избалованный».
— И ты жил в настоящей келье? — поинтересовалась я.
— Что ты! — рассмеялся Гриша. — Там есть весьма комфортабельная гостиница, туристов полно, все поставлено на поток.
— А-а, — разочарованно протянула я. — Может, пойдем уже? — предложила после паузы.
— Торопишься? — явно огорчившись, спросил он. — Ты же на каникулах.
— Не особо, — нехотя ответила я. — Просто надоело тут сидеть.
— Можем погулять, — обрадовался он. — Или покататься. У меня за Третьяковкой машина припаркована.
Я не ответила, не зная, на что решиться. Гриша вызывал у меня живейший интерес, его сходство с Грегом будоражило, но я так привыкла в последнее время находиться в своей скорлупе, что выбираться из нее совсем не хотелось.
— Итак? — вкрадчиво спросил он. — Что ты решила?
— Хорошо, — вздохнула я, — давай немного прогуляемся.
Гриша расцвел в улыбке и попросил счет, но я настояла на том, что заплачу за себя сама.
Когда мы вышли из кафе, пошел дождь. Гриша взял зонт из моих рук и прижался ко мне, я не отодвинулась, наверное, это было бы невежливо…
— Будем гулять под дождем? — уточнил он. — Или пойдем в машину? Там сверху не капает.
— Мне все равно, — устало ответила я, почувствовав резкий спад настроения.
«Что я делаю с этим малознакомым парнем? — недоумевала я. — Он, конечно, очень похож на Грега! Но это же не повод с ним разгуливать!»
Когда мы подошли к его очень дорогой машине, мне уже совсем расхотелось общаться.
— Прошу! — сказал Гриша, вновь расплывшись в улыбке и открывая передо мной дверцу.
— На папочкины деньги купил? — ехидно поинтересовалась я, пытаясь вывести его из себя, чтобы быстрее расстаться.
Но Гришу мой вопрос, видимо, не смутил. Он кивнул и заметил, что родители для того и работают, чтобы обеспечить себе и своим потомкам достойное существование. Я медлила садиться в машину. Гриша высунулся из салона.
— Лада, если не хочешь со мной кататься, я могу просто отвезти тебя домой, — спокойно произнес он. — Вон дождь-то какой! И все усиливается. Чего зря мокнуть?
— А может, я живу в дальнем Подмосковье? — попыталась я его подколоть. — Неужели поедешь?
— Конечно! — улыбнулся он. — Садись скорей!
И я забралась внутрь. Когда мы тронулись, Гриша включил музыку.
запел нежный девичий голос.
— Это что, Вика Дайнеко? — удивилась я. — Ты слушаешь такие песни?
— Иногда, — не смутился Гриша. — Голос у нее хороший. Вообще-то я поставил этот диск, чтобы доставить тебе удовольствие.
— Я слушаю «дум», — нехотя проговорила я.
— Чего?! — расхохотался он и резко повернулся ко мне: — Любишь тяжелый металл? Вот бы никогда не подумал!
Машину повело в сторону.
— Тише! — недовольно заметила я. — А то аварию устроишь!
— «Анафема» подойдет? — спросил он и поменял диск.
— Вполне, — я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
— Куда едем? — уточнил Гриша. — В Коломну, Клин, может, Орехово-Зуево?
— До метро «Пролетарская».
В салоне зазвучала одна из моих любимых композиций «Destiny Is Dead» группы Anathema.
— А ты знаешь, что при своем образовании в 1990 году «Анафема» носила название Pagan Angel? — после продолжительного молчания вдруг спросил Гриша.
— Знаю. И переводится это как «языческий ангел».
— Круто, да? — улыбнулся он. — Мне больше нравится старое название. Но про него уже все забыли.
Я не ответила и снова закрыла глаза. Мне расхотелось общаться с ним даже на темы, связанные с любимым направлением в рок-музыке. Гриша, видимо, понял это и тактично замолчал. Подъехав к моей станции, осторожно поинтересовался, где меня лучше высадить. Я внимательно на него посмотрела, он выглядел растерянным. Наверное, такой красавчик не привык к холодности, я не смогла сдержать улыбки, потом назвала адрес.
— Значит, живешь на Воронцовской, — задумчиво проговорил он.
— Как видишь. А ты? — зачем-то спросила я.
— На Коломенской. Не так далеко от тебя. С кем ты живешь?
— С мамой. А ты?
— Я — один. И очень этим доволен. Все-таки с определенного возраста лучше находиться подальше от предков.
— Наверное, — вяло ответила я. Настроение окончательно упало.
Когда Гриша высадил меня возле дома, я сухо попрощалась с ним и открыла дверцу.
— Может, обменяемся телефонами? — неуверенно предложил он.
Меня начали терзать угрызения совести.
«И чего я, правда, надулась? — мелькнула мысль. — Веду себя, как избалованный подросток!» Я согласилась.
И Гриша тут же заулыбался словно ясное солнышко.
Дома я расплакалась. Рыдала и не могла остановиться. Жизнь казалась мне бесперспективной, а положение безвыходным. Мой любимый в каком-то вампирском монастыре, я понятия не имею, что с ним происходит, а сегодняшняя встреча с Гришей показала мне, как далеко я зашла в своей нереальной болезненной любви. Я видела впереди только мрак, боль и страдания.
— Грег! Грег! — звала я сквозь рыдания. — Я не могу так больше! Это невыносимо! Вернись ко мне! Дай мне знак. Иначе я сойду с ума! Любимый!
По лицу заскользил ветерок, он охладил мои горячие щеки и заплаканные глаза. Я перестала всхлипывать и подняла голову. Грег? Перед моими глазами пролетело туманное голубоватое облачко. Я выпрямилась и замерла, не сводя с него глаз. Вот оно сгустилось и превратилось в силуэт маленькой девочки. Она становилась все более реальной, словно проступала из тумана и обретала плоть. Я увидела голубое воздушное платье, затянутое под грудью атласным белым бантом, босые крохотные ножки, тонкую длинную шейку, нежное алебастрово-белое лицо без признаков румянца, пепельные кудряшки, спускающиеся вдоль щек, огромные светло-голубые глаза. Девочка приблизилась и улыбнулась. Заметив маленькие, но острые клыки, я поняла, что это флайк.[2] Такие существа, мальчик и девочка, присутствовали на нашем бракосочетании в мире грез. Они что-то типа вампирских ангелов, получаются из некрещеных детей, которых укусил вампир или которые погибают нехорошей смертью, например, от руки кого-нибудь из родителей. Флайки живут в воздухе в виде сгустков тумана и не нуждаются в крови. Они питаются исключительно соками красных фруктов.
Девочка-флайк приблизилась ко мне и остановилась возле кресла. Ее огромные глаза, не моргая, смотрели на меня. Мне стало неприятно от этого взгляда, потом я поняла, что это из-за зрачков — их не было.
