– Пару лет назад я надумала расширить диапазон своих профессиональных возможностей. Помимо хедхантинга я увлеклась темой стрессовых собеседований. Представляете, что это такое?
– Специально подготовленными вопросами ввести человека в стрессовое состояние с целью получения необходимых сведений о нем. Много лет применяется на допросах, – прокомментировал Бойко.
– Правда? – удивленно посмотрела на него Марина. – Но ведь это технология, которую начали внедрять специалисты по работе с персоналом лишь… Впрочем, извините, я забыла, что спецслужбы всегда первыми используют новые разработки.
– Новое – лишь хорошо забытое старое, простите за банальность. И потом, выражаясь современным языком, допрос и собеседование – разные форматы. Хотя мне интересно, как ваши топ-менеджеры ведут себя на подобных собеседованиях.
– Как? Примерно так же, как повели бы себя вы, если бы я стала говорить гадости, задавать глупые, иногда откровенно идиотские вопросы, всячески пытаться вывести из себя, в общем – проверять реакции претендента на сложную ситуацию.
– По манере общения чувствуется, что вы достигли определенных успехов на этом поприще, – улыбнулся Бойко. – Думаю, мой молодой друг Савелий в полной мере ощутил результаты вашего профессионального роста.
– Мужской шовинизм! – вскинулась Марина. – Если вы хотите сказать…
– Ничего, кроме того, что сказал, – решительно прервал ее Бойко. – Продолжайте, пожалуйста. Думаю, сейчас пойдет речь о главном, ради чего мы здесь собрались.
– Меня хотят посадить в тюрьму! Вот что главное. Меня даже, может быть, расстреляют!
– Марина, – снова вмешался Васин. – Я же тебе сто раз все объяснял и статьи кодекса показывал. Смертной казни в нашей стране нет. Максимальное наказание – пожизненное заключение. Но тебе даже оно не грозит.
– Не знаю, грозит или не грозит, но следователь меня только этим и пугал. То орал, как сумасшедший, то уговаривал признаться, что я убила человека. То есть довела до самоубийства.
– Это было стрессовым собеседованием, – не удержался Васин. – Успокойся.
– Твои увещевания меня совсем не успокаивают! – Марина обожгла Васина ненавидящим взглядом. – Ведешь себя, как нянька, у которой дитятко коленку разбил!
Однако надвигающуюся бурю решительно предотвратил Бойко.
– Савелий, марш в мой кабинет и сиди там, пока я тебя не позову. Марина! Допейте чай, успокойтесь. Про вашу профессию я уже все понял. Теперь расскажите мне, только последовательно – кто, по какой причине обвиняет вас в смерти человека и хочет посадить в тюрьму. И пожалуйста – максимально подробно.
– Послушай, Свет, – с порога заговорила Марина, ворвавшись в кабинет заместителя начальника кадрового департамента Лидиной. – Созвонилась я с этим Новокшановым. Завтра придет на собеседование, если ничего не забудет и не перепутает. Ну и фрукт, скажу тебе. Где ты его раскопала?
Лидина, неторопливая полная блондинка, подняла на нее выразительные серые глаза и, слегка растягивая слова, ответила:
– Это не я, а Шершуков. Вице по маркетингу. Сказал, что Новокшанов какой-то обалденный специалист в области разработок новейших компьютерных программ. Только просил нас слегка прощупать его – на совместимость в коллективе, стрессоустойчивость и так далее. Он лично его не знает, рекомендовал кто- то.
– Странно, – пожала плечами Марина. – На меня он произвел впечатление дремучего невежды. Когда я попросила его скинуть свое резюме, он долго выпытывал, что я имею в виду. Не могу понять, как вообще он может что-то соображать в компьютерных технологиях. Знаешь, сколько ему?
Лидина отрицательно покачала головой, одновременно давая понять, что готова выслушать сенсационную информацию.
– Шестьдесят четыре года! Он, наверное, впервые компьютер увидел, когда разменял пятый десяток.
– Да брось! – отмахнулась Лидина. – Такого быть не может.
– Говорю тебе. Шершуков вообще-то в курсе, кого нам подбросил?
– Сказать по правде, он намекал, что человек это немолодой. Я думала – сорок, ну сорок пять.
– Сто сорок пять! Не знаю, что завтра делать.
– Плюнь. Помучай дедушку немного и напиши положительное заключение. Его так и так оформят. Если Шершуков что-то задумал, он все равно через генерального протащит решение. Он и отвечать будет, в случае чего. У нас поважнее есть дела. Надо любыми путями перетянуть в нашу фирму главного аналитика «ЛайтМарк». Поручено тебе, гордись. Завтра же начинай заниматься, чтобы к осени он уже работал на нас. А собеседование с этим Новокшановым пусть Мила Васильева проведет, она сейчас все равно ничем не занимается. Потрени-руется заодно.
– Здорово! – обрадовалась Марина. – Считай, что аналитиком уже занимаюсь. Побегу досье на него готовить. А собеседование все-таки проведу. Времени много не займет, думаю в полчаса уложиться, тем более это чистая формальность. Но как научный эксперимент пригодится. Готовлю материал для диссертации, а когда еще такой возрастной экземпляр попадется?
Виктор Андреевич Новокшанов всем своим видом демонстрировал, что не желает производить благоприятное впечатление на кого бы то ни было. Одетый старомодно и небрежно, если не сказать – неряшливо, он вдобавок ко всему не пользовался средствами личной гигиены типа специальных кремов, дезодорантов и туалетной воды, что при его комплекции и повышенной потливости было бы весьма кстати. Зато он без конца вытирал взмокшую лысину и раскрасневшееся лицо огромным носовым платком, который через три минуты после начала собеседования смело можно было отжимать в тазик. Но и это было не все. Когда Новокшанов наклонялся в ее сторону, пот с его плохо выбритого подбородка капал прямо на полированную крышку стола. И каждая упавшая капля была подобна гвоздю, который вколачивали ей прямо в сердце.
Марину, которая провела сотни собеседований, встреч и переговоров с самыми разными людьми, впервые за все время ее карьеры начало мутить.
Может, поэтому она была с ним чуть более жесткой и нетерпимой, чем обычно. Стараясь не смотреть на сидящего перед ней в кресле обильно потеющего толстячка, она перешла, собственно, к стрессовому собеседованию. Но в итоге стресс испытала она сама. Первые, самые простые и невинные вопросы привели Новокшанова в замешательство. Он толком не смог ответить ни на один из них. К примеру.
– Почему вы ушли с предыдущего места работы? Что вас там не устраивало? – спросила Марина.
После трехминутного сопения он ответил:
– Меня там все устраивало.
– И все же вы ушли?
Еще минута молчания.
– Ушел.
– Объясните почему. Что-то, значит, не устраивало? Какие были причины? Вас обидели? Не захотели повысить зарплату? Обошли должностью? Не приняли вашу идею?
Молчание и сопение в течение нескольких минут.
– Обязательно должны быть причины?
– А вы просто так, от нечего делать уволились?
– Примерно так.
– Как вас понимать?
– Так и понимайте. Уволился, и все.
– Вы не хотите разговаривать на эту тему? Вам больно? Это вызывает неприятные воспоминания?
– Почему? Я же разговариваю с вами. Все нормально. Никаких воспоминаний.
И все в таком же духе.
А дальше и вообще все пошло наперекосяк. Кандидат на одну из руководящих позиций в холдинге то впадал в ступор, то едва не впадал в панику, хотя для этого не было никаких оснований. При этом он без конца чертил на столе какие-то знаки или закорючки.
