С некоторым вызовом, скрестив руки на груди, Конан стоял молча — спокойный и величественный, ощущая свою силу мужчины и данную ему природой власть над женщиной. Пусть даже эта женщина — королева демонов! Его прекрасное, совершенное тело воина в сиянии дворца отливало бронзой.
— Я излечу твоего друга, но ты будешь моим слугой до тех пор, пока я сама тебя не отпущу! — королева вновь восседала на троне и говорила холодно и высокомерно.
Конан молча склонил голову. Хепат вдруг проснулся и издал душераздирающий вопль. Разрывая веревки, забился в судорогах. На губах его выступила кровавая пена. На миг показалось, что в пульсирующем свете мелькнула тень волка. Метнулась ввысь и растворилась в сиянии. Хепат затих, слышались только жалобные стоны и хриплое дыхание.
— Он здоров, — сказала королева, — теперь он будет спать и во сне охранять твой меч и доспехи. Здесь они тебе не понадобятся.
Гном поднялся и, двигаясь рывками, как марионетка на ниточках, принялся собирать вещи Конана. Королева простерла руку, и он исчез.
— Без меча я чувствую себя голым, — усмехнулся Конан.
И в тот же миг ощутил, что его набедренная повязка исчезла. Обнаженная королева вдруг оказалась рядом, и ее глаза засияли волшебным, неземным светом.
Служба Конана состояла по большей части в удовлетворении похоти и капризов королевы. Опытный и сильный мужчина, он умел доставить женщине удовольствие и мог ласкать королеву в течении несколько колоколов подряд или даже всю ночь.
Таким образом, эта часть его работы трудностей не вызывала. Хуже приходилось во время пиров. Королева периодически устраивала в тронном зале долгие и обильные пиршества. Невесть откуда появлялись демоны самых невероятных форм и размеров: огромные, клыкастые и когтистые, как поднявшиеся на задние лапы остриженные медведи, с отвратительными складками кожи на брюхе и под мышками. Но были и небольшие, с хитрой шакальей мордой и телом уродливого горбуна. Встречались демоны-деревья и демоны-камни.
Некоторые и вовсе не имели формы и пребывали в виде клубящейся тучи. Но королева хмурилась, и Не Имеющий Формы, поспешно уплотнялся в некое подобие человека, после чего чинно сидел за столом, ел и пил наравне с другими.
Во время пиршества Конан обязан был стоять, скрестив руки, у подножья трона. И, что хуже всего, иногда его заставляли вступать в рукопашные схватки с особо буйными демонами.
Королева взмахом руки удаляла когти и клыки у одного из гостей и превращала его в некое подобие человека — уродливого, с огромными кулачищами, бычьей шеей и ногами-тумбами.
Конана выручала ловкость и быстрота. Силой он всегда уступал демону, но, непрерывно двигаясь, ускользал от медвежьих объятий чудовищ и с неожиданных позиций наносил сокрушительные удары в челюсть, в висок или затылок противника. После этого туша демона медленно уплывала из зала, а Конан с непроницаемым лицом равнодушно слушал одобрительные выкрики пирующих. Во время подобных схваток королева трепетала от страсти, и после каждой победы заставляла Конана заниматься с ней любовью прямо на троне, под завистливый вой пирующих чудовищ.
Затем Конан вновь стоял у трона, скрестив руки. Он надеялся, что скоро надоест королеве, и она отпустит его и Хепата восвояси. Может быть, даже наградит за усердие.
Если не считать пиров и гладиаторских схваток, жизнь во дворце текла однообразно. Королева часто и надолго исчезала, вероятно, вершила дела на местах, и тогда Конан отсыпался. Выспавшись, закатывал длительные пиры. Благо вино и еда появлялись сами собой. Не требовалось даже просить — дворец, казалось, сам знал, какое вино и какую закуску сегодня предпочитает воин. Конан входил в тронный зал — перед ним возникали прозрачные стол и скамья. Он садился, и появлялись яства. Воин ел и пил вволю, и единственным, чего ему не доставало, было общества Хепата, но все попытки найти его оказывались безрезультатными.
