Чудеса не понарошку

- Можешь звать меня просто Мефодием.

А Мефодий вдруг очень понравился Авосе. И Авося пожал его лапку и сказал:

- А меня - Авося.

Глава 4. Легко ли внушать доверие?

- Ну, теперь, когда все в сборе, можно отправляться! - сказал Авося.

- Ой, - сказал вдруг Митя таким упавшим голосом, что Авося даже испугался, как бы его голос не ушибся.

- Ой, - повторил Митя, - я обещал маме без спроса никуда не уходить.

- Ну и что? - спросил Авося.

- Как что? Если обещал, то надо выполнять.

Митя твердо знал, что обещание выполнять надо, хотя чаще всего делать это совсем не хочется.

- Тогда скорее спрашивай! - посоветовал Авося.

- Ты мою маму не знаешь. Она меня одного никуда не отпускает, - сказал Митя.

- Но ты ведь не один. Мы с тобой, - успокоил его Мефодий.

Митя посмотрел на Мефодия, потом на Авосю и подумал, что такое 'не один' для мамы не считается, а вслух сказал:

- Понимаешь, мама меня отпускает только с теми, на кого можно положиться.

- Это уже хуже. А она у тебя тяжелая? - спросил Авося.

- Кто?

- Мама, конечно, кто же еще? А то я не люблю, когда на меня полагаются очень тяжелые люди. Я от этого огорчаюсь.

- Нет, это просто так говорится 'положиться'. А на самом деле ложиться она не будет. Просто надо ей внушить доверие.

- Так бы сразу и сказал. Это проще простого. Внушать доверие - мое любимое занятие. Я только и делаю, что внушаю мамам доверие, - сказал Авося.

У Мефодия сразу испортилось настроение. Мало того, что не он предложил путешествовать по Шутландии, а если еще и доверие будет внушать не он, тогда получится, что он вовсе даже ни при чем. А быть вовсе даже ни при чем очень обидно.

- Мне кажется, что из нас двоих доверие маме может внушить не Авося, а КТО-ТО СОВСЕМ ДРУГОЙ, - многозначительно сказал Мефодий.

- Кто? - спросил Авося.

- Тот, кто больше достоин, - ответил Мефодий.

- Совсем другой из нас двоих... - начал вычислять Авося, а когда наконец вычислил, то не на шутку оби-делся:

- А почему это ты больше достоин?

- Потому, что я - выходец из очень знатного рода, - пояснил Мефодий.

- Ну и что? Я, может быть, еще больше твоего выходец!

- Интересно, откуда же ты выходец?

- Из дома, - сказал Авося и для пущей убедительности зашел в подъезд и вышел оттуда. - Вот!

- Выходцы из дома не считаются, - сказал Мефодий.

- Почему это не считаются? Значит, если ты - выходец, то это считается, а если я - то нет.

- Потому что выходцем надо быть из какого-нибудь рода. Лучше из знатного, как я. Выходцы из знатного рода все знают, даже как внушить доверие маме. А из какого рода ты?

Авося не знал, из какого он рода, поэтому буркнул:

- Не скажу. И вообще, это совсем не важно.

- Как это не важно? Да без этого можно считать, что тебя вовсе не существует.

- Как это не существует?! А это, по-твоему, кто? - Авося похлопал себя по бокам.

- А я знаю, какого рода Авося, - вступился за магистра Митя. - Авося мужского рода.

- Правильно. Я из мужского рода, - обрадовался Авося.

- Все равно внушать доверие придется мне, - сказал Мефодий, - у тебя ведь наверняка нет носового платка.

- А при чем тут платок? - не понял Авося.

- Вот видишь, ты даже не знаешь, при чем тут платок, а Митина мама говорит, что у хорошо воспитанного человека всегда должен быть носовой платок!

- Зачем? - спросил Авося.

- Чтобы носить его в кармане, - объяснил Митя.

- А для чего носить его в кармане?

- Конечно, чтобы все видели, что ты хорошо воспитан. Зачем же еще? - пожал плечами Митя.

Авося сунул руки в карманы, но вместо платка вытащил большую шоколадную конфету в яркой обертке.

- Зато у меня есть вот что! - похвалился он. - Кто скажет, что конфета хуже носового платка?

Этого никто не сказал. Настроение у Мефодия испортилось окончательно. А когда Авося разломил конфету на три части и протянул Мите и Мефодию их долю, то Митя окончательно удостоверился в его хорошем воспитании, потому что если у хорошо воспитанного человека и хранится в кармане носовой платок, то конфета у него точно не хранится. Это Митя знал по себе. Стоило у него в кармане завестись конфете, как с ней тут же что-нибудь случалось.

- Настоящие львы конфеты не едят, - сказал Мефодий с достоинством, а так как Митя знал, что игрушечные тоже, то ему пришлось съесть львиную долю.

Перед тем как отправляться за разрешением, Митя на всякий случай спросил у Авоси:

- А что мы скажем маме?

- Да чего тут говорить? Если перевернуть все вверх дном и устроить настоящую вверхтормашкию, то мама и сама этого не выдержит. Она будет даже рада от нас избавиться и отпустит тебя куда угодно.

Мите вовсе не хотелось, чтобы мама была рада от него избавиться, и он сказал:

- Не надо ничего ставить вверх дном. Если маме доказать, что чудеса есть на самом деле, а это вовсе не моя выдумка, то она и сама меня отпустит в Шутландию.

- А как же ты ей это докажешь? - спросил Авося.

- Это докажу не я, а Мефодий.

Услышав свое имя, львенок встрепенулся.

- Конечно, докажу. Чего там. А как я ей это докажу?

- Очень просто. Ты с ней поговори немножко, тогда она во что угодно поверит!

- А я? - спросил Авося.

Митя подумал, что и говорящего Мефодия, и Авоси для одной мамы будет, пожалуй, многовато, поэтому сказал:

- Подожди нас здесь, хорошо? Мы не надолго. Только никуда не уходи.

- Ладно, - согласился Авося, но как только Митя с Мефодием скрылись в подъезде, сказал сам себе: - Никуда не уходить? Интересно, разве можно уйти НИ-КУ-ДА? Это надо проверить!

И Авося пошагал за угол, бормоча себе под нос:

Ну кто мне сможет объяснить,

Как никуда не уходить?

Ведь, спорим, если я уйду,

Куда-то все же попаду!