– У вас есть начальник? Я хочу поговорить с вашим начальством, я не привык к такому обращению! Ваше поведение неслыханно!
Генри не сделал попытки успокоить мужчину, а лишь безразлично показал рукой на кабинет, где за стеклянной дверью, явственно различимый, сидел Ханнес Хармс:
– Вот начальник.
По его знаку Паула поднялась и пошла в кабинет; во время ее беседы с Хармсом они, казалось, в какой-то момент даже развеселились, но тут же вышли с абсолютно серьезными лицами и приблизились к возмущенному клиенту. Тот, не дожидаясь приветствия, с места в карьер начал злобно жаловаться на обращение, в особенности на совершенно унизительное требование снять пиджак и рубашку. Он категорически возражает и протестует, в конце концов, он всего лишь намеревался заявить о пропаже, а это ведь не повод подвергать его допросу и заставлять оголять спину.
Ханнес Хармс, уже введенный Паулой в курс событий, хотел теперь услышать от самого посетителя подробности инцидента и причины его негодования, он ни разу не прервал мужчину, кивая время от времени, и, дослушав жалобу до конца, дружелюбно обратился к нему.
– Господин Неф не так давно работает у нас, рвение, свойственное молодости, можно скорее поставить ему в плюс, и вообще, мне кажется, он всего лишь исполнял свой долг.
– Долг? – скривился мужчина. – Разве к исполнению долга можно отнести оскорбление клиента?
– Вы упускаете один момент, – мягко возразил Хармс, – то, чем мы здесь занимаемся, мы делаем добросовестно и в соответствии с зарекомендовавшими себя правилами, защищая, между прочим, права честных клиентов.
Не слушая его, мужчина подскочил к столу Паулы, схватил свои ключи, поднес их Хармсу под нос и прошипел:
– Значит, я наконец могу забрать свое имущество?
– Пока, к сожалению, нет, мы ведь так и не получили от вас последнего доказательства.
Потрясенный мужчина уставился на Хармса, выдвинув вперед нижнюю челюсть и сжав губы, потом резко сдернул с себя пиджак и задрал рубашку, обнажив на пару секунд лопатку.
– Этого достаточно, – невозмутимо произнес Хармс, – я благодарю вас, – и добавил деловым голосом: – Вы можете забрать вашу вещь.
– К моему величайшему сожалению, пока нет, – вмешалась Паула, – с вас еще причитается сбор – тридцать марок.
Мужчина опешил, потом презрительно захохотал, с выражением глубочайшей брезгливости подошел к столу Паулы, отсчитал положенную сумму и не прощаясь покинул бюро находок.
Паула и Генри взглянули на Хармса в ожидании нагоняя, тот молча обошел вокруг стола и, вероятно, решив придать своим словам особый вес, показал на кабинет: стало быть, разнос должен состояться там.
Они вошли в кабинет; к их удивлению, Хармс не только предложил им стул и табуретку, но и поставил на стол термос с кофе и чашки, попросив Паулу разлить кофе. В седых колючках его волос блестели капли пота. Он не произнес ни слова упрека, полностью проигнорировал эскапады Генри по отношению к заносчивому клиенту. Недавно он узнал нечто такое, сказал он, что огорчило его, он узнал об этом «сверху». Генри догадался, на что он намекает, и не ошибся: Хармс внимательно посмотрел на него и рассказал о доверительном разговоре с высокопоставленным чиновником, который сообщил ему, что один из его подчиненных собирается покинуть свое место.
– Да, Генри, – Хармс перешел от намеков к делу, – твой дядя дал мне понять, что ты хочешь уйти с работы, и даже назвал побудившие тебя мотивы, достаточно благородные, должен признать, но вынужден тебя разочаровать: то, чего ты хочешь добиться, не произойдет – в отделе кадров своя политика, люди просто должны исполнять то, что им предписано. Паула перегнулась через стол:
– Это правда, Генри? Ты хочешь уйти от нас?
Поскольку Генри не спешил с ответом, за него ответил Хармс:
– Он хочет уйти, чтобы Альберт мог остаться.
– Ты не имеешь права так поступать с нами, – воскликнула Паула, – ты же видишь, как ты нужен нам!
Хармс добавил:
– Ты прекрасно вошел в курс дела, уже постиг все премудрости, даже Альберт не смог бы еще чему- нибудь тебя научить. – Он помолчал и спросил: – Кстати, ты знаешь, что он на больничном?
– Альберт?
– Да, неизвестно, когда он сможет к нам вернуться и сможет ли вообще; твой дядя сказал мне об этом по телефону.
– Бедняга Альберт, – задумчиво произнес Генри, встал и посмотрел на вешалку у стены, на которой висел синий рабочий комбинезон Бусмана, просторный, с отвисшими карманами. Генри спросил, чем можно помочь Бусману, сейчас и в будущем, но никому не пришло ничего на ум. Для себя он решил сначала навестить старшего Бусмана.
Прежде чем выйти из кабинета, Паула отломила кусочек ржаного печенья и предложила снегирю, однако тот продолжал равнодушно сидеть на своей жердочке, не проявив никакого интереса к лакомству.
– Он больше не любит меня, – сказала она.
– Нет, Паула, – утешил ее Генри, – просто у него линька, и он потерял аппетит.
В проходе у полки с забытыми книгами и множеством фотоаппаратов Генри схватил Паулу за руку и удержал ее. Она никак не отреагировала на его вытянутые для поцелуя губы, лишь задумчиво взглянула на