Долгими часами бродил Конан по дворцу в надежде запомнить расположение залов, лестниц и коридоров, составить в уме план, и, может быть, найти друга. Но дворец был переменчивым, как осенняя погода в горах. Ни разу Конан не побывал дважды в одном зале, за исключением тронного, да и тот все время оказывался в новом месте. Потом появлялась королева, и все повторялось — пиры, схватки, любовь…
Конан скучал по обычному столу. Рассеянно оглядывая возникающие перед ним яства, он вспоминал харчевни Шадизара с их пестрой, многоголосой толпой, ссорами, драками и терпким, дешевым вином.
В сияющем тронном зале, с возникающим из воздуха дорогим вином и изысканными закусками, ему не хватало простоты и незатейливости трактира толстого Асланкариба. Шума, гомона, смеха простого ремесленника или наемника, выпившего за один присест хороший кувшин вина. Конан знал, конечно, что, оказавшись в трактире, будет с грустью вспоминать изысканные угощения волшебного дворца. Но такова уж природа человека — только потеряв, он начинает понимать ценность того, что имел.
На сей раз, королева появилась прямо перед ним. Подняв все еще затуманенный воспоминаниями взор, Конан увидел позади нее высокого стройного юношу с ниспадающими на плечи белыми, как снег, волосами. Отстраненная красота лица выдавала в нем существо иной, нежели человек, породы.
«Полукровка», — почему-то подумал Конан, наблюдая за плавными, даже нежными движениями юноши.
— Твоя служба, Конан, близится к концу, — с усмешкой сказала королева. — Остается последнее испытание. Сумеешь победить — будешь свободен, вместе со своим другом. Проиграешь — не взыщи!..
Чувствуя тяжесть в голове от выпитого вина, а в желудке — от съеденного мяса, Конан молча встал и подошел к юноше. Слишком молод, слишком легок, наверное, быстр в движениях, но неопытен…
Новый любовник королевы — в этом Конан не сомневался — стоял спокойно, только глаза его внезапно налились кровью.
Сияние в зале усилилось, и Конан на миг зажмурился. Королева явно подыгрывала своему любимчику.
— Вначале верни Хепата, хочу, чтобы он видел бой! — Конан спокойно смотрел в глаза той, что еще недавно замирала в его объятиях, а теперь всем своим видом демонстрировала брезгливость и даже, похоже, ненависть.
Королева щелкнула пальцами, и в зале появился Хепат, прижимая к груди меч и доспехи друга. В глазах — тревога. Он уже не спал, ясно понимая, что будет наблюдать за смертельной схваткой на потеху женщине-демону.
— Не вздумай его убить, Конан, — зло сказала королева. — Твоя задача — победить, не убивая!
— Разве такое возможно?
— Постарайся! Иначе не жить ни тебе, ни твоему другу!
Юноша вдруг завыл. Тихо, заунывно. Широко открыл рот и вытянул шею, как взлетевший на плетень петух, собирающийся кукарекать. От его красоты не осталось и следа. Теперь перед Конаном: стоял вурдалак с горящими кровавыми глазами, искаженным потусторонней злобой лицом и торчащими из слюнявой пасти клыками.
Киммериец усмехнулся, и королева посмотрела на него с ненавистью. Вой мерзкого упыря перешел в свист, от которого заложило уши. Конан шагнул вперед и занес кулак для удара. Но противника на месте не оказалось. Размытое, смазанное движение — и удар со спины. Воину показалось, что в поясницу со всего ходу врезалась телега с грузом. Мигом повернувшись, он отскочил в сторону, избежав еще одного коварного удара в спину. Быстрота противника была невероятной. Глаз не мог уследить за его перемещениями, виделись только белесые полосы размазанных световых пятен. Конан вновь ощутил удар по почкам, затем еще и еще. Ну и подлая же тварь! Пользуясь нечеловеческим умением мгновенно перемещаться, он будет бить в спину до тех пор, пока… Об этом не хотелось даже думать. Не хотелось представлять, во что превратится его спина через несколько минут.
Если в схватках с демонами Конана спасала быстрота и ловкость, то теперь могла помочь только сила. В скорости он полностью уступал необычному противнику. Его нужно схватить! И тогда он не сможет порхать за спиной, как мотылек вокруг свечи!
