— А мы Сашку Ведерникова попросим, чтобы он нас с ним познакомил, — сказал Ромка. — Они с Коляном тут всех знают.
На следующий день, как всегда по выходным, прибыли родители, сразу все четверо. Лешка ожидала их с большим волнением: а вдруг им не понравится, что голубка живет в ее комнате, а не на чердаке или хотя бы на веранде? Надо объяснить им, что она нуждается в постоянном присмотре, потому и не может жить одна, думала девочка, но никаких объяснений не понадобилось. И мамы, и папы пожалели раненую птицу, а спустя какое-то время Лешка, пробегая мимо кухни, нечаянно подслушала несколько фраз из разговора мамы Артема с ее сестрой.
— Какое счастье, что у них в голове до сих пор одни только птички да зверушки, — говорила Людмила Сергеевна. — Другие подростки в их возрасте чего только не вытворяют, даже подумать страшно! А как они вообще себя ведут, слушаются тебя?
— Я ими довольна, — отвечала Нина Сергеевна.
— Вот и хорошо. Значит, и нам за них можно не беспокоиться.
Усмехнувшись, Лешка на цыпочках вышла из гостиной и побежала за сарай делать шпагат и мостик, как учила ее Катька.
В субботу друзья всюду сопровождали родителей и проявили себя самыми примерными детьми на свете. А в воскресенье им предстояло идти к Машке на день рождения.
Глава IV ЗНАКОМСТВО С ГОЛУБЕВОДОМ
Утром, распахнув еще сонные глаза, Лешка стала мучительно размышлять над тем, что ей надеть на предстоящее торжество. Она вскочила с постели, чтобы выбрать себе наряд, но сначала подошла к голубке. Птица спокойно далась ей в руки. На ее ране уже затвердела корочка, вокруг нее проросли маленькие перышки. Через некоторое время корочка отвалится и все заживет окончательно, порадовалась Лешка и погладила голубку по синей головке.
— Мы тебя выходим, а потом пристроим к хорошим людям, — сказала она и, вернув птицу на табуретку, занялась нарядом.
Выбор прикида был таким сложным не только потому, что Лешке, понятное дело, хотелось на Машкиной вечеринке быть самой красивой. Загвоздка была в том, что они с Машкой то и дело оказывались одинаково одетыми. Лешка долго не могла понять, почему это происходит. Но когда вчера Машка заявилась на пляж точь-в-точь в таком же голубом купальнике, как и у нее, Лешка сразу сообразила, в чем тут дело. Оказывается, она, Лешка, служит для Ведерниковой образцом для подражания, и поэтому Машка уговаривает свою маму покупать ей точно такие же вещи. Лешка ничуть не возмутилась. Более того, ей это чрезвычайно польстило, тем более что с Машкой они встречались нечасто, у каждой из них была своя компания. Но сегодня ей не хотелось попасть впросак и предстать перед Машкиными гостями в роли ее сестры-двойняшки. Потому она повесила назад розовую блузку, в которой ездила в Москву провожать Катьку, и решила надеть зеленый костюмчик. Такого наряда у Машки не было и быть не могло: его Маргарита Павловна привезла Лешке из самого Парижа. К тому же этот костюмчик лучше всего сочетался с ее голубыми глазами и рыжеватыми волосами.
Нарядившись, Лешка повертелась перед зеркалом, тут же вспомнила о Катьке — большой любительнице наводить красоту, и горько вздохнула.
Вместо того чтобы сейчас вместе с ней собираться к Машке, бедная Катька ни за что ни про что умирает от скуки среди рязанских родственников.
А Ромка, проснувшись, забежал к сестре в комнату, тоже осмотрел крыло голубки и сказал, что уже завтра, в крайнем случае, послезавтра с нее можно будет снять бинт и пустить летать по комнате.
