Констанц вздохнула и обратилась к Дженни:
– Когда мы уходили из бункера, там высадился десант. Тогда мне показалось, что это правительственная пехота. Но сейчас я уже в этом не уверена. Не могу сказать точно, я удирала оттуда не оглядываясь, но, кажется, ни у одного из солдат не было знаков отличия. Кто это мог быть? Как они вычислили наше убежище? Что им было нужно?
Спайк перебил ее:
– Не сейчас.
Но Тереза, внимательно слушавшая Констанц, нахмурилась, открыла свой ноут и начала что-то просматривать.
Вскоре она оторвалась от своего компьютера:
– А ведь Констанц права. Там, возле нашего бункера, была не правительственная пехота. Наружные камеры автоматически начинают записывать изображение, как только засекут какое-нибудь движение. Когда вокруг никого нет, картинка не пишется, но стоит хотя бы зайцу пробежать – у камеры тут же включается запись. Так вот, я сейчас запросила данные с наружных камер. Оказалось, что из четырех после нападения уцелела только одна, тщательно скрытая в стене. Сигнал дошел не сразу, несколько раз передача срывалась, так как мы летим. Пришлось переводить сигнал на спутник и уже оттуда к нам. Так вот, у тех, кто высадился, действительно не было нашивок. Изображение нечеткое. Было темно. Ну-ка, посмотрите…
Она развернула к Дженни, Дэз и Максу свой ноут.
На экране дрожала картинка. Одна фигура очерчивалась белой рамкой. Силуэт кого-то очень высокого, в черной маске на лице, с автоматическими пистолетами в руках.
Тереза повернула компьютер обратно к себе.
Спайк посмотрел на монитор, прищурился.
– Увеличь, пожалуйста, – попросил он Терезу.
Та щелкнула клавишами.
Спайк присмотрелся, изумленно приподнял брови, потом тряхнул головой, снова присмотрелся. Наконец сказал:
– Не могу поверить. Это же Айрин, Ведьма Юга! На ней маска, но и по фигуре можно узнать. На свете не так уж много двухметровых, здоровенных, как горилл, наемниц, способных быстро добраться в любую часть света, привезти с собой небольшую армию и напасть на хорошо укрепленный военный объект.
Дженни вздрогнула. Встала со своего места, аккуратно обошла тело Фрэнка Бульдозера и села рядом с Терезой. Некоторое время сосредоточенно разглядывала картинку. После долгого раздумья кивнула:
– Да, это Айрин. Можно быть уверенными процентов на девяносто.
Она развернулась, подошла к креслу пилота и, наклонившись к нему, уверенно сказала:
– Уильямс, поворачивай на Тай-Бэй. Нам надо задать пару вопросов командору Ченгу.
Пилот шумно вздохнул:
– Ненавижу Буферную зону…
Бриллиантовая россыпь звезд по черному небу. Сверкающий, необъятный купол надо мной. Завораживающе прекрасно…
Прошло несколько минут, прежде чем я понял, что холодные соленые волны качают меня, словно кусок дерева. Я не чувствую ни рук, ни ног. Сколько же времени я нахожусь в воде? Как я сюда попал? Я не знаю своего имени! Черт… Я окоченел настолько, что даже полноценный шок пережить не в состоянии.
Но откуда-то мне все же известно, что мое тело поддерживает на плаву сверхлегкий и прочный, как алмазное волокно, углепластиковый бронежилет. И еще я знаю, что в одном из карманов его матерчатой обшивки лежит инъекционная капсула с «термоджетом». Большая часть людей на планете даже не подозревает, что такая штука уже изобретена и производится.
Я пытаюсь пошевелить рукой. Это довольно трудно, когда вообще не чувствуешь тела от холода. Наконец со стоном и немыслимым усилием мне удается вытащить ее из воды. Она будто чужая. Ладонь совсем побелела. Выглядит мертвой, словно покрыта воском. Пытаюсь согнуть пальцы. Хочу заставить их двигаться. Когда тебя не слушаются собственные руки – это настолько странно, что может свести с ума. Я смотрю на свои пальцы, как гипнотизер. Наконец в них появляется мерзкое мелкое покалывание. Оно становится сильнее. Оно ужасно неприятное, но как же я ему рад! Неожиданно ладонь сжимается в кулак с такой силой, что ногти оставляют бордовые вдавленные полоски на коже.
Кто бы ни вышвырнул меня околевать в море – его планам определенно не суждено сбыться.
Теперь можно расстегнуть молнию и вытащить «термоджет». Я крепко сжал его в руке, боясь, что капсула выскользнет из мокрой ладони. Зубами откусил колпачок-предохранитель. Из противоположного конца капсулы тут же выскочила игла. Окоченевшая рука едва сгибалась в локте. Я размахнулся, словно для удара ножом, и вогнал иглу себе в бедро.
Спустя мгновение от места укола к сердцу помчалась горячая волна.
– А-а-а-х! – я судорожно схватил ртом воздух, когда она достигла груди.
На мгновение сердце замерло. Показалось, что оно мгновенно раздулось, как лягушка-бык, став больше как минимум втрое. Жар от груди быстро распространился по всему телу. Будто по сосудам бежит жидкий напалм вместо крови. Я судорожно прикрыл рот ладонью из-за ощущения, что вот-вот дыхну огнем.
Через минуту чувствительность во всем теле восстановилась. Одним из первых ее проявлений стала тупая ноющая боль под левой лопаткой. Я перевернулся на живот и огляделся. Черное бескрайнее море со всех сторон. У меня появились силы, чтобы плыть, но я не знал куда. Может, берег в двухстах метрах, а может, до него несколько дней пути по прямой на реактивном наутилусе.
