После вечеринки

В глубине деревьев он различил тот самый свет. Подбегая к воротам, Стюарт подпрыгнул и ухватился одной рукой за верхнюю перекладину. Годы, проведенные за рабочим столом, и недостаток физической нагрузки напомнили о себе, когда он зацепился ногой за перекладину и, кувыркнувшись через голову, рухнул в глубокую траву по ту сторону ворот. Выплюнув землю, он собрался с силами и встал. Ему почудилось, что одна нога стала дюймов на шесть длиннее другой. Мысль о том, что он окружен деревьями, внезапно лишила его присутствия духа. По крайней мере на открытой дороге он, хотя и с трудом, мог заметить, если кто-то затаился поблизости. А посреди этих деревьев…

Стюарт метался из стороны в сторону, продираясь сквозь подлесок, огибая стволы деревьев и не сводя глаз с видневшегося впереди яркого света. Он углубился в рощицу не менее чем на десять ярдов, когда услышал, как позади него что-то шарахнуло в ворота.

Ублюдок!

Стюарт повернулся, занес над головой руку с кирпичом и впервые по-настоящему разглядел своего преследователя, который, согнувшись, стоял у ворот. Лунный свет падал ему прямо на лицо.

Однажды в детстве Стюарту ночью привиделось, будто кто-то, укрытый полумраком, стоит у него в ногах. Скованный какой-то неведомой силой, он следил, как эта фигура медленно обошла вокруг кровати и приблизилась к нему. И только когда на нее упал лунный свет, он смог закричать и натянуть на голову одеяло. Вот и теперь его словно парализовало, стоило ему увидеть слюнявую пасть, горящие злобой красные глаза и отвратительные остроконечные волчьи уши. Это вовсе не безумец, нацепивший на себя хеллоуинский наряд…

Сгорбленная фигура помедлила у сломанных ворот и покрутила туда-сюда головой, высматривая Стюарта. Когтистые лапы беспокойно раскачивались, как у огромной обезьяны. Внезапно фигура застыла, и Стюарт понял, что эта тварь увидела его. Когда чудовище мощным рывком перемахнуло через ворота и нырнуло в деревья, явно в направлении Стюарта, чары развеялись и он швырнул кирпич с такой силой, какой никогда в себе не подозревал. И тут же понял, что попал пальцем в небо. Он проследил за тем, как траектория его снаряда, словно в замедленной съемке, изогнулась в воздухе. Получеловек-полузверь с такой скоростью ломился сквозь деревья, что казалось, он, как ракета, врежется в один из стволов. Однако чудовище, которое не догадывалось о летевшем в него снаряде, оказалась прямо у него на пути.

Кирпич ударил монстру точно в висок. Было отчетливо слышно, как хрустнула кость. Зверь повалился в кусты. Стюарт повернулся и помчался дальше сквозь деревья. Вслед ему несся леденящий кровь вой ярости и боли. Он никогда прежде не слышал волчьего воя. Только в кино. В реальной жизни — никогда. Ему вновь почудилось, что он попал в фантастический мир второсортного киносериала.

Однако эта мысль длилась не более чем мгновение. Кошмар происходил наяву. Ледяной воздух ворвался в его легкие, когда он бросился бежать через заросли. Высокая трава вперемешку с сорняками, казалось, нарочно хватала его за ноги, замедляя бег.

Фермерский домик должен был находиться где-то впереди. Свет отчетливо пробивался сквозь деревья в каких-нибудь двадцати ярдах от Стюарта. Откуда-то сзади послышался треск ветвей. Осталось не больше десяти ярдов, когда густой подлесок заслонил свет. Когтистые пальцы кустарника. Хворост рвет одежду. Протиснувшись наконец сквозь кусты, Стюарт попал на небольшую расчищенную площадку и увидел источник света.

— Что за черт?..

С нижней ветки ясеня, четко высвечивая ближайшие деревья, свешивался светящийся фонарь. Это был фонарь, а вовсе не фермерский домик.

Силы небесные! Должен же быть где-то сам дом! Когда Стюарт понял, что залез в эту чащобу только для того, чтобы убедиться, что там нет никакого убежища, а существо, преследующее его, по-прежнему приближается, дыхание у него перехватило от ужаса. Ведь должен же быть поблизости дом. Кто зажег здесь свет? И зачем? Стюарт заметался по этому освещенному пятачку в поисках каких-либо признаков человеческого жилья.

