщины, мужчины, ревели перепуганные дети.
Толпа начала редеть.
— Вот он! — закричал Роджер.
Человек, похожий на О'Дара, хотя волосы у него были темные, продолжал размахивать дубинкой, но во второй руке Роджер заметил пистолет.
«Нельзя допустить, чтобы он им воспользовался, — подумал Роджер. — В такой толпе он может ранить десятки людей».
— Вот он, сюда… сюда! — ревела толпа. — Остановите! Задержите!
Вопли не действовали. Роджер прекрасно видел О'Дара и боялся, как бы тот не начал стрелять. Вдруг кто-то выскочил из толпы и ударил Роджера кулаком в челюсть. Марк не растерялся и изо всей силы ударил нападающего ногой в живот. Из толпы выскочил еще один, размахивая палкой.
— Началась потасовка, — пробормотал Роджер.
Среди толпы было несколько парней, которые натравливали ее на полицию, улюлюкая, свистя, махая палками. Роджер, у которого от удара выступили слезы на глазах, потерял из вида О'Дара. Ему пришлось вскочить на какую-то тумбу, чтобы разглядеть его среди голов толпы.
О'Дара не было видно, но зато он заметил то, что заставило сжаться его сердце: на территории ярмарки пылало не менее дюжины палаток, к небу поднимался черный дым, ветер раздувал и разносил искры. Огонь распространялся с невероятной скоростью. Полиции было не до беглецов: впору было наводить порядок. Люди разбегались во всех направлениях, хулиганы своими воплями и подстрекательствами только усугубляли серьезность момента.
Уже имелись жертвы, неизбежные при всякой панике: люди падали, по ним бежали, топча и калеча их ногами. Санитары, казалось, были вездесущи. Прибывали пожарные машины, но обезумевшая толпа не давала им возможности приблизиться к очагам пожара.
Было невыносимо жарко.
К Роджеру подбежал какой-то человек и спросил — не ранен ли он?
Роджер узнал Гамильтона. Лицо у парня почернело от сажи. Мундир на плече был разорван.
— Я — в порядке. А как вы?
— Мне не повезло. Ведь я ухватил мерзавца за воротник, но его отбили. Во всяком случае отметину он получил.
— Какую отметину?
— Я рассек ему губу, — ответил Гамильтон. — Видите? — он поднял руку, показывая окровавленные косточки. — У него весь подбородок в крови, это я разглядел!
— Молодец! — крикнул повеселевший Роджер. — Значит, еще не все потеряно. Пошли!
Они понеслись к машине с громкоговорителем. Водитель сидел на подножке, рядом с ним стоял радист. Толпа отодвинулась от них.
— Подъезжайте к самой толпе, — распорядился Роджер. — Полиция.
Им не требовалось показывать удостоверения: водитель немедленно сел за баранку.
— Где у вас микрофон?
— В кузове.
— Я сяду туда.
Это был небольшой крытый грузовичок, в котором двоим даже было тесно. Гамильтон оставался с шофером, а с Роджером в кузов полез радист.
— Как он работает? — спросил Роджер.
— Нажмите на эту кнопку.
— Включайте!
— Есть, сэр!
Роджер заговорил:
— Вызываются все полицейские. Внимание! Задержите всех мужчин с рассеченной губой. Повторяю: задержите всех мужчин с рассеченной губой. Всем полицейским… Всем полицейским…
Радист потянул его за рукав. Роджер замолчал.
— Когда машина движется, плохо слышно. Лучше останавливаться через каждые 15-20 ярдов.
— Хорошо.
Это было кошмарное путешествие. Испуганные люди лезли буквально под колеса машины. Двое мужчин даже пытались забраться внутрь. Роджер, свесившись через борт, с трудом спихнул их вниз. Если бы они разбили прикрепленный вверху громкоговоритель, была бы потеряна последняя надежда. Они с радистом поочередно повторяли сообщение:
— Внимание! Всем полицейским! Задерживайте всех мужчин с рассеченной губой или разбитым лицом. Задерживайте…
По лицу Роджера струился пот.
Под конец они смогли передвигаться немного свободнее. Толпа заметно поредела. Грузовик поднимался в гору. На вершине радист удовлетворенно вздохнул.
