смотрел на снимок Руслана долго и пристально, а потом уверенно кивнул головой.
— Это тот самый парень с рюкзаком, хотя узнать его здесь трудновато. У меня память тренированная, кто другой бы и не распознал.
— А он побрился и подстригся, — пояснила Лешка.
— Сменил имидж, — подсказала Катька.
Ромка забрал у Седого трубку, спрятал ее в свой карман и молча сел на скамью, исподтишка поглядывая на бывшего разведчика. Выходит, с него снимаются все подозрения? Ведь если бы он был преступником, то ему было бы проще не узнать Руслана, чтобы в деле появился новый подозреваемый. С другой стороны, не важно, узнал Седой Руслана или нет, все равно на поляне, Катька права, мог быть и кто-то еще. В таком случае вся их беготня оказалась напрасной. И клад пропал, и преступник не найден и уже не найдется, подвел неутешительный итог юный сыщик.
А телефон в его кармане издал вдруг такое страшное шипение, что старушка вздрогнула и в ужасе посмотрела на клумбу с цветами: не оттуда ли ползет ядовитая змея?
Ромка вскочил и отбежал в сторонку. Голос в трубке принадлежал Сашке Ведерникову.
— Роман, вы с Темкой, случайно, мой велик не брали? — озабоченно спросил он.
— Нет, — ответил Ромка.
Сашка задал свой вопрос не случайно. Поскольку у Артема на даче был только один велосипед, то они часто заимствовали велики у Сашки и его сестры Машки, когда хотели куда-нибудь съездить или просто покататься.
— И не видели его ни у кого?
— Нет. А где он у тебя был?
— Во дворе стоял. Мы тут забегались с этой тачкой, я о нем и забыл совсем, в сарай не завел. Если вы не брали, то кто, как ты думаешь?
— Не знаю, — растерянно проговорил Ромка и нахмурил брови. Зачем воровать велик в маленьком поселке? Здесь на нем не покататься — сразу засекут. Разве что везти в Москву и там продавать?
Но велик у Сашки старый, облезлый, вору с ним будет одна морока.
— Что там еще? — подскочила к брату Лешка.
— У Ведерникова велик увели, — повернулся к ней Ромка, а в трубку сказал: — Слышь, Санек, ты пробеги по своей улице да расспроси соседей, может, они видели кого-нибудь в твоем дворе. Пусть тебе Колян поможет. А потом мне снова позвони.
В другой раз Ромка и сам помог бы Сашке искать пропажу, но сейчас ему было не до того. Впрочем, обежать своих соседей Ведерников и без него сумеет, а ничего другого Ромке в голову не пришло. Он сам сейчас еще больше, чем Сашка, нуждался в чьей-нибудь помощи.
А Дмитрий Геннадиевич поднялся со скамьи и пошел в дом. Ромка уныло посмотрел ему вслед.
— Рома, он хороший, — зашептала Катька. — Пока тебя не было, мы с ним о многом говорили, он, честное слово, ни в кого не стрелял.
Не меняя выражения лица, Ромка снова присел на край скамьи, спиной к бабушке с внуком.
— А раз так, то у нас с вами полный облом! Если б он не узнал Руслана на мобильнике, то мы бы могли попросить его походить с нами по поселку и поискать другого парня. Хотя и это уже поздно, так как менты свои посты убрали, и преступник, конечно же, дал отсюда деру. С сокровищами.
— Если б только твои сокровища уплыли! — горько завздыхала Лешка. — Мы ж так и не узнали, кто напал на лесника и на Дану, и это в сто раз важнее твоего клада. И Елена Владимировна так и будет жить в постоянном страхе, как жили мы, пока не нашли того, кто охотился за нашей голубкой.
Артем взглянул на часы и присвистнул.
— Как время-то идет! Дай-ка телефон, надо тете Нине сказать, что мы задерживаемся.
— Часы! — хлопнул себя по лбу Ромка. — Седой вам зубы заговорил, и о часах-то вы его небось и не спросили. Вы их у него хоть видели?
— Нет, — ответила за всех Лешка.
— Эх вы! А выяснили, зачем он к моему знакомому деду ходил и о Марье Антиповне расспрашивал?
— Тоже нет, — обескураженно ответила сестра, и лицо ее стало виноватым, а Ромка, наоборот, обрел кураж.
— Так о чем же вы с ним вообще говорили? А ведь он о кладе нам так ничего и не сказал, хотя, я так понял, о нем ему что-то известно. Нет, он не так прост, как вам показалось. Давайте-ка вместе думать, как его расколоть.
— Никак мы его раскалывать не будем, следить и подглядывать за ним я тоже больше не хочу! — восстала вдруг Лешка. — Это ты у нас специалист по таким делам, а нам это надоело. Идем, Катюш, — она взяла подругу под руку, — поговорим с Седым начистоту. Если он станет нам врать, мы с тобой это сразу поймем.
— Идем, конечно, — закивала Катька.
Две подружки прошествовали мимо Ромки, Артема и бабушки с внуком, наконец-то подсчитавших свою нежданную выручку, и вошли в дом.
Глава XV
НЕОЖИДАННАЯ РАЗВЯЗКА
Дверь в комнату Дмитрия Геннадиевича была открыта. Он сидел в кресле за портативным компьютером и что-то быстро печатал.
— Гм, — кашлянула Катька.
Квартирант повернул голову, привстал и вежливо осведомился:
— Чем могу быть полезен?
— Извините, можно вас еще кое о чем спросить? — Лешка с Катькой переступили порог и шагнули дальше, теснимые сзади Ромкой и Артемом.
— Спрашивайте, — спокойно ответил Дмитрий Геннадиевич.
Лешка сделала глубокий вдох, толкнула локтем Катьку, и та мигом зачастила:
— Вы о кладе так нам ничего и не сказали. И о Марье Антиповне тоже. Зачем вы о ней разузнавали? И часы у вас… какие-то странные.
Седой помолчал, потом вздохнул, указал друзьям на диван, выключил свой ноутбук, отодвинулся от стола и развернулся к ним лицом вместе с креслом.
— Что ж, открою вам нашу семейную тайну, а разглашать ее дальше или нет — решать вам самим.
Итак, когда-то давно в Медовке выстроили новую дачу, и в ней поселился министерский работник со своей женой, небезызвестной вам Марьей Антиповной. Естественно, обзавелись прислугой. В те времена, кстати, иметь помощников по хозяйству было в порядке вещей. Правда, когда началась война, на даче осталась лишь одна домработница — Груня. Ей в то время было всего восемнадцать лет, приехала она с Украины, где оставалась ее многочисленная родня — куча голодных ртов. Девушкой Груня была видной, многие парни на нее заглядывались. Она же выбрала не местного, самого смелого да удалого, даже имя его ей казалось необыкновенным: Гена. Правда, в поселке ее ухажер бывал лишь наездами, а вообще работал на каком-то московском заводе. В сентябре сорок первого Геннадия призвали на фронт. В день отправки эшелона Груня отпросилась у своей хозяйки и поехала в Москву его провожать. Но вместо фронта ее друг в тот день угодил в больницу: у него случился приступ аппендицита и, как потом выяснилось, уже не первый, дело дошло до перитонита, и парня еле отходили. Сестер в больнице не хватало, Груня находилась при нем неотлучно, хоть Марья Антиповна и была недовольна ее длительным отсутствием. Когда Геннадий выписался, они поженились, но никому об этом не сказали. Парню предстоял фронт, и он посчитал, что будет лучше, если Груня останется в Медовке.
И вот в один прекрасный день, когда фашисты уже стояли на подступах к Москве, Марье Антиповне
