После ужина Филиппа потратила много времени, показывая Розе, как красить глаза и пользоваться румянами.
— У тебя великолепная кожа, и ее не нужно особенно штукатурить. Ты можешь видеть хоть немного без своих очков? Потому что сейчас не успеем заказать новые. Тебе придется включать радар, пока не вставишь контактные линзы.
— Я вижу почти так же и без них, — покаялась Роза.
— Вот и хорошо, — загадочно заметила Филиппа, — поскольку при таком беспорядке в квартире, когда повсюду валяются пакеты и прочее, они почти наверняка бесследно потеряются к среде.
Роза не могла себя узнать, когда Филиппа закончила работу. Глаза, искусно оттененные серо- коричневым, казались теперь огромными. Филиппа продемонстрировала эффект, наложив тени поначалу только на одно веко, чтобы показать разницу. Тонкие румяна подчеркнули хорошую форму скул, а помада теплого тона полноту губ. При убранных под колпак для душа волосах в лице и плечах появилось что-то от классической красоты. Филиппа не ведала пощады.
— Сейчас отправишься в ванную и все это смоешь, — распорядилась она. — Потом вернешься и проделаешь все сама, точно так же. Это трудней, чем может показаться.
На следующее утро Роза снова практиковала пальцы, наложив косметику к полному удовлетворению Филиппы, а затем девушки отправились на поиски обуви — башмаков на деревянной подошве к джинсам, удобных итальянских сандалий, нескольких пар плетеных шлепанцев на плоской подошве и пары туфель на скандально высоких каблуках, в которых Филиппа заставила ее ходить весь остаток дня, чтобы научиться сохранять равновесие. Роза долго отбивалась от этих туфель.
— Я и так достаточно высокая, — стонала она. — А в них я прямо-таки великанша.
— Это крутая вещица для всех низкорослых мужиков — отозвалась Филиппа невозмутимо. — Сражает наповал.
После ланча в универмаге, где Роза купила полный комплект косметики, а также отвела душу на хорошеньком нижнем белье, бикини и махровой простыне, они вскочили в очередное такси, которое высадило их перед матовыми стеклянными дверями, за которыми орудовал тот самый жуткий Спид.
— Я побуду с тобой, — заверила Филиппа Розу к ее облегчению. — Хотя он стрижет как ангел, нужно быть с ним очень жесткой. Если я оставлю тебя одну, все может закончиться тем, что ты окажешься либо завитой, либо полосатой, либо стриженой под мальчика. Теперь запомни: ты моя сестра, актриса, и у тебя проба в 4.30. Несмотря на свое скоростное имя[4], он может стричь тебя до вечера.
Филиппа была, очевидно, постоянным клиентом. Ее темные, кудрявые волосы требовали частого подравнивания. Спид, держа на весу ножницы, что-то сказал ей в знак приветствия, пока Роза снимала новоприобретенный льняной жакет, оставшись в белых брючках и облегающей фигуру красной майке. Ее ноги убийственно болели, однако страх перед Спидом приглушал боль.
После десяти минут ожидания, вызвавших ассоциации с приемной дантиста, в течение которых Роза дышала шикарной атмосферой салона — сплошные зеркала, плетеная мебель и пальмы в кадках, — Спид соизволил качнуться к ним. Он носил непристойно узкие джинсы, а сверху то, что можно описать только словом «блуза», и был увешан буквально гирляндами ювелирных изделий, пригодных для носки представителями обоих полов.
По команде Филиппы Роза освободила свои волосы. Она со стыдом подумала о расщепленных кончиках и отсутствии блеска из-за применения дешевых шампуней.
— Кто обычно подстригает твои волосы? — спросил с пренебрежением Спид, ощупывая их с явным неодобрением.
— Роза почти год была занята ролью в театре, — вмешалась Филиппа. — У нее не оставалось времени для салонов. Сейчас предстоят пробы костюмного спектакля, поэтому мы хотим оставить их длинными.
