это.
Кроме всего этого, необходимо и наличие соответствующих свойств и качеств, позволяющих это вмешательство осуществить, при осознании полной личной ответственности за каждое такое действие. Только когда всё это гармонично сочетается в одном человеке, возникает возможность прохождения планетарного цикла эволюции. Таким образом, выходы Источника Жизни использовались для выявления людей с большим эволюционным потенциалом, в то время, как люди, не обладающие оным, попав в зону выхода Источника, были не в состоянии демонстрировать каких-либо особых свойств и качеств. Именно поэтому в тексте говорится о том, что Источник Жизни наделяет людей без особых свойств и качеств, согласно их мыслей. В зонах выходов Источника Жизни люди с большим эволюционным потенциалом — «Спящие Боги» — могли действовать на уровне возможностей, невозможном за пределами этих зон. Кто из людей является «Спящим Богом», было практически невозможно определить вне пределов выходов Источника Жизни, только попав в пределы действия Источника, открывалось, кто является кем. И поэтому места выходов Источника держались волхвами в тайне не только от врагов, но и от всех непосвящённых. В Славяно-Арийских Ведах указываются и знаки, по которым определялись места выходов Источника Жизни:
В местах выхода Источника Жизни на поверхность, наблюдалась аномалия роста растений, причины которой жрецы не знали. А это означает, что волхвы не знали принципа действия Источника Жизни и на людей. Вполне возможно, волхвам-хранителям был просто сообщён факт установки в недрах Мидгард-Земли Источника Жизни и смысл установки оного, без объяснения принципа действия. Скорей всего, в целях сохранения этой информации в полном секрете. Но, тем не менее, так или иначе, Тёмные Силы пытались найти места выходов Источника Жизни на поверхности для того, чтобы самим освободиться от действия блокирующего генератора. И поэтому сохранение мест выхода Источника в тайне было необходимостью. И, скорей всего, размеры выходов Источника на поверхность были небольшими, иначе их было бы легко обнаружить по аномальному росту растений…
Кстати, об аномальном росте растений в зонах выхода Источника Жизни. Когда я прочитал об этом, я удивился необыкновенному совпадению действия Источника Жизни на растения в зонах выхода оного и происходящего с растениями в моих экспериментах. Ещё в детстве любое растение, которое я сажал в землю, приживалось и росло хорошо. Несколько деревьев я вырастил из веточек, поставленных в воду. По народным поверьям у меня — «лёгкая рука». В то время такое объяснение меня устраивало, хотя и не давало понимания, почему она именно «лёгкая» и чем отличается от других рук, которые не были «лёгкими». Но, когда ты мальчишка — на подобные «мелочи» далеко не всегда обращаешь внимание. Подумаешь, — прижились деревца, подумаешь — выросли большими. Что в этом такого необычного — вокруг столько растений и деревьев, которые растут себе и горя не знают, и моя «лёгкая рука» к этому никакого отношения не имела… Так что, мои детские «эксперименты» с растениями прервались на добрые 10-12 лет.
Вновь я вернулся к экспериментам с растениями только в 1989 году. И то, это случилось случайно, как бы, между делом. К этому времени у меня уже, в основном, сложилось понимание природы жизни, её зарождения и развития на планете. Ещё в 1987 году я вывел формулу экологической системы, из которой чётко и ясно следовало, что всё многообразие жизни определяется биологическим коэффициентом полезного действия. Многообразию форм жизни мы обязаны тому, что покрытосеменные растения усваивают через листья, примерно, 10% падающего солнечного света. Чем больше этот процент — тем больше растительной биомассы синтезируется на нашей Мидгард-Земле, и тем больше разных видов животных, как травоядных, так и плотоядных заполнят просторы суши и глубины океанов[6].
