дышать.
Увидев, что она подняла руку, капитан гулко стукнул древком о мраморный пол.
— Миледи, вы забываетесь. Сойдите с помоста, прошу вас.
— Я ничего дурного не делаю, капитан. Я люблю дядю, как он, я знаю, любил моего отца. — Тиена опустилась на одно колено перед принцем. — Я сказала все, что хотела, дядюшка. Простите, если невольно обидела вас — виной тому мое разбитое сердце. Вы ведь любите меня по-прежнему, правда?
— Как всегда.
— Тогда благословите меня, и я ухожу.
Доран, помедлив долю мгновения, опустил руку на голову племянницы.
— Будь храброй, дитя мое.
— Как же иначе? Ведь я
Как только она удалилась, к принцу поспешил мейстер Калеотт.
— Мой принц, она не?.. Позвольте взглянуть на вашу руку. — Он осмотрел ладонь, затем осторожно повернул ее тыльной стороной и понюхал. — Все в порядке. Царапин нет, поэтому…
Принц убрал руку.
— Могу я попросить у вас макового молока, мейстер? Наперстка будет довольно.
— Да. Да, конечно.
— Прямо сейчас, если можно, — мягко поторопил принц, и мейстер засеменил к лестнице.
Солнце село. Яркие пятна на полу быстро гасли, и синие сумерки наполняли зал. Принц сидел на троне, украшенном копьем Мартеллов, с бледным от боли лицом.
— Капитан, — после долгого молчания промолвил он, — насколько преданна мне моя гвардия?
— Она преданна вам. — Арео не знал, как еще на это ответить.
— Полностью? Или только частично?
— Они хорошие парни. Хорошие
— Головы мне не нужны. Мне нужно повиновение.
— Оно у вас есть. — Служить. Повиноваться. Защищать. Простые обеты для простых душ. — Сколько людей вам требуется?
— На твое усмотрение. Несколько верных солдат могут послужить нам лучше, чем два десятка сомнительных. Я хочу, чтобы это было сделано как можно скорее, притом без кровопролития.
— Быстро, тихо и без крови. Слушаюсь. Каков будет приказ?
— Взять дочерей моего брата и поместить их под стражу на вершине Копья.
— Песчаных змеек? — В горле у Арео пересохло. — Всех восьмерых, мой принц? И младших тоже?
Доран поразмыслил.
— Дочки Элларии слишком малы, чтобы представлять опасность, но их могут использовать против меня. Пусть уж лучше будут у нас под рукой. Да, младших тоже… но первым делом Тиену, Нимерию и Обару.
— Как прикажет мой принц, — с тяжелым сердцем ответил Арео.
— Если она не вернется в Дорн, делать нечего — остается молиться, чтобы разума у нее оказалось побольше, чем у сестер. Пусть себе… играет. Позаботься об остальных. Я не усну, пока не узнаю, что они благополучно посажены под замок.
— Будет исполнено. — Капитан помедлил. — Когда об этом узнают в городе, подымется вой.
— Вой подымется не только в городе, но и во всем Дорне, — устало бросил Доран Мартелл. — Хорошо бы лорд Тайвин услышал его в Королевской Гавани и понял, какой верный друг у него имеется в Солнечном Копье.
СЕРСЕЯ
Ей снилось, что она сидит на Железном Троне, высоко над всеми.
Придворные сверху — точно разноцветные мыши. Знатные лорды и леди преклонили колени. Отважные рыцари сложили мечи у ног королевы, моля ее одарить их своим вниманием, и она улыбается им. Но тут откуда ни возьмись появляется карлик. Он тычет в нее пальцем и покатывается со смеху. Лорды и леди начинаю хихикать вслед за ним, заслоняя руками рты. Лишь тогда королева замечает, что она голая.
Она в ужасе приседает, чтобы как-то скрыть свой срам, и шипы Железного Трона впиваются в ее плоть. Она хочет встать, но нога соскальзывает в какую-то зазубренную трещину. Чем больше она бьется, тем глубже трон поглощает ее, отрывает куски мяса от живота и грудей, кромсает руки и ноги. Вот уже все ее тело обливается багровой жижей… а ее брат веселится внизу, насмехаясь над ней.
Этот смех все еще звучал в ее ушах, когда кто-то тронул ее за плечо и она проснулась. На долю мгновения ей показалось, что кошмар продолжается, и она отпрянула с криком, но это была всего лишь Сенелла, ее служанка, бледная и испуганная.
— Что вам здесь надо? — спросила она, откинув назад спутанные со сна волосы. Один человек вышел на свет, и она увидела, что плащ у него белый. — Джейме? — Ей снился один брат, а разбудил ее другой.
— Ваше величество, — произнес чей-то чужой голос, — лорд-командующий прислал нас за вами. — Волосы у него вьются, будто у Джейме, но у брата локоны золотые, как у нее самой, а у этого рыцаря черные и лоснящиеся. Она в недоумении смотрела на него, а он бормотал что-то об отхожем месте, об арбалете и поминал имя ее отца.
Да нет же, это безумие. Карлик сидит в темнице и должен умереть в этот самый день. Она взглянула на свои руки — крови нет, пальцы на месте. Кожа покрыта мурашками, но совершенно цела. Ноги тоже не тронуты. Сон, всего лишь сон.
Джаселина Свифт подала ей чашу. Серсея, отпив глоток воды, в которую выжали лимон, скривилась и плюнула. Ночной ветер сотрясал ставни, и ее зрение вдруг стало до странности ясным. Джаселина дрожала как лист, испуганная не меньше Сенеллы. У самой кровати стоял сир Осмунд Кеттлблэк, за ним — сир Борос Блаунт с фонарем. У двери теснились гвардейцы Ланнистеров с позолоченными львами на шлемах, тоже охваченные страхом. Неужели? Неужели это правда?
Она встала, и Сенелла накинула ей на плечи халат, прикрыв наготу. Подпоясалась она сама, застывшими, неуклюжими пальцами.
— Моего лорда-отца охраняют днем и ночью. — Язык плохо повиновался ей. Она набрала в рот воды с лимоном и прополоскала, чтобы придать свежесть дыханию. В луч света от фонаря влетела мошка — Серсея слышала, как она жужжит, видела ее бьющуюся о стекло тень.
— Стража не покидала поста, ваше величество, — сказал Осмунд Кеттлблэк. — Мы нашли за очагом потайную дверь. Лорд-командующий отправился посмотреть, куда ведет этот коридор.
— Джейме? — Ужас налетел на нее, как буря. — Джейме полагается быть с королем!
— С его величеством ничего не случилось. Сир Джейме приставил дюжину человек охранять его, и он мирно спит.
— Кто хранит покой короля сейчас?