И вот подошло время идти на день рождения. Друзья нагрузились подарками и, радуясь предстоящему веселью, отправились в гости. Но на подходе к даче Ведерниковых Ромка вдруг резко остановился, указал рукой влево и с огромным удивлением воскликнул:
— Эй, гляньте, а вон там еще одна голубятня!
Лешка с Артемом обернулись. Слева от них высился новый двухэтажный коттедж с большими, сверкающими на солнце окнами, встроенным гаражом и двумя башнями по краям, чем походил на огромного двугорбого верблюда. А рядом с ним и в самом деле стояла новенькая, выкрашенная в синий цвет голубятня. Конечно, они и раньше ходили мимо этого дома- верблюда к Маргарите Павловне, но только теперь Ромка сообразил, что за строение стоит в его дворе.
— Это ж надо, оказывается, в Медовке не один любитель голубей. Темка, а ты про него хоть что-нибудь знаешь?
— Нет, — ответил Артем и тоже удивился, как это он до сих пор не обратил внимания на эту голубятню.
Когда они пришли к Машке, у нее уже собрались гости. Из открытых окон слышалась громкая музыка и разносились вкусные запахи. Машка вышла им навстречу в розовой блузке. Хихикнув про себя, Лешка порадовалась своей интуиции: хороши же они были бы сейчас в одинаковых прикидах. Как сама-то Машка этого не боится?
Друзья вручили подарки. Машка пришла в восторг и от тигра, и от фотоальбома, а одноразовые телефонные карточки тут же пошли гулять по рукам. До сих пор все видели их только на картинке в журнале «YES!», и никто ни разу ими не пользовался.
Ромка сразу же подсел к Сашке Ведерникову.
— Скажи мне, пожалуйста, ты знаком с голубятником, который живет рядом с нами, недалеко от холма?
Приятель с невозмутимым видом дернул плечом:
— Конечно, мы тут всех знаем. Скажи, Колян? Тощий белобрысый Коля усердно закивал:
— Ага. Мы у Михаила Васильевича сто раз были. У него птички — что надо, глаз не оторвешь. Если б я жил здесь постоянно, то тоже бы построил себе голубятню. Когда-нибудь так и сделаю.
— А здесь что за голуби? — Ромка ткнул пальцем в окно, откуда была видна верхушка одной из башен дома-верблюда.
— Дом этот недавно построили, и мы там еще не были, — ответил Сашка. — Знаем только, что живет в нем какой-то скульптор.
— А сводите нас завтра к вашему Михаилу Васильевичу?
Колян с готовностью согласился:
— Дык пожалуйста, нам не жалко. Договорившись встретиться утром у подножия
холма, Ромка принялся за еду. Он, собственно, и рвался на этот день рождения исключительно из-за возможности вкусно поесть, будто Нина Сергеевна его плохо кормила. Справедливости ради надо сказать, что салаты и пироги на Машкином столе были отменными. И когда все вышли из-за стола, Ромка остался, раздумывая, что бы еще ему слопать.
Время прошло быстро и весело. Правда, Лешка периодически вспоминала о Катьке, и сразу ее пронизывала мучительная тоска. И Машка, и ее подружки были неплохими девчонками, но с ее Катькой, веселой, умной, красивой, все они, конечно же, не шли ни в какое сравнение.
Когда друзья вернулись домой, их родители уже укатили в Москву.
— Завтра с утра сходим к голубятнику, а потом поедем на Чистое озеро с ночевкой, — сказал Ромка. — Надеюсь, не забыли?
— Нет, конечно, — ответила Лешка, садясь за компьютер писать Катьке письмо и думая о том, что на озере она еще больше будет тосковать по своей любимой подруге.
Наутро, встретившись в условленном месте с Сашкой и Коляном, друзья отправились знакомиться с живущим по соседству голубеводом.
