не было, и девочка всей душой надеялась, что ее акробатический номер не будет замечен снизу. Снова перемахнув через перила, она на цыпочках подошла к балконной двери и слегка толкнула створку. На ее везение дверь подалась, и Марика услышала голос Глеба:
— Я не хотел впутывать сюда Марику. В ваших же интересах признаться и покончить со всем этим, чтобы сна ни о чем не узнала.
Эти слова заставили девочку замереть и прислушаться. Интересно, какие у Глеба от нее секреты. — Мне не в чем признаваться, — отче канила Агнесса.
— Вы совсем не изменились. Я думал вы раскаялись в прежних злодеяниях и ста ли другой, но теперь вижу, что ошибался.
— Не надо попрекать меня прошлым. Я сполна заплатила за свои грехи, — сказала герцогиня.
— И теперь принялись совершать новые, — язвительно заметил Глеб.
— Вы по-прежнему жаждете уничтожить меня?
Марика больше не могла оставаться в стороне. Она распахнула дверь и с места в карьер выпалила:
— Что ты такое говоришь! Моя мама не может причинить тебе зла.
Появление девочки было слишком неожиданным. Агнесса испугалась. Ей не хотелось потерять доверие приемной дочери. Кто знает, как много Марика услышала, стоя за дверьми? Растерянность герцогини еще больше распалила Глеба и укрепила уверенность в ее вине. Он был глух к оправданиям. Ему было нужно только чистосердечное признание.
— Ты слишком мало знаешь герцогиню, — обратился он к Марике. — Она еще и не такое способна. Когда-то ее называли Черной. И не без оснований.
— Прекратите сейчас же! Я ничего не брала! — воскликнула Агнесса.
— Ты думаешь, кошелек у мамы? — спросила Марика.
— Я не думаю, я знаю. Я встречался с Лунным рыцарем, и он сказал, что одна из тех, кто побывал за Зеркалом судеб, принесла кошелек с собой. Поскольку в Зазеркалье, кроме нас троих, никого не было, вывод напрашивается сам собой. Милейшая герцогиня припрятала волшебную вещичку и теперь выжидает, когда Лунный рыцарь со мной расправится.
— Зачем такое говоришь? Мама не могла так сделать, — вступилась за Агнессу Марика.
Глеба пронзила острая обида. Вместо того, чтобы помочь ему, Марика приняла другую сторону. Наивная душа. Она не знала, что ее мать — такая же фальшивка, как стекляшки в ушах уличной торговки рыбой. Нужно открыть ей глаза, чтобы она знала, с кем имеет дело.
— Что ты о ней знаешь! Она с самого начала тебе лжет. Она вовсе не твоя мать, а самозванка. У нее никогда не было детей. Обвинение прозвучало, как удар бича. Агнесса побледнела. Она так радовалась, что может жить тихой, обыденной жизнью и дарить материнскую любовь этой девочке. И вот все рушилось в одночасье. Самый страшный из ее кошмаров стал явью.
— Это правда? — спросила Марика, обернувшись к Агнессе.
Герцогиня долго молчала, а потом посмотрела приемной дочери в глаза и тихо произнесла:
— Я хотела быть счастливой и подарить тебе дом. Разве это преступление? Видно, мне на роду написано быть одинокой.
Марика вдруг всей душой почувствовала боль этой женщины, и ей стало жалко ее. Она порывисто прижалась к Агнессе.
— Ты моя мама. Клянусь, я не брошу тебя!
У Глеба в душе клокотала ярость. Над ним нависла смертельная угроза, а Марика обнимается с Агнессой.
— Быстро же вы нашли общий язык. Видимо, мне не на что надеяться, если эта воровка тебе дороже меня, — процедил он сквозь зубы.
— Зачем ты такой злой, будто белены объелся? — покачала головой Марика.
Она чувствовала, что приемная мать говорила правду. До сих пор чутье никогда не подводило ее. Лунный рыцарь или солгал или ошибся. Агнесса не могла украсть кошелек. Но как доказать это Глебу? И тут она вспомнила испытанный цыганский способ.
— Если ты думаешь, что один из нас вор, это можно проверить, — сказала она. — Я знаю, как цыгане вора ищут, но для этого надо в кузню идти.
— Нет ничего проще. При дворце есть отличная кузня, — живо согласился Глеб, но Марика помотала головой:
— Нет, та кузня не подходит. Зачем людям знать про такие дела?
С этим было трудно поспорить. Глеб и сам не собирался трезвонить всему миру о кошельке Лунного рыцаря, но шила в мешке не утаишь.
— В какую бы кузню мы ни пошли, все равно не сможем сохранить это в тайне, — возразил он.
— Я знаю заброшенную кузню, где никто не бывает. Она стоит за восточными воротами, возле старого кладбища. Только туда надо идти днем. Ночью там мертвец ходит. — Какой мертвец? — не понял Глеб.
— Кузнец. Какой же еще? Говорят, он при жизни большое зло сделал и теперь мается.
Агнесса по опыту знала, что от черной магии лучше держаться подальше, поэтому решительно заявила:
— Оставьте эту затею. Я не позволю вам туда идти. Это не игрушки.
Глеб сам не собирался ехать в пустынное место, которое пользовалось дурной славой, но стоило Агнессе высказаться против, как он насмешливо произнес:
— Я вижу, светлейшая герцогиня испугалась? Вероятно, не без оснований. Не хочется, чтобы правда вышла наружу?
— Мне нечего скрывать! — вспыхнула Агнесса.
— В таком случае, едем в заброшенную кузню. Днем там нечего бояться, — скомандовал Глеб.
Агнессу охватило недоброе предчувствие. Все ее существо было против затеянного. Она хотела возразить, но поняла, что если не согласится, то никогда не снимет с себя подозрения.
— Едем, — решительно заявил он.
Глава 8
Заброшенная кузня
Холода наступили резко. Не верилось, что еще недавно леса были одеты в золото. Зарядившие дожди сорвали с деревьев праздничное одеяние и смыли позолоту бабьего лета. Прошло две недели со времени разговора Глеба с Агнессой и Марикой, а они так и не выбрались в кузню. Они ждали, что погода хотя бы немного разъяснится, но та, словно издеваясь, насылала на землю проливные дожди с пронизывающим северным ветром.
Глеб нервничал. Времени было слишком мало, и он не мог позволить себе тратить дни попусту, но казалось, сама природа настроена против него. Окружающие начали замечать, что принц стал необычайно резок и раздражителен, чего прежде за ним не водилось. Злоба разъедает даже самые чистые сердца, стоит ей там поселиться.
Казалось, дождь никогда не кончится, но даже осенняя хлябь не бывает вечной. Поднявшись утром, Глеб увидел, что морось прекратилась. Правда, погода мало подходила для прогулки. Серое, унылое небо нависло над землей, грозя снова разразиться потоками слез. Порывы холодного ветра загоняли людей под крыши. И все же тянуть дальше не имело смысла. Глебу не терпелось разобраться с кошельком, иначе, слякотно ли, ясно ли, небо ему казалось с овчинку.
Поначалу он надеялся, что Агнесса сознается и сама вернет украденную вещь, но день проходил за днем, а герцогиня молчала. Чем больше упрямилась Агнесса, тем сильнее ожесточался Глеб. Он решил во что бы то ни стало вывести герцогиню на чистую воду, нисколько не сомневаясь в ее виновности. Сразу же после завтрака, никого не предупредив и ничего не объяснив, Глеб оседлал коня и отправился к Марике.
Немного погодя, через восточные ворота из города выехали три всадника. То ли защищаясь от