– Извини. Нам пришлось нарушить твоё табу, милая.
– И ты побывала в нашем внутреннем мире.
Марина непонимающе посмотрела на одинаковые склонившиеся к ней лица.
– Где я?
– У нас дома, – Тур проверил резервуар капельницы, закреплённый в изголовье женщины, и пояснил. – Это так, профилактика. С тобой всё в порядке.
– Простите меня.
– За что, Марина?
– Я не должна была уезжать с турбазы.
– Что ни делается, всё к лучшему, – улыбнулся Ворон. – Отдыхай.
– Вы уходите? – она заволновалась.
– Есть срочное дело в Питере, – объяснил Тур.
– Людмила? – женщина напряглась.
Полозовы тревожно переглянулись. Марина умоляюще прижала к груди руку, свободную от медицинских процедур.
– Не причиняйте боль её памяти, прошу вас! Не наказывайте её за страдания. Она не заслужила кары, она…
– Не волнуйся, – Ворон тепло посмотрел женщине в глаза. – В твоём храме никто не будет ни судить, ни казнить.
Марина недоуменно сморгнула, подалась вперёд, будто хотела что-то спросить, но тут в комнату, оборудованную под медицинскую палату, заглянула Оля.
– Всеволод Васильевич?
– Да-да, заходи, – Тур жестом пригласил девушку приблизиться к кровати. – Марина, это Оля, подруга Бориса. Она медсестра и моя помощница.
– Оставляем тебя на попечение молодёжи, – подхватил Ворон. – Но только на сутки. Не скучай.
Марина согласно опустила веки.
– Будьте осторожны, – еле слышно шевельнулись её губы.
– Завтра вернёмся, – пообещал Тур и посмотрел на часы. – Точно в это же время.
Электронное табло над дверью показывало без пяти два пополудни.
Скоростной автомобильный поток мчался в северную столицу. Нетерпеливые легковушки, полные достоинства автобусы, деловые грузовики заполнили взмокшее под дождём шоссе. Все цвета автомобильной радуги, подсвеченные габаритными огнями и фарами встречных машин, превратили туманную трассу в подвижную пёструю ленту.
Тёмно-синий БМВ отсчитывал километры по правой полосе.
– Не гони, – в очередной раз попросил Тур.
– Куда уж медленнее по магистрали! – откликнулся Ворон. – Нас даже «Ока» обогнала.
Он посмотрел на брата, изучавшего свежие распечатки, оглянулся на заднее сиденье, по которому рассыпались прочитанные листы, вздохнул и поинтересовался:
– Уже выяснил что-нибудь?
Тур задумчиво вложил сшивку страниц в толстую книгу, захлопнул её и через плечо отправил назад, в компанию прочей литературы.
– Проблемная затея, – произнёс он, пригладил бороду и опустил затылок на подголовник пассажирского кресла. – Детский церебральный паралич имеет три основные формы. Зато комбинации функциональных нарушений исчислению не поддаются. Мы знаем, что у Михаила Боброва невнятная речь, затруднена координация движений, по крайней мере одной руки и присутствует спастичность нижних конечностей.
– Что присутствует?
– Ноги не работают, – перевёл Тур.
– Так бы сразу и сказал, – хмыкнул Ворон. – Ты намерен применить свои способности мануалиста?
Доктор Полозов подавил тяжёлый вздох и отвернулся к окну.
– Это не поможет. Мышцы давным-давно атрофированы. Возможно, поражены кости.
Ворон помедлил, но всё же решил напомнить.
– Тур, ты восстановил мне позвоночник и, можно сказать, вернул ноги.
– Паралич вследствие травмы совершенно не то, что ДЦП. Он потому и называется церебральным, что причина кроется в голове. Гипоксия, имевшая место в перинатальный или же послеродовой период, нарушает развитие различных участков мозга. Процесс необратимый, как считается.
– Необратимого в организме не бывает. Ты сам это частенько говоришь.
– Ворон, – Тур повернулся к близнецу, – я не знаю, что именно у него повреждено. Я видел пациента только на фотографии пятнадцатилетней давности.
– Во, влипли, – пробормотал Ворон.
Тур задумался.
За спиной остался яркий стенд «Добро пожаловать в Ленинградскую область».
– Через час будем в Питере.
– Тормозни где-нибудь. Мне нужно время, – Тур очнулся от невесёлых дум.
– Ладно. Но слушай-ка, ведь ты сказал озоновому, то есть покойному Валентину Санычу: «поставим на ноги». Это можно сделать и разово. Я как-нибудь постараюсь.
– Ворон, я вылечу его!
– Погоди. Я не сомневаюсь в тебе. Но зачем пороть горячку с этим? – Ворон кивнул на книги и гору распечаток, шелестящих на заднем сиденье. – «Живущий побеждает болезнь», верно? Значит, мы должны показать ему, что он
Тур выпрямился и внимательно посмотрел на близнеца.
– Жизненные силы сокрыты внутри каждого человека, – медленно произнёс он. – Всё правильно, брат!
– Угу, – невозмутимо согласился Ворон, занятый обгоном неуклюжей «Газели». – При условии, если Бер не полностью отдался мёртвым.
– Ворон, у тебя часто появляются наисветлейшие идеи. Но как ты умудряешься одной фразой загнать их в тупик?
– Создаю противовес вдруг возникшему у тебя оптимизму. Чтобы не оторвался от реальности с непривычки.
Тур рассмеялся.
– Я восхищаюсь тобой, близняшка.
Ворон наигранно приосанился.
– Где-то я это уже слышал.
На табличке, прилаженной к дверному косяку, напротив фамилии Боброва значилась цифра «2». Ворон дважды нажал кнопку звонка и отступил. Вскоре в щель приоткрытой двери из-за цепочки выглянула знакомая Полозовым шустрая старушка.
– Вы к Мише Боброву? – она подозрительно оглядела мужчин, один из которых стоял, отвернувшись в тень. – Он не говорил, что ждёт гостей.
– Он будет рад нас видеть.
– Я спрошу у него, подождите.
– Это излишне.
Из сумрака подъезда повеяло духом домашнего очага, и вспыхнули огоньки крошечных свечек, какими обычно украшают торт ко дню рождения. На морщинистом лице появилась дрожащая улыбка.
– Проходите, проходите. Миша будет рад. Я абсолютно уверена, он будет очень рад, – пробормотала старушка, пропуская мужчин в квартиру. – Миша, к тебе пришли!
