любуясь изяществом ее форм. В природе просто не может быть ничего прелестнее. Ее утонченность, изысканность, грация — все это заставляло его сердце биться быстрее. Вдыхая аромат тела возлюбленной, Конан забывал обо всем.
Положив рядом с головой девушки свой подарок, он принялся снимать одежду. Ему хотелось поскорее слиться с Никой воедино, отрешиться от бесконечной суеты окружающего, забыться в любовной игре. Боже, как же это будет восхитительно, — он уже предчувствовал неземное наслаждение, которое испытает вместе с ней. Но, к сожалению, его сладостным мечтам не суждено было сбыться. Ника, проснувшись, ощутив его ласки, увидела Арфу.
— Откуда это чудо?
— Подарок тебе, — произнес Конан, пожимая плечами.
— Она великолепна! — воскликнула девушка, целуя его в губы. Сильные руки киммерийца обхватили ее, но Ника, выскользнув из его объятий, схватила Арфу и принялась медленно перебирать струны. До этого мига он считал, что уже слышал божественное звучание, но, как выяснилось, он ошибался.
Музыка, рожденная волшебным инструментом, в этот раз была намного более совершенной, чем раньше. Она не просто завлекала в мир грез, нет, она возносила на самое небо. И это, как показалось Конану, было много прекрасней плотской любви.
Впрочем, довольно быстро ему удалось стряхнуть чародейское наваждение. «Что за морок? — недовольно нахмурился он, разглядывая творение Софока. — В мире нет ничего лучше доброй драки, хорошего вина и любви прекрасной девушки! То, что пытается мне внушить Арфа, хоть и красиво, но глупо! Какими бы ни были восхитительными иллюзии, они не способны заменить суровую реальность, в которой есть место для всего. Как для добра, так и для зла».
— Любимая, — потянулся к Нике киммериец, но она вновь уклонилась от его объятий. Музыка зазывала ее в неведомые края, полные радости для души. Впервые за жизнь девушка встретилась с колдовством, которое дарило своему обладателю наслаждение. Но, и Конан понял это только сейчас, у Арфы был и недостаток. Человек, постоянно слушающий ее мелодии, не мог уже больше без них жить. Конечно, киммерийцу это не грозило. Того, кто родился на Севере, не способно одолеть ни одно волшебство. Но Ника была иной, рожденной на жарком Юге, а, следовательно, уязвимой для магии! Конечно, у девушки у самой был дар, позволяющий изменять свое тело по собственной воле, превращаться в любое живое существо. Но даже это не могло спасти ее, защитить от воздействия чародейства. Эх, если бы только Конан сразу понял, чем грозит ему покупка этой Арфы! Теперь уже, правда, винить было некого: необходимо помочь девушке справиться с наваждением.
Нежно прикоснувшись к плечу Ники, киммериец с силой отобрал у нее творение Софока и отложил его в сторону. Держа возлюбленную за руки, он заглядывал в ее невероятные глаза, купался в синеве открывшейся ему бездны, где неожиданно обнаружил искорки безумия. «Это я во всем виноват!» — подумал он, крепко прижимая к себе девушку, стремясь защитить ее от всего зла, что есть в мире.
— Отпусти меня! — гневно потребовала она, превращаясь в гадюку. Но Конан и не думал выполнять ее прихоть. Вместо этого он, продолжая держать Нику, ударил ногой по злополучной Арфе, ломая ее на куски.
— И за это я отдал триста монет! — зло воскликнул он. — Не иначе, сам Сет затуманил мне мозги, когда я покупал работу Софока!
— Нет! — закричала Ника, вновь став сама собой. Она, не отрываясь, смотрела на обломки колдовского музыкального инструмента. Слезы покатились по ее щекам. Только что она стала свидетельницей того, как человек, клявшийся ей в любви, сперва подарил ей чудо, а потом уничтожил его. Как он мог так поступить? Почему он настолько жесток? Она не понимала, что Конан сделал это, стремясь уберечь ее. Для Ники потеря едва обретенной Арфы стала чем-то гораздо большим, чем мог предположить киммериец. Ведь магическая мелодия уже захватила ее разум, заволокла туманом мечтаний.
— Не переживай так, эта штуковина не стоит того, — успокаивающе произнес он, раскаиваясь. — «Эх, демон побери, купил бы я лучше золотую брошку, усыпанную бриллиантами! Для чего мне потребовалось искать нечто необычное?!»
