С Гловером тоже творилось неладное — он не разжал рук, но кожа лица пугающе пожелтела и дышал он неровно и быстро.
У самого Ансеиса стучало в висках. Он не понимал, что происходит, но знал совершенно точно — дна клятой ямы нельзя касаться ни в коем случае, для человека это смертельно, только Наследник Алвисида да оберегающие сердце мира твари могут ступать по нему.
Пальцы у Гловера вот-вот разожмутся, он почти потерял сознание и в любой момент мог рухнуть на гибельное дно.
У Ансеиса все поплыло перед глазами и некогда было проклинать глупую затею спуститься на дно ямы в поисках ушедших Наследников. Если они не вернулись оба — значит…
Хамрай не стал додумывать, что это значит. Судорожным движением он мотнул петлей вокруг запястья веревку, на которой висел, и отчаянным рывком приблизился к Гловеру, который потерял сознание и пальцы которого разжались. Барон успел удержать довольно тяжелое тело, но самостоятельно вытащить бы его не сумел.
— Отлак!!! — закричал барон. — Отлак!
— Я слышу, отец!
— Тяни веревку!!! Быстрее!
Ансеис чувствовал, что силы покидают его и долго удерживать бесчувственное тело графа Камулодунского он не сможет.
— Быстрее же!!! — еще раз отчаянно крикнул барон.
Но веревка уже медленно вытравливалась, и он, как мог, помогал, стараясь ногами использовать каждый мало-мальски пригодный выступ в стене.
Он все же потерял сознание, поскольку когда пришел в себя, то увидел встревоженные лица оставшихся бойцов, Отлака и Гловера.
— Ты спас меня от гибели, барон, — сказал граф Камулодунский. — От дурацкой и бессмысленной смерти. Прости меня, дурака.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ансеис.
— Сейчас — нормально, — и, помолчав, Гловер добавил:
— Бламур погиб.
— Погиб как рыцарь, — глухо добавил барон. — С оружием в руках. Пытаясь найти своего сюзерена…
— Да. А мы его даже похоронить не можем…
— Надо собираться в обратный путь, — сказал Хамрай. — Иначе все останемся здесь. Больше мы ничего не в силах сделать…
Глава тринадцатая
Тревожно, тяжко сердце билось.
Им завладели в то мгновенье
Любовь и воинское рвенье,
Жгла сердце огненная рана.
Граф Маридунский подобрал с земли сумку с артефактами и подошел к кубу. С этим-то, последним, что делать??
Неожиданно очень сильно захотелось есть. Сколько он провел времени в этих пещерах? Час, два, полдня? Усталости он не чувствовал, но заморить червячка и утолить жажду не помешало бы. Впрочем, с последним проблем не было — Радхаур подошел к ближайшей луже, сел на корточки и без всякой брезгливости зачерпнул горсть воды. Вода, как ни странно, оказалась очень вкусной.
На гладкой поверхности ледяного куба красовались две зазубрины — от его меча и меча Уррия. Он подумал, что мальчишку надо бы похоронить по-человечески, но сейчас у него нет ни сил, ни времени.
Что же делать? Рубить лед и сражаться с монстрами?
Растопить!!! Огонь есть, а… Тут он понял, что за время блужданий по подземелью не видел ничего, что годилось бы для костра.
Поднять бы этот куб на огненный — он бы растаял и затушил негаснущий костер…
Стоп!
Если нельзя растопить ледяной куб, то, может быть, его удастся вынести отсюда? В туннель он пройдет… Впрочем, можно и сверху принести дров — попробовать растопить здесь…
Так или иначе надо отправляться за подмогой, одному не управиться.
Радхаур направился к тому туннелю, через который пришел. Но сейчас этот туннель показался ему в десять раз длиннее, чем когда он шел здесь впервые. Голод он умел перетерпеть, да и усталость тоже, а о такой мелкой боли, как волдыри на кистях и лице, и говорить нечего. Радхаура угнетало то, что он не завершил свою миссию и не было никакой уверенности, что завершит.
Выйдя из туннеля он сразу заметил лежавшего возле спущенной веревки человека. По одеждам и комплекции сразу узнал своего сенешаля.
В сердце что-то защемило, и Радхаур даже удивился этому обстоятельству. Столько близких друзей и просто добрых знакомых потерял он на долгом пути, что думал — его собственное сердце превратилось в ледяное, как тот куб, который пока не отдал свою добычу.
Бламур умер не только что, тело его давно закоченело, кожа потеряла цвет, левой рукой мертвец держался за левую половину груди, в правой — сжимал меч. Эх, сэр Бламур, ну что тебе не сиделось в безопасном замке, где тебя все слушались и к вечеру всегда была готова чарка столь любимого тобой крепкого эля. Ты хотел умереть как воин, с оружием в руках, а не в постели, как какой-нибудь горожанин. Что ж, своей цели ты добился. Если Радхаур доберется до Рэдвэлла, в родовой графской усыпальнице появится еще один памятник — сэру Бламуру. И неважно, что гробница будет пустой, а телу сэра Бламура суждено покоиться в этом нерадостном месте, память о нем сохранят потомки графов Маридунских. Если… если сам Радхаур доберется когда-нибудь до Рэдвэлла.
Но веревка перед ним была длинная, кончик вился по земле.
Он уже схватился было за нее и хотел подниматься наверх, как какое-то чувство, может быть опыт долгих путешествий, может быть еще что-то, подсказало, что делать этого ни в коем случае не следует — обратно ему будет не спуститься. Радхаур приложил обгорелые руки к губам и прокричал, задрав голову:
— Эге-гей!!! Слышит меня кто-нибудь?!! Барон Ансеис!!!
Ответом ему была полная тишина, даже эхо молчало в этих мрачных краях, даже не правильный ручей, текший неподалеку по стене снизу вверх, не журчал.
Возможно, друзья просто отошли от края и звук их не достигает?
Радхаур кричал до тех пор, пока не осип. Его спутники либо погибли, либо ушли. Надрывать горло просто бессмысленно.
Радхаур склонился над телом сэра Бламура и заглянул в его дорожную сумку. Хлеб, две луковицы, завернутый в тряпицу сыр, еще из Рэдвэлла. Запасливый был сенешаль. В фляжке оказался священный напиток алголиан — сид. Пить это для удовольствия могут только алголиане, Бламур носил его с собой в лечебных целях, от простуды или чтоб снять боль при ранении.
Граф Маридунский вынул меч и стал копать яму для старого рыцаря. В детстве он его побаивался, считал сердитым и недалеким. Все, как и положено, оказалось не так, как представлялось в детстве. Жизнь сенешаля не отмечена какими-то выдающимися подвигами, но на таких и держится рыцарство.
Копать было трудно, но Радхаур работал целеустремленно, разгребая землю руками, словно забыв об ожогах. В этом жутком месте нет деления на день и ночь, здесь всегда сумерки. Он засыпал тело Бламура землей, прошептав подходящую молитву, ибо сэр Бламур был верным христианином. Сам Радхаур забыл, когда в последний раз молился и кому. Он водрузил на выросшем холмике подходящий камень, посидел немного рядом, отхлебнул глоток отвратительного сида. И снова отправился в туннель, ведущий к ледяному кубу. Через вход, который погибший юноша обозначил косым крестиком.
Конечно, было бы разумно обследовать и три других туннеля, но Радхаур догадывался, куда они приведут.
Достигнув пещеры, он подошел к изуродованному телу Уррия и, стараясь ни о чем не думать, выкопал еще одну могилу.