Фермерский домик оказался впереди, окруженный со всех сторон плотным подлеском и корявыми деревьями. Стюарт окинул быстрым взглядом ветхие строения, обвалившуюся стену, ржавый инвентарь и бросился по направлению к главному, крытому соломой дому. Из одного окна пробивался наружу тусклый свет. Прочная дубовая дверь, казалось, качнулась с шаткого косяка навстречу Стюарту, когда он ворвался в маленький мощеный дворик, перепрыгнул через ржавый плуг и с грохотом обрушился на крыльцо. Зажав в руке здоровенный дверной молоток, он принялся колотить им в дверь:

— Впустите меня!

Стуча молотком о прочный дуб, Стюарт оглянулся через плечо и увидел, что сквозь деревья, с дальней стороны освещенного участка, пробирается сгорбленная темная тень.

— Впустите меня!

Продолжая сокрушать дверь, он сообразил, что теперь это существо легко могло найти его по производимому шуму. Это были самые долгие мгновения, которые он когда-либо переживал в своей жизни. Треск где-то за спиной и желтый свет фонаря исчезли.

— ВПУСТИТЕ МЕНЯ!

Внезапно дверь загремела, затряслась, по ту ее сторону послышался звук отодвигаемого засова, и Стюарт чуть не упал внутрь, когда тяжелая дверь распахнулась. Чья-то рука поддержала его, он, спотыкаясь, влетел в затхлую комнату и рухнул на стул. Дверь захлопнулась, и он услышал, как засов возвращают на место. Задыхающийся Стюарт поднял глаза и увидел маленького сморщенного старичка с необычайно добрым личиком и выцветшими голубыми глазками. Тот, ссутулившись, стоял в дверях и держал над головой небольшой фонарь. От его лившегося вниз света по комнате метались тени чудовищных размеров.

Старик улыбнулся:

— С днем рождения, сынок. Мы ждали тебя.

Все еще не в силах говорить, Стюарт набрал полные легкие спертого, пыльного воздуха и указал на окно. Старик не спеша проследил за его пальцем, снова улыбнулся и прошел вглубь комнаты к рассохшейся двери. Стюарт с трудом разглядел в темноте старую мебель. От колеса стоявшей в углу прялки тянулась гигантская паутина к покрытому слоем пыли буфету.

Старик открыл дверь и, не сводя глаз со своего гостя, позвал кого-то:

— Виолетта, он пришел.

Стюарт, тяжело дыша, встал и подошел к засиженному мухами окну. Свет из слабо освещенной комнаты падал во двор, но темнота за окном скрывала то, что могло… что подкрадывалось к дому.

— Послушайте, — сказал Стюарт и снова обернулся к старику, который уже закрыл дверь и направлялся к стоявшему посреди комнаты столу, — у вас есть телефон?

Старик улыбнулся.

— Телефон. У вас есть телефон? — сердито переспросил Стюарт. — Там во дворе какое-то опасное животное. Должен же кто-то вызвать полицию!

— Ты же знаешь, Мэтью, у нас нет телефона, — ответил старик.

Дверь за его спиной с легким скрипом растворилась, и в комнате возникла согбенная, едва волочившая ноги старуха. На лице у нее была та же снисходительная улыбка, что и у старика. Стоило ей из-под морщинистых век глянуть на Стюарта, как глаза ее оживились.

— Мэтью, — тепло сказала она, — мы знали, что ты вернешься к нам. С днем рождения, сынок.

Стюарт обхватил себя руками и воззрился на эту парочку. Его уже начинало распирать от гнева.

— Я не Мэтью, кем бы он там ни был! И если вы ничего не предпримете…

В комнату вошла еще одна фигура. Это был молодой мужчина в клетчатой рубашке, с весьма странным выражением мрачной решимости на лице. Однако самым примечательным в нем было то, что в руках он держал нацеленный в грудь Стюарту дробовик двенадцатого калибра.

Старик положил руку на плечо Стюарта:

— Сядь, мой мальчик.

Когда Стюарт вынужденно сел, мужчина с дробовиком закрыл ногой дверь и прошипел, обращаясь к старухе: