— Иногда, по настроению.
Морроу подождал немного и затем произнес:
— Наверху никого нет. Если кто-то и был в доме, то уже определенно ушел. Или ушла.
— Хорошо.
— Хотите, чтобы я все-таки вызвал полицию?
— Вы думаете, следует?
Она поняла, что Морроу все еще ей не верит или считает ее нервнобольной. А может быть, он даже чувствует себя немного виноватым в ее теперешнем состоянии, потому что напал на нее прошлой ночью.
Рекс, помолчав, пожал плечами.
— Кто бы это ни был, он исчез. Может быть, какой-нибудь подросток из города ищет деньги Пьера? Вероятно, он убежал через разбитое окно. Вам нужно его починить.
— Я сделаю это, завтра же. Первым делом. Может быть, действительно кто-то искал деньги Пьера? Для нумизмата или историка эти деньги Конфедерации могут представлять какую-то ценность?
— Могут. Их можно коллекционировать.
— Я бы выпила бутылочку вашего пива, поскольку оно все еще в моем холодильнике.
— Угощайтесь.
Она колебалась. Потом произнесла:
— Не хотите ли и вы?
Рекс тоже колебался. Как будто и он чувствовал, что что-то происходит. Потом пожал плечами, и уголки его губ изогнулись в улыбке, печальной, по-мужски привлекательной и вкрадчивой.
— Конечно. Почему бы и нет?
Глава 3
Элекси быстро пропустила Рекса в дверь и поспешила на кухню. Она открыла холодильник, чтобы достать две бутылки пива.
— Не вы ли поддерживаете чистоту на кухне? — мимоходом спросила она. Кухня была безупречно чистой. Все остальное в доме было покрыто пылью.
— В какой-то мере. Ко мне домой два раза в неделю приходит женщина и помогает по хозяйству. Около часа она проводит и в этом доме.
Элекси кивнула и, протянув ему бутылку пива, прошла мимо него, почему-то решив посидеть в общей комнате, хотя на кухне было гораздо чище. Она знала, что он следует за ней. Опустившись на викторианский диван, Элекси обнаружила, что ужасно устала. Морроу сел напротив, оседлав стул с прямой спинкой.
— Ну? — вкрадчиво сказал он, приподняв темные брови.
— Что ну?
— Не хотите мне что-нибудь рассказать?
— О чем?
— Ну, например, о большом скандале, в котором замешана единственная и неповторимая Элекси Джордан.
Элекси решила, что только писатель мог бы выразиться столь омерзительно. Но отрицать сам факт скандала она не могла и спокойно ответила:
— С какой это стати?
— Потому что мне это интересно.
— Великолепно, — сказала она иронично. — Я должна вывернуть себя наружу только лишь потому, что вы писатель. Хорошая мысль.
Рекс рассмеялся.
— Я описываю ужас и тревогу людей, мыльные оперы не в моем вкусе. Обо мне можете не беспокоиться.
— Разве вы не читали о моих приключениях в газетах?
— Я читаю только первую страницу, когда сижу в очереди к парикмахеру. В одной газете писали, что вы ушли от мужа к другому мужчине. В другой, что Джон Винто ушел от вас. В некоторых газетах писали, что вы ненавидите друг друга и за всем этим скрываются темные семейные тайны. Также утверждают, что знаменитый оператор и его известная во всем мире жена все еще в хороших отношениях друг с другом. Так, что же на самом деле?
Элекси откинулась на диване, закрыв глаза. Она так устала от любопытства посторонних. Хотя процедура развода закончилась еще год назад, она все еще ощущала некоторую боль.
— Кто знает, в чем правда, — сказала она, не открывая глаз.
Она не понимала, почему должна исповедоваться именно Рексу Морроу. Они не очень дружелюбно относились друг к другу, ни один из них не доверяет противоположному полу и все же, хотя он откровенно признался, что желает иметь полуостров в своем личном распоряжении, она почему-то чувствовала, что может довериться ему. В том, что касалось лично ее, о чем она не могла говорить ни с кем. Она сбросила туфли и поджала под себя ноги в чулках, потом сделала еще один большой глоток пива. Она не ела весь день, и несколько глотков алкоголя согрели и дали уверенность.
— Достаточно сказать, что все это длилось достаточно долго. Была не одна женщина, их было много. Более того, Джон никогда не осознавал, что женат и несет определенные обязанности, он считал, что приобрел собственность. Но теперь это не имеет никакого значения.
— Вы его боитесь.
Это было утверждение, не вопрос.
— Нет! Нет! Как вы…
Она остановилась, ей не хотелось затрагивать свои отношения с Джоном.
— Все-таки, да, — мягко сказал он. — Я задел ваше больное место. Прошу прощения.
— Не извиняйтесь. Я его не боюсь. Правда.
— Вы лжете, но давайте на время оставим этот вопрос.
— Не лгу…
— Лжете. Случилось что-то несправедливое.
— Э-э… — смутившись, пробормотала она. — Сюжет становится запуганным.
Морроу улыбнулся ей. Элекси почувствовала, что ее больше не раздражает тембр его голоса, и то, что он узнал так много, больше уже не казалось таким страшным.
— Вы не должны больше бояться, — мягко сказал он.
— О?
Ей многое нравилось в новом знакомом: его улыбка и уверенность, и даже та самоуверенность, столь свойственная мужчинам, когда он произнес:
— Я очень тщательно слежу за полуостровом. Если вы не хотите, чтобы он появился, то он и не появится.
Элекси рассмеялась, сначала искренне, потом с оттенком тревоги. Джон иногда мог быть опасным.
— Вот в этом-то все и дело! — неожиданно сказал Рекс.
— Что?
Он смотрел на нее и кивал, как мудрец, постигший новую истину, которая помогла ему объяснить мир.
— Кто-то бежит за вами по песку, шаги на лестнице, слепая паника прошлой ночью. Вы думаете, ваш бывший муж вас преследует?
— Нет! Но я действительно слышала шаги!
— Хорошо. Согласен.
Он вздохнул, и она поняла, что никогда не сможет убедить его, что шаги были реальными.
— Кажется, вам пришлось нелегко, — просто сказал Морроу.
