Андрей Лазарчук
МОНЕТКА
Таких морозов в это время не бывало никогда. Во всяком случае дед Александр, что живет этажом ниже, ничего похожего не помнит. Он говорит, что это спутниками да космонавтами все испохабили. И то: минус тридцать в конце октября… пардон, у нас не Диксон.
Где-то я читал, как один оригинал несколько лет подряд считал прохожих на улице и измерял температуру воздуха. Результат сенсационный: оказывается, в мороз люди предпочитают сидеть дома. Чудак, спросил бы меня. Я бы ему это за две минуты разъяснил.
По ящику гнали какую-то многосерийную ерунду, и я его выключил. Пол, что ли, подтереть? Да нет, Нина только вчера порядок наводила. Пожрать приготовить? Что там у нас в холодильнике? Я поплелся на кухню, и тут позвонили в дверь.
На площадке стоял, весь скукожившись, какой-то полузнакомый бородач. Одет он был явно не по погоде: белая шляпа, светлый плащик, кремовые брючки и – бог ты мой! – летние туфли с дырочками! Хотя бывает, конечно… летел человек, скажем, в Сухуми, а попал сюда. «Ирония судьбы», дубль два…
– Это квартира Орловых? – замороженным голосом спросил он.
– Да, – сказал я. – Входите.
– А вы – Николай.
Интонация была неуместная – утвердительная; но явно уж никак не до интонаций ему сейчас было…
– Николай, Николай, – подтвердил я, почти волоком втаскивая его в прихожую. – Раздевайтесь скорее, я сейчас чаю… Унты вот наденьте, ноги согреются.
Он долго лил воду в ванной – отогревался. Я успел вскипятить чайник, поджарил яичницу, нарезал хлеб и сало, разлил водку по стаканам. Наконец он появился, чуть оттаявший, и сел напротив.
– Да, я не представился, – сказал он, протягивая через стол руку. – Николай.
– Прекрасно, – сказал я. – Можно не насиловать память. У меня с этими именами собственными…
Он сочувственно покивал.
– Я, знаете, по делу… – начал он.
– Догадываюсь, – сказал я. – Но сначала водку.
– Да. За знакомство…
– Долой внутренний холод!
– Долой. А о чем вы догадываетесь?
– Что по делу. Без дела сейчас, думаю, редко кто отважится.
– А что такое? – насторожился он.
– Мороз ведь.
– А-а… Ну да, конечно, такой мороз… – с явным облегчением сказал тезка.
Честно говоря, я удивился. Такая отчетливая, хоть и сдержанная реакция на, в общем-то, тривиальные и безобидные слова…
– Так вот, о деле, – продолжал он. – Вам не кажется знакомым мое лицо?
– Кажется, – признался я. – Но вспомнить не могу.
– Это потому, что вы никогда не стриглись так коротко и не отпускали бороду. Вот, – и он прикрыл низ лица рукой.
Ощущение было, как от удара током. На меня смотрел я – я сам.
– Не может быть… – слова застревали, их приходилось выталкивать силой.
– И тем не менее, – спокойно сказал он. – Мое имя Николай Орлов. Мы не двойники, не близнецы, мы – один и тот же человек.
– Погоди, – сказал я. – Погоди, дай очухаться… Ничего не понимаю!
– А что тут понимать? – возразил он. – Параллельные миры. Ясно?
– Параллельные миры… Ага. Действительно, что может быть проще… А ты, значит?.. – я изобразил пальцами идущего человечка.
– Совершенно верно.
– А зачем?
– Зачем? – переспросил он. – Это, брат, долгая история. Налей-ка чайку. Ты ведь женат?
– Н-ну… В общем, да.
– Как и все мы – «в общем»… Хорошо живете?
– Вполне, – улыбнулся я. – И ты что, у многих побывал?
– У многих. Это уже двадцать седьмой мир, не считая от моего. В девятнадцати есть мы.
– Здорово живем, – сказал я. – Вот бы всем собраться!
