Интересно, но не нужно!
На обоих мобильных — по два безответных вызова.
Поглядел.
На одном Людмила звонит спозаранку, на другом — Витя Бакланов и какой-то неопознанный абонент.
Людмиле он перезвонит потом из машины, когда встанет где-нибудь в пробке на Профсоюзном проспекте, Витю Бакланова наберет из офиса, а вот кто этот неопознанный? Может, это из канцелярии генерального?
Впрочем, что гадать. Перезвонят, если надо.
С Людмилой у Дюрыгина отношения просто образцово-классные.
Он целых полтора года выводил привередливую Людку в такой формат, чтобы ему — минимум ответственности и обязанностей, а от нее — максимум самоотдачи, верности и тепла.
Приятели наверняка завидуют ему.
Особенно женатые.
Людмила — бывшая чемпионка Федерации по прыжкам в воду, призерша Олимпийских игр. Фигура — умопомрачительная.
И что ценно — сама приедет на уикенд, за ней и заезжать никогда не надо, своя машинка у нее, и приедет всегда со своей снедью, сготовит, в квартире бардак приберет, вещи его после стиральной машины погладит.
Сын Людмилы, двенадцати лет, на все выходные всегда к ее бывшему супругу отбывает — матери руки развязывает.
Людмила сама тренером работает в модном шейпинг-фитнес-фигитнесс-клубе. Деньги неплохие зарабатывает. И отношениями с Дюрыгиным гордится.
Пара они.
Сам-то Дюрыгин — известный продюсер и режиссер.
И телеведущим успел достаточно побыть. Настолько достаточно, чтобы гаишная шобла придорожных милиционеров вежливо его узнавала и если что, отпускала поздорову-подобру от греха — а то ведь с этими журналистами можно и на гласность нарваться!
Московское утро.
«Хонда» весело катила по Профсоюзному.
Удивительно, полдвенадцатого, а пробки нет.
Что эти думские и из министерств? Уже все проехали? Или они все в Питер подались на юбилей реки Невы и Ладожского озера с Вороньим камнем? Вслед за главным питерским уроженцем.
Они лет шесть тому назад с ребятами канала АРТВ как-то специально ездили в Питер снимать родной двор державного начальника, где будущий порфироноситель много лет назад прыгал с дровяных сараев и, играя в войнушку, вместо «лимонок» бросал в неприятеля вывернутые в подъезде лампочки. Басков переулок, а номер дома Дюрыгин уже позабыл.
Помнил только, что неподалеку от державных пенат возвышалось строгое военное здание. Может, оттуда в далеком пятьдесят седьмом, наблюдая за невинными детскими забавами мальцов-огольцов с Баскова, некий прозорливый аналитик отдела кадров в погонах майора и вычислил и предугадал в пацане Вове будущего царя?
Однако зря надеялся и напрасно радовался Дюрыгин.
На траверсе гостиницы ЦК Профсоюзов встал-таки в пробке.
Сейчас, что ли, этого фокусника-премьера в его Белый дом повезут?
Дюрыгину нравился придуманный одним его приятелем образ фокусника, достающего шарики изо рта и зайцев из шляпы, так удачно и остроумно подходивший к их нынешнему главе правительства.
Похож!
Вот уж на все сто процентов похож!
Тоненько и мелодично запел телефон, музыкальная система, управляемая умным компьютером, автоматически убавила звук.
– Але? Валерий Максимович? — Дюрыгин узнал в гарнитуре голосок Оленьки, секретарши самого главного. — С Михаилом Викторовичем можете разговаривать?
С самым главным Дюрыгин не то что из машины мог разговаривать, да будь он в постели с Дженнифер Лопес или в сортире — всегда и в любом виде стал бы он говорить с самим Михаилом Викторовичем!
– Соединяю, — бодренько пискнула в трубку секретарша.
Пискнула и не соединила.
Обманула или связь оборвалась?
Дюрыгин, заходя в приемную самого главного, всегда пялился на ювелирно-аккуратные очертания Оленькиной фигурки и, грешен, — рисовал себе в своем испорченном воображении эротические картинки соития Оленьки с ее шефом.
Может, она и теперь как раз занялась напряженными чреслами его высокопревосходительства?
Но нет, вот снова тренькнуло и соединилось.
– Валера? — Дюрыгин услыхал в правом ухе неповторимый тембр голоса шефа. — Говорить можешь?
– Могу, — ответил Люрыгин, пропуская из правого ряда наглую девицу на красной «Рено».
– Я насчет твоей заявки. Там не все однозначно, мне твоя идея нравится, но ты сам знаешь твой главный минус.
– Знаю, — покорно согласился в гарнитуру Дюрыгин.
– В общем, старина, если надыбаешь классную ведущую, я твой союзник.
– Сколько у меня еще времени? — спросил Дюрыгин
– Если начинать шоу в сентябре, — задумчиво пробормотал главный, — если начинать шоу в сентябре, то у тебя еще… еще шесть недель.
Шесть недель.
Велика Москва, как говорил комиссар Клочков, но в иной ситуации хорошую ведущую на этой самой Москве и в шесть месяцев не найдешь.
Наташка оказалась предательницей.
Агаша давно смутно подозревала, что подруга ее рано или поздно бросит где-нибудь раненую помирать — не вынесет с поля боя, не подаст руки, не кинет круг.
На работе в кафе, когда выдалась свободная минутка, полезла Агаша в сумочку и визитки вчерашнего Джона не обнаружила. Ах, какая она доверчивая дура!
И ведь даже не догадалась списать номер или вбить его в память телефона.
Теперь на встречу с продюсером пойдет Наташка, а Агаша останется ни с чем.
И вот сейчас, пока Агаша на своей смене, Наташка наверняка звонит Джону и договаривается с ним о пробах, о кастинге или о чем-то еще. Дружба дружбой, а телевизионная карьера врозь.
Агаша вздохнула горестно. Вздохнула, вспомнив, как однажды чуть не влипла в жуткую историю из- за Наташки. Они тогда первый год жили в Москве — «зелеными» дурочками были совсем. Агаша тогда в Ипполитовича экзамены завалила и решила остаться в столице, на следующее лето снова поступать. Ну и затащила ее Наташка утешаться в одно «нерусское» кафе. И поволокли обеих в тесную гардеробную, мол, давайте, девчонки, порадуйте братских представителей Кавказа…
Хитрая Наташка тогда в туалет попросилась — ее пустили, а один гад на дверях встал сторожить. Но она — ловкая такая, через окошко под потолком сперва в мужской туалет переползла, а оттуда через окно на улицу.
И не вернулась. И милицию не вызвала даже.
Агашу тогда просто чудо спасло — в кафе завалилась огромная разбитная компания человек в десять, отпустили ее кавказцы, хоть и ужасные морды при этом у них были.
А дома вечером Наташка сказала, что в милицию бесполезно, дохлый номер в таких случаях
