французское военное командование выдвинуть новые принципы организации современного боя. Считалось, что в новых условиях самые хорошие войска бессильны против укрепленных позиций, если эти войска не имеют мощной артиллерии и не подготовили тщательной атаки.
«Если по ходу боя, — говорил один из военных руководителей французской армии маршал Фош, — выяснится, что подготовка атаки артиллерией была недостаточна, лучше начать все сначала, чем нести бесцельные жертвы»{8}. [38]
Придерживаясь этой точки зрения, французы совершенствовали тактику наступательного и оборонительного боя. Прежде чем начать атаку укрепленных позиций противника, они тщательно подготавливали в инженерном отношении поле сражения, обеспечивали наступающие войска мощной артиллерией, готовили тыл. Перед каждой наступательной операцией французские офицеры знакомили солдат с характером предстоящего боя, со строями и боевыми порядками для атаки, способами преодоления различных препятствий. Перед наступлением французы вели артиллерийскую подготовку, длившуюся часами, а иногда и днями.
Такой целеустремленной подготовкой офицеров и солдат русской бригады никто не занимался. Главный упор делался на одиночное обучение, отдание чести, на так называемое «размедвеживание» солдат и выработку у них молодцеватого вида. Правда, молодцеватый вид — неотъемлемая часть положительных качеств солдат любой армии. Однако в условиях войны главное — не внешний вид, а боевая подготовка, обучение солдат ведению боя в сложных условиях позиционной войны с применением разнообразной и по тому времени новой техники. А такие занятия в бригаде не проводились.
23 апреля бригада получила приказ командующего IV французской армией генерала Гуро. В приказе объявлялось, что 1-я русская бригада зачисляется в состав IV армии, которая ждет, когда бригада выступит на боевую линию фронта и покажет примеры храбрости и отваги.
После этого приказа опять начались смотры, парады и официальные представления по начальству. 25 апреля начальник бригады генерал Лохвицкий представлялся главнокомандующему французской армией генералу Жоффру. Генерал Лохвицкий заверил французского главнокомандующего, что и за пределами России русские войска честно выполнят свой воинский долг.
Поблагодарив генерала Лохвицкого, генерал Жоффр также выразил уверенность, что русские войска во Франции проявят присущую им доблесть и ни при каких обстоятельствах не уронят достоинства русского и союзного оружия.
14 мая генерал Гуро в сопровождении начальника штаба армии посетил лагерь Майльи и произвел смотр полкам бригады и маршевому батальону. [39]
16 мая военный атташе во Франции полковник граф Игнатьев представил генерала Лохвицкого президенту французской республики Пуанкаре. В заключение беседы генерал Лохвицкий спросил президента, не имеет ли он желания видеть русские войска на смотре в Париже перед выступлением на фронт. Пуанкаре ответил, что предложение начальника русской бригады совпадает с желанием депутатов парламента. Однако это можно осуществить лишь 14 июля, в день национального праздника. Пуанкаре обещал посетить русскую бригаду в лагере перед выступлением ее на фронт.
Свое обещание Пуанкаре сдержал. 26 мая в сопровождении русского посла в Париже Извольского, представителя русского правительства при французской главной квартире генерала Жилинского и генерала Рокка Пуанкаре прибыл в лагерь Майльи и произвел бригаде смотр.
— Отборные солдаты, молодцы, красавцы. Прекрасная строевая выучка, — сказал Пуанкаре своим приближенным, обходя ряды русских солдат. — Рад видеть такие войска...
Обходя войска, выстроенные в каре, Пуанкаре приветствовал каждый батальон тремя русскими, заранее выученными словами:
— Здорово, молодцы-ребята!
По окончании смотра французский президент вручил ордена «Почетного легиона» начальнику бригады, командиру 1-го полка и бригадному врачу.
После вручения наград Пуанкаре со своими спутниками в сопровождении генерала Лохвицкого и командиров 1-го и 2-го полков полковников Начволодова и Иванова осмотрел несколько бараков.
Образцовый порядок и четкое несение службы внутренним нарядом бригады произвели на французского президента хорошее впечатление.
— Трэ бьен{9}, — неоднократно повторял он, обращаясь по очереди то к русскому послу Извольскому, то к генералу Жилинскому.
— Русская пехота прославленная, — добавил он, — она гораздо сильнее германской и в поединке на поле сражения всегда одерживает успех.
На это генерал Жилинский ответил: [40]
— Русской пехоте при недостатке артиллерии трудно успешно сражаться с противником, вооруженным мощной артиллерией. И все же, — заключил Жилинский, — русская пехота с присущей ей доблестью сдерживала врага в течение долгих месяцев лета тысяча девятьсот пятнадцатого года.
У каждого барака и казармы, куда заходил Пуанкаре, он встречал солдат, которые тут же становились в положение «смирно». Иногда он обращался к ним с вопросами, стараясь определить их настроение. Солдаты спокойно, с чувством собственного достоинства отвечали на вопросы президента.
Приезд Пуанкаре в лагерь Майльи вызвал немало различных разговоров среди солдат русской бригады. Многим из них понравился вежливый разговор президента с простыми солдатами, другие отнеслись к этому более сдержанно, объясняя демократизм президента обычным дипломатическим этикетом.
Глава IV. Первые бои
12 июня 1916 года начался переход русских войск к линии фронта, где их ожидали войска IV французской армии.
Французские села и городки, через которые проходили русские войска, впервые, может быть, в своей истории услышали речь и боевые песни русских солдат.
Шестидесятикилометровый переход от лагеря Майльи до Мурмелон ле-Гран, где находился назначенный бригаде боевой участок, закончился. В ночь на 17 июня полки бригады заняли передовую линию фронта. 2-й полк занял боевой сектор западнее Оберив-Гаскон, правее его, против боевых участков противника Буа-парамел, Буа-ном и Буа-де-Було, занял позиции 1-й полк.
Сектор 2-го полка оказался весьма тяжелым. Передовые окопы здесь были неглубокими и местами значительно выдвигались вперед в сторону противника; днем и ночью они находились под постоянным обзором и обстрелом врага.
К середине 1916 года, когда русские войска заняли боевой участок на французском театре войны, техническая оснащенность французской пехоты резко отличалась от оснащенности пехоты русской армии. Стрелковая рота французской армии, кроме обычного стрелкового оружия, имела ружья-пулеметы, минометы, траншейную артиллерию и т. д. Каждое специальное подразделение роты занимало определенное место в боевом порядке роты и имело свои площадки для противогазовых костров, площадки и ниши для хранения боеприпасов и другого боевого имущества.
Здесь, на передовой, солдаты русской бригады встретились со всеми новыми техническими средствами, которыми [42] располагали французы. Пришлось перестраиваться на ходу и изучать и осваивать все новое здесь же, на линии огня.
Французские траншеи во многом отличались от русских траншей. Они строились и оборудовались применительно к организации и вооружению французской пехоты. Русским солдатам пришлось изучать особенности занимаемых ими траншей.
После занятия боевого участка возросла и техническая вооруженность русских войск. Уровень этой вооруженности не был постоянным. Он зависел от важности занимаемого подразделением боевого участка, его протяженности и удаленности от противника. Так, боевой участок 9-й роты 2-го полка против селения Оберив был тактическим ключом всего полкового сектора. Он сильно выдвигался вперед и почти вплотную подходил к передовым линиям немцев, для прикрытия такого участка требовался плотный огонь. Поэтому 9-й роте было придано шесть пулеметов, два траншейных миномета, одна 37-мм пушка и батарея 75-мм пушек.
