с 18 лет, а право быть избранным вовсе только в 21 год, да и то только в низшие эшелоны выборной власти? Ведь право быть убитым в войне молодой человек получает тотчас, когда достигает призывного возраста. Потому мы имеем абсолютно несправедливую ситуацию, когда девятнадцатилетнего человека можно совершенно легитимно послать в Чечню, где его лишат жизни, или он потеряет конечности, для этого он созрел; а для того, чтобы быть избранным в Городской Совет, скажем, следует ждать, пока ему исполнится 21 год.
Но самый драматический сдвиг, смещение, происходит именно в том, что детство искусственно удлиняется. До самого призыва в армию. Зачем это делается? Юного человека так долго школить нет необходимости, здравый смысл подсказывает, что от 5 до 14 лет, за девять лет, можно его обучить всему, что необходимо ему в жизни. Более того, в эти девять лет можно вместить (если освободить школьную программу от мертвых дисциплин) и высшее образование. Девять лет для обучения достаточно с головой. Для всего обучения достаточно. Но государство не хочет выпустить молодого человека из-под контроля, из своих когтей до призыва в армию, потому среднее обучение искусственно удлинили аж на три-четыре года. Нужно сказать, что свою шкалу возрастов Россия подражательно слизала у «цивилизованных» западных стран давным-давно. А у «цивилизованных» стран весь этот цикл: воспитание в школе и армия, — был специально подогнан так, чтобы отправлять под Вердены пушечное мясо в безостановочном ритме. Под Верденом, кто не знает, погибало в 1916—1917 годах около 80 тысяч человек ежедневно, считая и с той и с другой стороны. Потому и у нас в России, каковая в этом отношении ничем по сути своей (кроме особого народонаселения, большего смешения народов) не отличалась от других милитаристских держав, возрастная шкала была подогнана и есть подогнана к воинской службе, к нуждам всеобщей воинской повинности. Она никак не соответствует биологической реальности развития человеческого организма. К этому следует добавить, что за последний XX-й век значительно улучшилась диета и возможности питания (это неоспоримый факт, несмотря на нытье российских пацифистов о солдатах-дистрофиках, это все-таки феномен нескольких лет начала 90-х годов), и потому в большинстве своем молодые люди физически достаточно развиты уже к 14 годам. А если говорить о развитии социальном, то даже самое дремучее в мире российское телевидение дает полное представление об обществе, в котором мы живем.
Как автомобиль увеличил скорость в пространстве, телевидение драматически резко увеличило скорость познания мира, потому возраст, когда даются гражданские права вполне нормально будет сдвинуть до 14 лет. К этому призывал я еще в 1996 году в законодательном предложении Национал-Большевистской Партии. Гражданские права в 14 лет! До 14-15 лет подросток должен тотально заканчивать учиться, включая высшее образование. (Это не значит, что мы хотим тотчас послать его к рабочему конвейеру, у нас задача иная.) Опять-таки, возвращаясь к телевидению, можно сказать, что благодаря ему и другим СМИ в меньшей степени, и всей окружающей нас техногенной цивилизации, сегодня нет необходимости так долго и бесплодно школить юношей и девушек. Объем знаний о мире, и не снившийся человеку XIX-го или начала XX-го века, в буквальном смысле слова внушается с экрана телевидения ежедневно. Телевидение у нас, повторяю, отвратительное: неповоротливое, подчиненное государству, но даже такое оно по своей сути сверх-познавательное. Период среднего обучения надо сжать по меньшей мере вдвое, максимум до пяти лет. Лениво гноить молодежь на партах, отдавая их дух на убиение учителям-обывателям — преступление. Обучение должно быть толковым, четким, радостным. Об этом уже сказано в предыдущей главе.
Какой же возраст следует считать самым ценным для нации, самым предпочтительным?
Возраст от 14 до 35 лет является, без сомнения, самым продуктивным, самым ценным для нации возрастом. Это возраст призывников, воинов, мужчин, расцвет физической силы личности, обыкновенно пик здоровья, красоты, радости. Возраст наибольшего созидания, сеяния, производства детей. Современная сексология утверждает, что мужчина в лучшей своей сексуальной форме в возрасте 28 лет. Недаром после 35 индивидуум обыкновенно уходит из спорта. Физические силы уже не наращиваются, но лишь сохраняются. Обратите внимание на объявления о трудоустройстве: работа предлагается, на работу зазывают, как правило требуются «здоровые мужчины до 35 лет». Хитрые работодатели, следовательно, считают, что после 35 лет и силы не те, что до 35 лет, и усвоение рабочих навыков дается человеку труднее.
Средний возраст — от 35 до 56 лет — это ровное плато, по которому индивидуум уже идет прихрамывая и останавливаясь передохнуть. Конечно, к 35 годам приобретен уже некоторый жизненный опыт, однако в основном это опыт негативный, — опыт осторожности, опыт трусости. К 35 годам индивидуум, обжегшись много раз, уже даже не дует на горячее молоко, он его выплескивает. От 35 до 56 — это время сбора урожая жизни, то что было посеяно (если было посеяно) — приносит плоды. Да, время сбора урожая, если сравнить с природой и ее циклами. Так вот, они — средний возраст, и собирают весь урожай. Им принадлежат (часто лишь по праву их возраста, по праву длительности профессиональной карьеры, по праву выслуги лет) ключевые посты в государстве, в политике, в промышленности, в торговле, в администрации. Они возглавляют все отрасли жизни: СМИ, армию, школу, медицину. Они — обладатели большей части собственности в стране. Средний возраст способен ровно тянуть, но не способен, как правило, на блеск, героизм и подвиги.
Проблема отцов и детей становится проблемой именно после того, как ребенку стукнет 14 (ну чуть раньше, чуть позже, не у всех, как уже говорилось, биологический возраст точен). К этому времени ребенок созрел: девочки уже давно менструируют, мальчики выглядят мужественно, басят, и испытывают прямую потребность в подруге, половое созревание совершилось, перед родителями — сформировавшаяся особь — мужчина, женщина. А родители по велению государства должны считать их по-прежнему детьми. Заметьте, до этого возраста — никакой проблемы отцов и детей нет, все более или менее отлично — ребенок нуждается в опеке, пока он не вырос. Но вот вырос, — нечего держать его в детях. Жизнь надо начинать раньше и сразу же бросать молодежь в энергичный темп — скорее жить!
Во всякий отдельно взятый момент между собою конкурируют два основных поколения: молодежь и средний возраст. Они сражаются за лучшие земли, имущество, женщин. Стоя как бы на ленте неумолимого конвейера жизни, позади — их дети, впереди — старики, и конвейер уходит в смерть. Старики обыкновенно первыми, но в периоды войн — первыми уходит молодежь.
Суммируя вышесказанное, повторяю: власть и собственность в России (и во всем остальном мире) неравномерно распределены между поколениями. Не только между классами или социальными типами общества (что то же самое что «класс»), но между поколениями. Точнее между двумя основными производительными мужественными классами общества: между молодежью 14-35 лет, и средним возрастом 35-56 лет, власть распределена вопиюще неравномерно. Заметьте близость терминов «средний класс» и «средний возраст» и увидите здесь больше, чем вульгарное совпадение. Вне пределов среднего возраста зажиточных людей крайне мало. Так во всем мире. Если в 1988—1995 годах в России можно было встретить юных зажиточных «новых русских», то сейчас таких днем с огнем не сыщешь. Только в среднем возрасте индивидуум собирает нужные связи, знакомства, прочно втирается в какую-то, как любили говорить в конце 80-х годов, «мафию», и тогда приходят власть и богатство. Молодежь же, при том, что ее гонят на войны, и что она физически самая мощная группа общества, имеет крайне мало и власти и собственности, чуть ли не столько же, сколько дети, и меньше, чем пенсионеры. Это несправедливый, это очень несправедливый перекос, которого не было в традиционных обществах. Там воин — именно от 14 до 35 лет — лучший воинский возраст, был важнейшей частью общества. И получал по заслугам.
(Молодежь — это настоящее время общества. Дети — его будущее. Пенсионеры — старики — его прошлое. В этих циклах ничего обидного нет, ибо каждый проследует через них.) Напрашивается мысль, что при помощи демагогии, хитростей, пользуясь тем, что молодые не успевают еще создать свои группы («мафии») — средний возраст просто украл, крадет ежедневно у молодежи ее долю власти и собственности. Аргумент в пользу «опыта» и «опытности» среднего возраста, опыт якобы дает им преимущества перед молодежью, тут не работает. Во многих областях жизни опыт приобретается чрезвычайно быстро. А основной опыт, получаемый в жизни большинством — это опыт трусости и осторожности. Лучше его не иметь вовсе.
Если бы хотя бы власть и собственность делились бы между двумя основными классами поровну. Но нет, молодой человек имеет много меньше даже, чем пенсионер, у пенсионера есть пенсия, есть квартира. У юноши, у девушки нет в нашем обществе даже нескольких метров крыши над головой. А уж стипендию студента и отдаленно нельзя сравнить с заработком среднего возраста. (Ну понятно, что есть среднего возраста бомжи, алкоголики, больные, слабоумные среднего возраста люди, но не о них же речь!)