Михаил Васильевич Березкин жил в небольшом двухэтажном домике. У калитки подростков радостным лаем встретили огромный рыжий пес неопределенной породы и две пятнистые, с торчащими вверх обрубками-хвостами небольшие собачки. Они задрали вверх прямоугольные бородатые мордочки, тявкнули по разу и вовсю завиляли остатками хвостиков. Фокстерьеры, определила
Лешка. А еще она подумала, что раз им снова встретились добрые собаки, то, значит, и хозяин их окажется хорошим человеком.
Владелец голубятни разговаривал с каким-то парнем и одновременно что-то копал, а потому не сразу заметил ребят. А когда увидел, улыбнулся и быстро пошел к калитке, отряхивая от земли руки. Его лицо обрамляли небольшая бородка и густые черные, подернутые сединой волосы, а темно-карие живые глаза весело смотрели на гостей.
— Здравствуйте, Михаил Васильевич, — в один голос сказали Сашка с Коляном и первыми вошли во двор. Вокруг них радостно запрыгали собаки.
— Кыш! — строго прикрикнул на них Колян и удивился: — Зачем вам такие охранники? При них любой может к вам зайти и стырить все, что ему надо.
Хозяин дома потрепал по голове большого пса.
— Не скажи! Как-то раз ко мне пытался кто-то влезть и без штанов остался. Султан знает, кто друг, а кто враг. Вор всегда трусит, и пес это непременно учует. А фокстерьеры у меня не для охраны, они голубей от крыс и кошек охраняют.
— А покажите нам, пожалуйста, вашу голубятню. Вернее, им, — Сашка Ведерников указал на трех друзей. — Это Оля, Рома и Артем, и они у вас еще ни разу не были.
Голубевод приветливо улыбнулся:
— Рад познакомиться, ребята. Проходите, пожалуйста.
Михаил Васильевич приглашал всех, но так как Сашка с Коляном были у него много раз, то, убедившись, что знакомство состоялось, они сочли свою миссию выполненной и поспешили отчалить.
А трое друзей зашли за дом и, к своему удивлению, увидели, что там стоит не один, а два высоких зеленых домика. Второй стоял за первым и поэтому был незаметен с улицы.
— Зачем вам две голубятни? — удивился Ромка.
— Одна для летных голубей, другая — для декоративных, — пояснил Михаил Васильевич. — Идите за мной, сейчас сами все увидите.
Друзья поднялись по узкой лестнице на второй этаж первого строения и зашли внутрь. Лешка посмотрела на насесты и ахнула. Сидящие на них птицы были непередаваемо хороши. Изумрудные, бронзовокрылые, желто-красные, с хохолками, бантами, пушистыми ногами… Каких только не было. Особенно ей понравились голуби, как бы одетые в черные пелерины с роскошными воротниками-капюшонами, полностью прикрывающими их шеи. Из черных пушистых перьев выглядывали белоснежные головки.
— Кто это? Как они называются? — указала она на невиданных прежде красавцев. Один из них спрыгнул вниз и, словно демонстрируя свой великолепный наряд, с необыкновенным изяществом принялся расхаживать по полу.
— Это «якобины». Названы так в честь якобинских монахов, — объяснил хозяин.
— Из-за черных капюшонов?
— Ну да. Их также называют английскими париковыми голубями, потому что их украшения из перьев напоминают парик.
Ой, а это кто? Похожи на павлинов, — указала Лешка на птиц с веерообразными хвостами. Голуби выпячивали грудь и, откидывая назад головки, касались надхвостья шейками, прямо как
Катька, когда изгибалась назад, делая свой мостик.
— А это и есть «павлины», павлиньи голуби, — улыбнулся Михаил Васильевич.
— А как же они летают? С такими-то хвостами? — спросил Артем.
— Они не летают. Их разводят исключительно в декоративных целях. Кстати, мои «якобины» на последней выставке заняли первое место, — с нескрываемой гордостью произнес голубевод.
— Эх! — вздохнул Ромка. — Жили бы мы в Медовке круглый год, я бы тоже себе таких птичек завел, а то ж у меня один только Попка и есть.
