Пелиас улыбнулся:
— Друг мой, неведение — самый лучший путь для тех, кто не связан с магией.
— Возможно. Но почему король должен ехать один, сопровождаемый лишь мерзким монстром? Почему, Пелиас? Небольшой отряд верных рыцарей готов сопровождать его хоть на край света…
— Конечно, друг мой! И ты, естественно, будешь во главе отряда?
Волшебник легко угадал невысказанные мысли графа.
Переложив свой посох в правую руку, он левой коснулся плеча Просперо.
— Он должен ехать один. Один, понимаешь? И с этим ничего не поделаешь.
— Ты еще здесь? — прорычал Конан, завидев Пелиас. Тебе, по-моему, лучше убраться отсюда — да побыстрее!
Командир Черных Драконов невольно положил ладонь на меч, когда разглядел за спиной волшебника фигуру ночного гостя, доставившего ему столько неприятностей. Тот никак не отреагировал на жест Паллантида, будто никогда и не встречал его.
Чародей развел руками.
— Я прошу извинения, мой король. Я задержался лишь потому, что хочу попросить тебя выполнить мою просьбу.
— Просьбу? — Киммериец хлопнул себя по бедрам. Просперо, ты только послушай его! Колдун, ты связал меня по рукам и ногам, а теперь всего лишь просишь? Так что же тебе надо?
— Я прошу тебя отложить отправление до ночи. Я помогу тебе сократить дорогу.
— Нет!
— Но, друг мой…
— Я тебе не друг!
Пелиас внезапно сник; плечи волшебника сгорбились, он отвесил королю глубокий поклон, повернулся и пошел прочь.
Конан просверлил взглядом спину чародея и обратился к бессметному:
— У тебя нет оружия, можешь выбрать его сам. Кони готовы. Когда соберешься, дай знать. И не мешкай! Паллантид тебе поможет.
Зольдо не проронил ни слова, а только выжидающе уставился на Паллантида. Командир гвардии холодно кивнул ему, приглашая следовать за собой, и они удалились.
— Конан, к чему такая поспешность — ведь ты даже не знаешь, куда отправиться, — вырвалось у графа Понтайнии.
— Какая разница, Просперо… хоть в саму преисподнюю! — Конан с досадой передернул могучими плечами. — Я буду у Зенобии. Пошли за мной, когда все будет готово.
— Хорошо. Только…
— Что еще?
— Мне не дает покоя Пелиас…
— Я не желаю слышать этого имени! — резко оборвал графа Конан. — Не произноси его при мне!
Полководец умолк и только сокрушенно покачал головой. Он смотрел вслед королю, и мысли его были печальны.
В покоях королевы киммериец обнаружил Пелиаса. Траурное убранство, равно как и погребальные одежды, вместе с курильницами, исчезло. На ложе королевы опустился полог из кисеи, за которым, посередине широкой кровати, лежала она в повседневном наряде, с легкой короной поверх густых темных прядей.
Волшебник сидел в мягком кресле у ложа Зенобии, уперев подбородок в кулаки, и смотрел на спящую. У изголовья ложа на низком пуфе пристроилась одна из прислужниц — киммериец не помнил ее имени — и тихонько перебирала струны лютни, которую держала на коленях.
— Так… — процедил сквозь зубы Конан. — Что это значит?
Звуки лютни затихли. Девушка, подхватив инструмент под мышку, соскользнула с пуфа и исчезла за драпировкой, найдя укрытие от гнева короля в соседнем помещении.
— Какого дьявола тебе здесь надо? — продолжал Конан. Он направился к волшебнику, намереваясь вышвырнуть того вон собственноручно. — Ты что — ищешь собственной смерти, колдун?
Пелиас оторвался от созерцания спящей и повернул лицо к королю.
— Конан, ради нашей прежней дружбы выслушай меня, сказал он.
Киммериец остановился. Голос Пелиаса был полон искреннего сожаления.
— Ну, говори, — произнес король.
Маг, хрустнув гибкими пальцами, удрученно вздохнул.
— Я не мог поступить иначе, руг мой. Я боялся. Боялся того, что добровольно ты не пойдешь за Камнем Мертвых.
— Так вам, магам, тоже знаком страх? — спросил с насмешкой киммериец.
— Да, Конан, когда дело касается таких вещей, как судьбы мира, — подтвердил Пелиас.
Конан подошел к ложу королевы и откинул полог в сторону.
— Мне нелегко простить тебя, — сказал он, указывая на Зенобию. — Я бы понял это, будь ты моим врагом, но таковым я тебя не считал. Ты ударил мне в спину.
— Я объяснил, почему это сделал. Я боялся, что ты не пойдешь добровольно.
