От сильного толчка качнулся, сверкнув на солнце, микроскоп.
Профессор еле успел подхватить его. Но, спасая микроскоп, зацепил рукавом сияющие никелем чашечки каких-то сложных весов. Чашечки упали, подпрыгнули и со звоном покатились по жёлтому паркетному полу.
– Что же ты, Джек, – угрюмо сказал фотограф, – оскандалился? Лаешь, а зря. Ну? Где же ребята?…
Джек наклонил голову набок. Насторожив уши, он внимательно смотрел на хозяина, стараясь понять, за что же его ругают.
– Стыдно, Джек, – неодобрительно покачал головой фотограф, – а ещё ищейка! С дипломом! За кошками тебе гоняться, а не по следу идти! Ну, пошли домой! Извините великодушно, товарищ профессор, за беспокойство!
Фотограф неловко поклонился и шагнул было к двери. Но тут Джек словно взбесился. Он схватил своего хозяина зубами за брюки и, упираясь лапами в скользкий паркетный пол, потащил к столу.
– Да что с тобой? – удивился толстяк.
Повизгивая, Джек снова принялся бегать вокруг стола, а потом прыгнул на диванчик, который стоял перед открытым окном. Положив лапы на подоконник, он коротко, отрывисто залаял.
Шмидт рассердился.
– Тубо! К ноге! – закричал он, хватая собаку за ошейник, но Джек упрямо мотнул головой и снова бросился к дивану.
– Ничего не понимаю! – развёл руками фотограф.
– Наверное, мышь за диваном! – попробовал догадаться профессор. – А может, корка хлеба завалилась или кость? Я ведь часто и обедаю тут. – Он подошёл к дивану, отодвинул его от стены.
Что-то зашуршало и мягко шлёпнулось на пол.
– Корка! – сказал профессор.
Джек рванулся вперёд. Он протиснулся между стеной и отодвинутым диваном, завертел хвостом и, кажется, схватил что-то зубами.
– А ну, что там у тебя? Покажи! – крикнул фотограф.
Джек попятился, мотнул головой, круто повернулся к хозяину и положил к его ногам детскую стоптанную сандалию.
Фотограф растерянно повертел находку в руках.
– Кажется, детская обувь, так сказать…
– Гм… Странно, – сказал профессор, разглядывая сандалию, – очень странно!
Пока они вертели в руках находку, Джек вытащил из-за дивана ещё три сандалии: одну такую же и две поменьше.
Ничего не понимая, профессор и толстяк смотрели то друг на друга, то на сандалии. Шмидт постучал согнутым пальцем по твёрдой подошве одной сандалии и неизвестно для чего сказал:
– Крепкие! Хорошие сандалии!
А Джек между тем вытащил из-за дивана синие трусики, потом ещё трусики и, прижав их лапой к полу, негромко тявкнул.
– Это ещё что такое? – совсем уже растерялся профессор.
Он нагнулся и протянул к трусикам руку, но Джек, оскалив зубы, так зарычал, что профессор поспешно отдёрнул руку.
– Какой у него, однако, неприятный характер! – смущённо сказал профессор.
– Да, он у меня не очень вежливый! – согласился фотограф.
Он взял трусики, встряхнул их и, аккуратно сложив, передал профессору.
– Прошу!
Профессор покосился на Джека.
– Нет, нет, не надо, – сказал он, – я и так всё вижу… Ну да… Ну да… Вот и метки!.. «В» и «К» – Валя и Карик! – И потрогал пальцем белые буквы, вышитые на поясах трусиков.
Толстяк вытер ладонью потное лицо.
– Ванна в квартире есть? – деловито спросил он.
– Нет, – сказал профессор, – ванны нет! Но если вам нужно вымыть руки, то…
– Да нет, – запыхтел толстяк, – вымыться я и дома могу. Я думал, что они разделись и купаются в ванне. Понятно?
– Да, конечно, – кивнул головой профессор. – Впрочем, не совсем понятно.
– Видите ли, – важно сказал фотограф, – если ребята сбросили трусики – значит, они решили искупаться. Что это ещё они могут делать без трусов и без сандалий? Ничего не понимаю! – развёл руками Шмидт.
Он широко расставил ноги, заложил руки за спину и, опустив голову, долго смотрел на жёлтые квадратики паркета, потом выпрямился и сказал уверенно:
– Ничего! Мы их найдём! Они здесь, профессор! Они просто прячутся! Будьте уверены! Мой Джек никогда не ошибается.
Профессор и фотограф обошли все комнаты, заглянули на кухню и даже осмотрели чулан.
Джек уныло плёлся за ними.
В столовой толстяк открыл дверцы буфета, сунул голову под стол, а в спальне пошарил руками под кроватью. Но ребят в квартире не было.
– Куда же они спрятались? – бормотал фотограф.
– А по-моему, – сказал профессор, – они не приходили сегодня.
– Вы думаете? – задумчиво переспросил Шмидт. – Думаете, что их не было? А ты как думаешь, Джек? Здесь они или нет?
Джек тявкнул.
– Здесь?
Джек тявкнул ещё раз.
– Ну, так ищи! Ищи, собачка!
Джек сразу повеселел. Он бросился назад и снова привёл профессора и Шмидта в кабинет. Тут он опять прыгнул на подоконник и стал громко лаять и визжать, как бы уверяя своего хозяина, что ребята ушли из квартиры через окно.
Шмидт рассердился:
– Да что с тобой сегодня, Джек? Уж не думаешь ли ты, что ребята прыгнули во двор с пятого этажа? Не хочешь ли ты сказать, что они улетели, как мухи или стрекозы?
Профессор быстро повернулся к фотографу, схватил его за руку.
– Что такое? Какие мухи? Нет, вы понимаете, что вы говорите?
Фотограф развёл руками и смущённо улыбнулся.
– Да вот мой Джек так думает!
Профессор схватился руками за голову.
– Какой ужас! – прошептал он, бледнея. Фотограф взглянул на профессора и пробормотал испуганно:
– Что с вами? Вам нехорошо? Вылейте воды!
Он шагнул было к столу, на котором стояли графин с водой и стакан, но профессор вдруг закричал так, будто наступил босыми ногами на раскалённое железо.
– Стоп! Стоп! Ни с места!
Испуганный фотограф застыл с поднятой ногой, не смея шевельнуться, и даже перестал дышать.
Профессор стремительно протянул руку к столу, схватил стакан с бесцветной жидкостью, торопливо поднёс его к глазам и посмотрел на свет. Потом быстро выхватил из кармана большую лупу с чёрной костяной ручкой.
– Не двигайтесь! – крикнул он Шмидту. – Пожалуйста, не двигайтесь! И собаку держите покрепче! А лучше возьмите её на руки! Прошу вас!
Перепуганный толстяк растерянно поглядел на, профессора и, не спрашивая его больше ни о чём, сгрёб собаку в охапку, крепко прижав её к животу.