Так вот, в конце января 1989 года я поставил в стакан с водой листик домашнего растения, название которого я даже и не знал. И неожиданно для меня самого у меня возникла идея попытаться воздействовать на этот лист и изменить биологический коэффициент до 30%. Что я и сделал. И стал наблюдать. Лист очень быстро пустил корни в воде и эти корни были … как корни, мне было трудно судить, как должны выглядеть корни, после моего вмешательства. Растение мне было не знакомо, и я не знал, как выглядят корни этого растения в обычных условиях. Но, тем не менее, когда корневая система у листа стала, по моим представлениям, достаточной, я посадил его в горшочек с землёй, и растение начало бурно расти. Появились новые листья, которые довольно быстро росли. Листья были тёмно-изумрудного цвета, довольно-таки мясистые, с восковым покрытием. И через четыре месяца после посадки в землю, это растение зацвело. Я поляроидом делал фотографии на каждой стадии этой «эпопеи» листа. Но всё это выглядело вполне нормальным для меня, у меня просто не было с чем сравнивать. И так продолжалось до тех пор, пока у меня в гостях не оказалась женщина, которая была учёным-ботаником. Она обратила внимание на цветущее растение, назвав его латинское название и поинтересовалась, каким образом растение зацвело у меня, сообщив, что оно очень капризно и цветёт только раз в пять лет.
Когда я ей сообщил, что это цветущее растение четыре месяца назад было листом, пустившим корни в воде — она сначала не хотела этому верить, но поляроидные фотографии с датами убедили её в достоверности информации. Таким образом, случай помог мне получить подтверждение тому, что мой эксперимент по изменению биологического КПД увенчался успехом, причём, с результатами, которых я даже не ожидал. Изменённое растение выросло до состояния цветения за четыре месяца, вместо пяти лет!
Некоторое время я был занят другими делами и только весной 1990 года я вернулся к экспериментам с растениями. На этот раз у меня возникла принципиально новая идея. Я решил попробовать изменить биологический коэффициент у сельскохозяйственных культур. «Колдовать» над каждым растением было просто бессмысленно и неэффективно, поэтому я решил применить принципиально другой метод изменения биологического коэффициента. Я решил создать поле, несущее в себе необходимые изменения и … накрыть этим полем территорию всего Советского Союза.
Сказано — сделано. Созданным полем я накрыл, как колпаком, весь Союз и стал ожидать результатов. Весна и особенно лето 1990 года было холодным и дождливым. В новостях то и дело выступали учёные-аграрники и предупреждали об ожидаемых плохих урожаях из-за дождливой и холодной погоды. Самое интересное произошло, когда пришла пора собирать урожай. Урожай 1990 года оказался … в 3 раза более высоким, чем в самые урожайные годы. Этого никто не ожидал и… все оказались совершенно не готовы к такому урожаю, и, как это часто бывает, этот рекордный урожай в основном остался на полях. Но, тем не менее, факт трёхкратного рекордного урожая остался фактом, который никто так и не смог объяснить. О моём эксперименте знало очень мало людей, для меня было важно провести чистый эксперимент, чтобы получить максимально достоверную информацию. И это вроде-бы полностью удалось. То, что произошло, с точки зрения любого специалиста, было просто невозможно… но, тем не менее, это — факт, который никто опровергнуть не в состоянии, и этот факт полностью отвечает сути проведённого эксперимента.
И вновь, к экспериментам с растениями я вернулся только в 2003 году, когда в нашем имении во Франции начались работы по разбивке парка и сада магнолий. Как парк, так и магнолиевый сад разбивались по дизайну, созданному моей женой, Светланой. Она специально для этого изучила до мельчайших нюансов литературу о породах деревьев, условиях их обитания, о совместимости между разными породами и т.д. И создала удивительный дизайн парка и сада магнолий.
В парке (Рис. 1) были собраны уникальные деревья, одни из которых — редки в Европе, а другие — вообще растут только в одном месте в Европе — в нашем парке и в саду магнолий. Особенно много редких пород в саду, в котором собрано около четырёхсот разных видов магнолий, некоторые из них существуют только в одном экземпляре в Европе. Наш сад магнолий, в принципе, единственный сад в Европе, в котором собрано такое количество видов магнолий. Но многие саженцы были маленькими и потребовались бы десятки лет, прежде чем парк и сад достигли бы желаемой красоты и величия. И моя жена Светлана обратилась ко мне с вопросом: «А, нельзя ли что-нибудь сделать так, чтобы можно было и ей полюбоваться красотой и сада, и парка, и результатами своего труда ещё при своей жизни?!»
И тут я вспомнил о своих прошлых опытах с растениями, о том, что комнатный цветок за несколько месяцев вырос и зацвёл, в то время, как всем другим его собратьям требовалось на это пять лет и о том, как созданное мной внешнее поле создало условия для увеличения биологического коэффициента до 30% на полях Союза. У меня родилась мысль создать постоянный генератор подобного поля и поместить его в недра земли под нашим Замком. Сказано —