— Вот в это могу поверить, — согласился Конан. — Ладно, Пелиас, считаться будем после моего возвращения. Где хоть находится твое святилище?
— На юге, в джунглях за Черными Королевствами. Где-то за рекой Зархебой.
Конан нахмурился.
— Далековато.
Пелиас согласно кивнул.
— Поэтому я и хочу предположить способ сократить дорогу.
— Как?
— Я вызову двух созданий — из тех, что подвластны мне. На своих крыльях они донесут тебя и Зольдо либо до побережья Аргоса или Шема, либо в глубь Стигии. Дальше они не смогут. Там вы купите лошадей или места на корабле.
— А такое исчадье, чтобы донесло до самого храма, ты вызвать не сможешь?
— Это сложно и опасно, Конан, да и время ныне не подходящее.
— Хорошо. Тогда пусть доставят нас на побережье. Пойдем морем, а то в Стигии чужестранцев не жалуют.
Конан отвернулся от волшебника. По-прежнему сжимая кисею в сильных пальцах, он смотрел на лежащую перед ним супругу.
— Пелиас, — тихо сказал киммериец, не поворачиваясь, иди и вызывай своих тварей. И оставь меня одного. Сейчас.
Сумерки опустились на Тарантию, великую аквилонскую столицу. Тени удлинились, воздух стал прохладным, а солнце приобрело красноватый оттенок.
Конан придирчиво оглядел снаряжение своего спутника. Оружие и доспехи, выбранные Зольдо, доказывали, что в воинском деле он действительно не новичок. Бессмертный выбрал прочную, но не тяжелую кольчугу, крепкий боевой браслет и небольшой круглый шлем, который при надобности можно было укрыть под головным убором. Прямой меч и длинный кинжал составляли его вооружение. Помимо кинжала из-за пояса торчали рукояти двух стилетов. Он также сменил одежду, в которой появился, на другую, более богатую и изукрашенную шитьем — Просперо предложил, чтобы Зольдо представился в роли путешествующего аквилонского дворянина из мелкопоместных. Королю в этом случае выпадала роль слуги. Сам Конан в ответ на это только пожал плечами.
Пелиас стоял посреди обширного дворцового двора, возведя очи горе; губы волшебника шевелились — он неслышно читал заклинание. Когда в зените появились две едва заметные точки, он удовлетворенно облизнул губы и кивнул. Удивленные крики стражей на стенах заставили всех поднять головы; две точки стремительно росли, превращаясь в двух огромных крылатых существ. Конан спешно подошел к чародею и тронул того за рукав. Пелиас обернулся.
Король взглядом показал ему на бессмертного.
— Ты так настойчиво отправлял его со мной, — тихо проговорил он. — Мне ведь придется снести ему голову еще раз, верно? Только там, в святилище? и уже навсегда?
Пелиас мигнул, но ничего не ответил.
Два гигантских нетопыря, свистя перепончатыми крыльями, опускались на мощеный камнями двор. Чудовища с шумом приземлились; от взмахов крыльев поднялся ветер, в котором затрепетали плащи и волосы людей. Монстры царапали когтями камень и недовольно скрежетали; в глазах их горел красный огонь.
Киммериец взобрался на шею летающей твари. Та негодующе рыкнула, протяжно и гнусаво; заклятье колдуна не давало ей сбросить седока и разорвать его на части.
Бессмертный Зольдо оседлал свое чудовище.
— Ну, Пелиас, мы готовы! — крикнул Конан.
Маг гортанно и хрипло произнес несколько непонятных слов.
Монстры взмахнули крыльями, поднялись вверх и быстро растаяли в темном вечернем небе.
Глава 7. ДОРОГА К МОРЮ
Гигантский нетопырь мерно и неторопливо махал крыльями. Под ним, далеко внизу, проплывали ласа и горы, города с крепостными стенами, укрепленные замки и беззащитные деревни. Обжитые людьми места чередовались с опустевшими и даже такими, где еще не ступала нога человека. Серебристыми лентами сверкали реки, темными нитями тянулись дороги, протоптанные бесчисленными караванами. Уже светало, и первые солнечные лучи обагрили верхушки гор.
Конан проснулся, открыл глаза и зевнул. Киммерийцу, опытному всаднику, не составляло труда подремать в седле; теперь он воспользовался этим своим умением и выспался на шее монстра, чтобы не терять время зря. Второе чудовище летело чуть впереди. Когда оно опускало широкие кожистые перепонки, на шее нетопыря становилась видимой фигурка оседлавшего его Зольдо.
— Эй! — крикнул киммериец.
Всадник на чудовище остался недвижным.
— Гнилое мясо! — в сердцах выругался Конан и заорал снова: — Зольдо!
Бессмертный оглянулся и махнул рукой, показывая, что у него все в порядке.
