— Надо выманить их из башни и навести на засаду стрелков.
Лао-Бай пригласил Конана отдохнуть в хижине, а сам послал двух своих учеников в ближайшие селения собирать стрелков. Старик пользовался уважением в округе, а ученикам было велено не запугивать людей рассказами о силе оборотней, так что за день собралось до полусотни крепких мужчин с луками и длинными копьями. Лучники устроили возле хижины Лао-Бая стрельбу на меткость, чтобы похвалиться друг перед другом своим мастерством и восстановить стрелковые навыки. Стреляли они, на взгляд киммерийца, довольно плохо, и луки у них были весьма слабые, но Конан утешал себя мыслью о том, что залп из засады будет все же достаточно силен, чтобы свалить оборотня. Воины они были никакие, и с большим трудом удалось объяснить им необходимость не ругаться в походе, молчать в засаде и не стрелять без команды.
Утром следующего дня они выступили к башне мага. Стрелки и копейщики, которые должны были добивать подстреленных оборотней, спрятались в кустах вокруг башни, а киммериец подошел к воротам и стал рубить их заранее приготовленной секирой. Он вырубил половину створки ворот, когда разбуженные шумом оборотни вышли из башни. Конан быстро отошел на десяток шагов назад. Золоторогий и Серебрянорогий вывалились из башни и заорали, перебивая друг друга:
— Кто тут ломится в ворота? Кому жизнь надоела? А, это ты, смертный! Чего надо?! Пришел за своей долей добычи? Ну, так заходи!
— Мне не нужна добыча, — громко ответил Конан. — Я хочу, чтобы вы покинули землю и вернулись в сад бессмертных. Иначе я убью вас.
— Ах, так?! Ну, тогда готовься умереть!
Оборотни метнулись в башню и быстро вернулись, вооружившись все той же колотушкой и чашей. Золоторогий с колотушкой в руках набросился на киммерийца, стремительно нанося удары со всех сторон. Конан отступал, уклоняясь и пытаясь перерубить древко колотушки, но его меч лишь бессильно звенел и отскакивал от древка. А оборотень наносил удары обоими концами, вращая тяжелой колотушкой как легким шестом.
Серебрянорогий попытался зайти сбоку, но Конан ушел в сторону, и оборотень не смог на него напасть, чтобы не попасть под удары своего напарника. Золоторогий обрушил на киммерийца новый вихрь ударов и вдруг достал Конана быстрым тычковым выпадом. У варвара перехватило дыхание, и он полетел на землю, А оборотень уже замахнулся, чтобы добить его, но в этот момент воздух наполнился гудением — из засады ударил залп стрел и выскочила группа копейщиков.
Но Серебрянорогий защитил брата. Он бросился вперед с чашей, обращенной к засаде, и все стрелы с чистым звоном ушли в чашу и осыпались на землю грудой бесполезного хлама. Подбегающие копейщики не дали возможности оборотням добить киммерийца, но не решились преследовать могучих противников, а Золоторогий и Серебрянорогий отступили в башню, приняв волшебной чашей еще два неуверенных залпа выпущенных в них стрел.
Штурмовать башню желающих не нашлось, и воинство отправилось по домам, громко обсуждая произошедшую битву. Конан вместе с Лао-Баем вернулись в хижину.
— Ну, и что же мы будем делать? — спросил Конан, — Магическая чаша оборотней будет улавливать, видимо, не только стрелы? Может, нам поискать мага, который сможет справиться с оборотнями?
— Оборотни весьма устойчивы к магии, — грустно ответил Лао-Бай. — К тому же это ведь воплощенные бессмертные. Видимо, я сделал ошибку. Надо было сразу вызывать кого-нибудь из высших духов небесных сфер, чтобы они забрали своих прислужников обратно.
— Ты можешь это сделать?
— Сделать можно все, что угодно. Но не такое простое дело — донести свой зов до обитателей небесных сфер.
— Ну да, — сказал Конан, — мне говорили, что год на земле равен дню на небесах.
