заведует? Не Павел Иваныч? – Как заведовал, так и заведует, – вмешались в разговор продавщицы.
– Ни одна ревизия не берет его, кота старого.
Валерий решительно прошел по коридору, ткнул в белую, облупившуюся дверь и оказался в комнатке, служившей кабинетом заведующему магазином Павлу Ивановичу Лазуткину, по прозвищу Кот, полученному им то ли за свою крайнюю осторожность в финансовых операциях, то ли за свою любвеобильность, ибо было известно, что редкую из своих продавщиц он не трахал прямо в подсобке, на ящиках с маргарином или мешках с мукой.
Павел Иванович разговаривал по телефону, делая какие-то пометки в лежащей перед ним общей тетрадке, и глаза его при виде Валерия радостно округлились. Он сделал знак Валерию, приглашая присесть. Тот сел.
– Ну, – сказал Павел Иванович, бросив трубку, – зачем пожаловал, орел? Чем можем помочь? Продавцы нужны, грузчики тоже…
– Фирму я завести задумал, – сказал Валерий.
– Чего?!
– Фирму. Торговать мороженым будем.
– Ну, а я тут при чем?
– А помещение мне нужно, чтобы мороженицу поставить? А у вас, я помню, левый подвал всегда был пустой. Опять же – сахар нужен, молоко, сливки… может, познакомите, где покупать, поделимся…
– А бабки у тебя-есть?
– Бабок нет. Но будут.
– Откуда?
– Было бы желание, а бабки найдутся.
Павел Иванович с сомнением поглядел на молодого парня в кожаной куртке и с бритой головой, развалившегося перед ним на старом покалеченном стуле. Особенно испытующе задержался его взгляд на огромном фингале под глазом.
– А давно ты вышел? – спросил Павел Иванович.
– Вчера в Москву подвалил.
– Долго ж ты сидел?
– От звонка до звонка. Полтора года.
– Чего раньше не выпустили?
– Зона такая попалась. Одна отрицаловка. Не за что было нас выпускать. На нас ОМОН упражнялся. Отрабатывал приемы уж не знаю для чего, демонстрации, что ли, давить.
Павел Иванович подумал. Конечно, он сразу мог бы выгнать этого сумасшедшего парня, который вот так просто вперся в его подсобку, сам без денег, вчера от хозяина и требует отдать ему производственную площадь в центре Москвы. Но что-то останавливало старого Кота. И этим что-то был фонарь под глазом.
– А откуда фингал? – спросил Павел Иванович.
– Подрался вчера.
– С кем?
– Да так. За кореша заступился.
– А за что его били?
– А я не спрашиваю, за что моих корешей бьют.
– И сколько же их было?
Валера растопырил три пальца.
– И со всеми справился?
– Значит, справился. – Это где ж ты так насобачился? – поразился Павел Иванович, а потом вспомнил сам: – Ах да, Машка говорила, ты же из ограниченного контингента…
И с уважением поглядел на парня, цепко отмечая широкие плечи, крепкие, даже в зоне не пропавшие буфы мускулов и плоский, как бетонная шпала, живот.
– Кирпич можешь разбить? – с любопытством спросил заведующий.
– Могу, – лениво подтвердил Валерий, – хотите, я вам эту стенку разобью? Головой?
– Э-э, стенку не надо, – испугался Павел Иванович, – эту стенку я и сам могу разбить, просто чудо, что она пять лет назад не обвалилась!
– Так что, Павел Иванович, отдадите мне левый подвал?
– Будут деньги, будет и подвал. Нет денег – нет и подвала.
– Заметано, – сказал Валерий, поднимаясь.
Он уже шел к выходу, когда Павел Иванович окликнул его:
– Эй, Валерка, погоди.