— Все, — прорычала девушка. — Ухожу от тебя!
— Ника, постой, я же не могу без тебя жить!
— Вранье! — воскликнула она. — Ты всегда обманывал меня! Если бы ты на самом деле любил меня, ты бы никогда не уничтожил то, что мне дорого.
— Но Арфа могла причинить тебе вред!
— Я не верю ни единому твоему слову! — закричала она. — Ты — жалкий, ни на что не годный лжец!
Уж этого оскорбления киммериец не смог снести. Его гордая натура и вспыльчивость не раз заставляли совершать поступки, в которых в последствии он раскаивался. Вот и сейчас он сделал то, чего не желал. Он отвесил Нике оплеуху.
— Ты ударил меня! — заплакала она, превращаясь в химеру, тварь, чье изображение ему неоднократно уже доводилось видеть. — Никто не смеет так обращаться со мной!
Последовала молниеносная атака, от коей Конан не захотел ни уклоняться, ни защищаться. Он ощущал какую-то непонятную опустошенность. «Неужели, — отрешенно подумал он, — наши чувства так легко смогла разрушить какая-то волшебная дребедень?!»
И тут же, уцепившись за последнее слово, он со всей отчетливостью осознал, что девушка заколдована. Магическая мелодия заставила Нику напасть на него. «Надо же!» — подумал киммериец. Обычно, стоило уничтожить амулет, и мгновенно рассеивалось вызванное им чародейство. Но в этом раз все оказалось гораздо сложнее.
— Что же делать? — нахмурился он, чувствуя, как из раны, оставленной клыками химеры-Ники льется кровь, вместе с которой вытекает и жизнь. «Э, нет, я не позволю так завершиться нашим отношениям!» — разозлился он.
Спасаясь от взбесившейся девушки, стремящейся уничтожить его, Конан отпрыгнул в сторону. «Для начала ее надо связать», — решил он, прикидывая как бы половчее разобраться с трехголовой тварью, в которую превратилась Ника. Эта дикая смесь изо льва, козы и змеи на первый взгляд казалась неуязвимой. Но киммериец знал по собственному богатому опыту, что в Хайбории нет существа, с которым ему бы не удалось справиться.
Возможно, кто-то счел бы его чересчур самоуверенным. Но, однако же, он правильно оценивал свои силы.
— Прости, — пробормотал он, ударяя Нику по головам. Едва потеряв сознание, химера в тот же час принялась превращаться в девушку. «Вот и хорошо», — ухмыльнулся Конан. Связать загадочную тварь было бы гораздо сложнее. Правда, все равно, оставалась проблема. Любимая умела изменяться, становиться любым живым существом. Наверняка, она легко справится с путами. Но что же тогда предпринять? Как обезопасить ее от самой себя, пока он будет искать ответы на многочисленные вопросы?
— Открывай! — неожиданно он услышал стук в дверь. — Мне известно, как ей помочь.
— Не заперто, — отозвался киммериец, уже догадываясь, кого сейчас увидит.
— Здравствуй, — произнес Иларион, заходя в спальню, где несколько мгновений назад разгорелась нешуточная битва. — Знаешь, варвар, мало кто из моих знакомых смог бы в одиночку одолеть химеру.
— С чего ты взял, что я бился именно с этой тварью? — разозлился он. Конана всегда бесило, когда его называли дикарем. Да что о себе возомнил этот старик?
— Я видел, — ответил тот. И, более ничего не объясняя, продолжил: — Теперь-то у тебя, друг мой, уже нет твоей любимой свободы выбора. Если хочешь, чтобы к девушке вернулся разум, и все стало по- прежнему, ты обязан отправиться со мной, дабы сразиться со Злом.
— Ты! — прорычал киммериец, вынимая меч из ножен. — Это ты подстроил, чтобы я купил демонскую Арфу! Это ты зачаровал Нику!
— Не совсем так, — спокойно отозвался он. — Хотя легендарное творение Софока к тебе попало, естественно, неспроста. Боги частенько любят поиграть судьбами людей. Так и ты всего лишь марионетка в их руках, и тебе не изменить грядущего. В общем, собирайся в дорогу.
— Нет! — воскликнул Конан, замахиваясь на него клинком. Но в последний миг он остановил удар, способный оборвать нить жизни Илариона. «Если я уничтожу его, любимая будет для меня потеряна