— Вот, вот. Поэтому все краткосрочные явления, происходящие на земле, не воспринимаются на небе. Или взывать должен исполин духа, который после смерти попадет в небесные сферы, или следует проводить довольно длительный обряд. Следует очистить свое тело постом, чтобы желания тела не мешали свободному полету духа. Следует отрешиться от земных забот, чтобы установить контакт с духом высокого уровня. В самом простом случае так вызывают, например, дождь при длительной засухе. Но нам надо вызывать не духов стихий, отвечающих за дождь, нам нужен кто-то из могущественных повелителей небесных сфер, который будет обладать властью над оборотнями. Так, киммериец, ты говорил, что в небесных сферах беседовал с богиней Гуань-Инь и небесным полководцем Вайс-Раваной? Тогда ты сможешь мне помочь. Я подготовлю обряд, и завтра мы будем медитировать, обращаясь к этим великим покровителям мира. Может быть, они услышат тебя быстрее, раз уж они принимали непосредственное участие в твоей судьбе.
До конца дня Лао-Бай готовился к ритуалу. Они с Конаном вымылись и выстирали одежду, старец возжег ароматические лампадки вокруг своей хижины, поил киммерийца травяными настоями и настраивал его на медитацию.
— Ты сильный, — размеренно говорил он киммерийцу, — но настоящая сила не нуждается в подтверждении. Если ты живешь рядом с глупцами, то совершенно не обязательно доказывать свою силу, вышибая остатки мозгов у каждого глупца, встретившегося тебе на пути. Истинно сильный человек не провоцирует окружающих его дураков, показывая им свое презрение. Он просто идет мимо, не оскорбляя их не задевая их. В большинстве случаев этого достаточно.
— Но иногда они сами ищут драки, — возразил Конан.
— И ты наносишь удар, делая столкновение необратимым? Зачем? Этим ты проявляешь свой страх. Ты боишься, как бы они не подумали, что ты недостаточно силен, чтобы ответить на вызов. Это бесстрашие молодости, для которой смерть далеко, в необозримом будущем. И они не знают, что все мы живем одном мире — смерть человека рядом с тобой рикошетом бьет и по тебе. В зрелом возрасте люди начинают понимать, как это больно и страшно — умирать. И убивать. Насилие ломает душу убийцы. Он теряет способность ощущать тонкие движения души, душа убитого уносит частицу его собственной души. И только когда человек испытает этот страх смерти, но сможет сломать его в душе своей, тогда он получает путь к бессмертию души. Ни потеря имущества, ни боль смертного тела, ни смерть близких не заставят его бояться. И он может делать то, что должно, без страха и сомнений. И он может слышать голоса с небесных сфер. И для него нет преград.
— Меня после смерти встретит Кром, — твердо сказал Конан. — Бог воинов.
— Каждого после смерти встретит тот бог, в которого он верит, — не стал спорить старец. — Но кто-то возрождается для новой жизни, кто-то отдает свою душу своему божеству, а кто-то достигает таких вершин духовного роста, что занимает место в небесных сферах рядом с богами. Такие люди редко встречаются на земле. И их заведомо не найти в городах. Там люди слишком привязаны к вещам и слишком часто сталкиваются друг с другом. Нет возможности быть одному, размышлять и слушать голоса небесных сфер.
И была ночь, согретая негасимым пламенем ароматических светильников. И было утро с яркой полоской восхода. И был путь по росистой траве к вершине горы. И был безбрежный купол небес над поляной, где Конан и Лао-Бай предавались медитации. И ударил с небес золотой луч, и предстала перед ними прекрасная богиня Гуань-Инь.
— Я вижу, ты нашел выход из сада бессмертных? — с улыбкой спросила богиня Конана.
— Не совсем так, — несколько смутился киммериец, — я встретил в небесном саду двух прислужников с колотушкой и чашей для сбора плодов. Они помогли мне перенестись на землю, но сами превратились в кровожадных оборотней и мы не можем с ними справиться.
— Понятно, — сказала богиня. — Значит, ты нашел не выход, а лазейку? Ужели прямая дорога тебе недоступна? А что касается сбежавших прислужников, то в небесных сферах прошло совсем немного времени, и их исчезновение просто не успели заметить. Так где они сейчас находятся?
— В часе ходьбы на восток от этой горы, — объяснил Лао-Бай. — Они засели в башне мага.
— Значит, надо будет выманить их наружу. Тогда я смогу вернуть им первоначальный облик и забрать обратно в сад бессмертных.
Богиня сделала плавный жест рукой, и рядом с ней появилось три белых облачка, похожих большие охапки мягкого пуха. Богиня села на облако и поднялась над землей.