— Филиппа твой новый агент, милочка? — проскрипел Спид, скаля зубы. — Полосы просто супер, — пробормотал он. — Я мог бы сделать их короткими сверху и… — Тут он поймал предостерегающий взгляд Филиппы. — Впрочем, как скажете. Но прежде всего их надлежит привести в хорошее состояние — масло, пар, массаж. В чем ты их мыла, в карболке, что ли? — в то время как Спид попеременно восхищался и отчаивался, занимаясь своим делом под строгим взглядом Филиппы, волосы Розы преобразились в шелковистую гриву по плечи длиной, сияющую здоровьем и массивно колышащуюся при каждом движении ее головы. Спид, казалось, остался доволен своими трудами.
— Надеюсь, что ты получишь свою роль, милочка. И приходи снова через шесть недель, не забудь. Я подровняю тебе стрижку.
Когда Роза заканчивала выписывать чек — кисло подумав, что скоро окажется банкротом, — она подняла голову и увидела свое отражение в продолговатом зеркале. Рядом с ней отражалась другая посетительница, дожидавшаяся своей очереди, — хрупкая, светловолосая девушка со скучной, недовольной миной на лице. Роза непроизвольно встретилась с ней взглядом, прежде чем поняла, с шоком узнавания, что это никто иная как Камилла Траверс-Ффренч.
Девушка повернулась к ней и протянула:
— Прямо-таки зверство, как долго приходится здесь всегда дожидаться!
Роза улыбнулась и храбро встретилась с ней взглядом вновь, когда оценила свою нынешнюю внешность — модно одетая, длинноногая, с лицом девушки-модели и пышной фигурой женщина. Камилла с готовностью одарила ее ответной улыбкой. Это послужило веским доказательством: Роза стала совершенно неузнаваемой.
По дороге домой, в такси, Филиппа предложила ей очередную пытку.
— Пожалуй, мне следовало бы заехать с тобой в мою клинику, — сказала она отрывисто, — чтобы тебе сказали, как предохраняться.
Роза застыла.
— Это еще зачем? Я не планирую ложиться в настоящий момент ни с кем в постель!
Филиппа вздохнула.
— Роза, из всех людей на свете ты меньше всего способна планировать это. Это я могу планировать, признаюсь тебе, но только не ты. Мужики же, с другой стороны, планируют это беспрестанно, каждую минуту дня и ночи. Вот в чем соль. Я чувствую ответственность за тебя. Ты вскоре обнаружишь, что мужчины начали уделять тебе массу внимания, и, разумеется, я не могу научить тебя, как справиться со всем этим. Тебе придется учиться этому самостоятельно, на собственных ошибках и травмах. Но если ты окажешься в ситуации, когда ничего не сможешь сделать — либо не захочешь ничего делать, — то тогда одной проблемой будет меньше, не придется беспокоиться об этом, не так ли?
Но тут Роза проявила упрямство.
— Я ужасно благодарна тебе за все, Фил, и никогда не смогу отплатить тебе за все хлопоты со мной. Однако я едва ли стану заниматься в Уэстли амурными делами, даже если допустить, что безумно в кого- нибудь влюблюсь. Я просто не в состоянии представить себе, что прыгну в постель с мужчиной, которого знаю от силы две недели.
Филиппа про себя улыбнулась наивности слов Розы, но решила не спорить.
— Что ж, смотри сама, конечно, — ответила она, пожимая плечами. — Но уж если ты отказываешься проявить осторожность, тогда тебе действительно придется хорошо себя вести.
На следующее утро, сложив все свои старые наряды в одну из пустых сумок, где они будут дожидаться старьевщика, Роза заботливо упаковала свои покупки, причем ей пришлось взять у Филиппы на время второй чемодан и портплед. Она решила надеть джинсы, сандалии и клетчатую блузу, которая завязывалась впереди под диафрагмой. Природная одаренность Розы помогла ей быстро овладеть искусством краситься, и она даже кое в чем усовершенствовала уроки Филиппы. Машинально она позвонила по телефону и заказала такси до Паддингтонского вокзала, а потом с усмешкой осознала, что новая, внешняя Роза одерживает верх над прежней внутренней. Прежняя Роза потащилась бы, тяжело нагруженная, на автобусную остановку и ехала бы, держа билет в зубах, усталая, потная и разгоряченная, ради ненужной экономии и самоуничижения.
Филиппа, намеревавшаяся в этот день появиться на работе, обняла ее и сказала