аудиторией.
Студенты в передних рядах захихикали. Остальные настороженно слушали.
— Вообще-то я не мастак устраивать переклички, но разок попробую. Когда услышите свою фамилию — пожалуйста, встаньте и немного расскажите о себе.
Некоторые из студентов возмущенно переглянулись, другие стали перешептываться. Ропот недовольства прокатился по аудитории. А тощий нервозный парень в очках явно запаниковал.
Ян улыбнулся.
— Да шучу, шучу, — сказал он. — Ведь вы терпеть не можете преподавателей, которые устраивают такие поверки, правда? Мы просто устроим перекличку, без кратких биографий.
Напряжение спало, студенты расслабились. Больше не было настороженных лиц. Ян дал понять, что он свой, а не обычный преподаватель-зануда. И между ними нет глухой стены.
Вся аудитория вдруг объединилась в общем чувстве симпатии к лектору. Похоже, теперь они будут с интересом слушать — о чем бы он ни заговорил. Из любопытства Ян покосился на солидного мужчину у самой двери, которого он про себя уже окрестил Профессором. Однако бородач не улыбался и выглядел таким же непроницаемым, как и раньше. Здесь лед сломать не удалось.
Ян взглянул на записи. Теперь заготовленная лекция внезапно показалась неуклюжей, перегруженной деталями и неуместной перед этими слушателями. Он еще не общался ни с одним из своих новых студентов, но пятнадцатилетний опыт профессорства позволял оценить аудиторию, определить, чем она дышит, что ее интересует и каков будет его успех. А главное — в каком направлении следует вести разговор. У каждого набора слушателей есть свое неповторимое лицо, создаваемое неповторимым сочетанием индивидуальностей. Это еще можно назвать душой аудитории. Каким-то образом опытный лектор ее сразу улавливает. Ян Эмерсон обычно доверял своему инстинкту, а сейчас инстинкт подсказывал ему махнуть рукой на предварительные записи и вести разговор на ощупь, наобум.
Он сошел с возвышения и по-свойски уселся на стол, лицом к аудитории. Чуть покачивая ногами и глядя в первый ряд, он произнес:
— Так, так... Начнем с простейшего вопроса: что такое литература ужасов?
Парень из группы аккуратненьких отличников поднял руку.
— Забудьте о школьных привычках, — улыбнулся Ян. — У меня не надо поднимать руку. Хотите что- либо сказать — просто говорите.
— Литература ужасов описывает страшное и всякого рода страхи, — бойко выпалил 'отличник'.
— Как тебя зовут?
— Джон.
— Хороший ответ, Джон. Прямо как в книжке — и кафедра английского языка и литературы его бы одобрила. Тем не менее я могу сказать серьезно: ответ в яблочко. 'Ужастики' действительно описывают страшное и зачастую вызывают в читателе испуг. В этом заключена часть их привлекательности — но лишь часть. Тут все не так просто. Кто-нибудь еще попробует ответить? Итак, что же такое литература ужасов?
— Рассказы о жутком, — сказал парень в майке университета Мискатоник.
— Рассказы о жутком? Ну, это вариант уже рассмотренного определения. А впрочем, тоже хороший ответ. Еще мнения есть?
Ответом было молчание.
— Стало быть, никто из вас не в силах дать определение литературы ужасов? — спросил Ян и обвел аудиторию медленным взглядом. Кое-кто из студентов поспешил отвести глаза — как будто они были нерадивыми школьниками, которых учитель может вызвать к доске. Другие, встречаясь взглядом с профессором, отрицательно мотали головами. — Что ж, не так плохо. Если бы вы знали ответ, мне бы оставалось только откланяться. — Он взял со стола портфель и вынул из него книгу — В этом семестре мы с вами подробно рассмотрим историю литературы ужасов — от Эдгара По до Стивена Кинга. В наше время для обозначения этого литературного жанра существует кокетливый эвфемизм — 'черные фантазии'. Мы с вами займемся изучением всех типов 'черной фантазии' и попытаемся выяснить, почему это страшные истории и что именно делает их страшными.
Девушка из первого ряда спросила:
— А работы магических реалистов мы будем рассматривать?
Ян посмотрел на нее. Одета со вкусом — модная юбка, красивая блузка, большие очки в тонкой оправе. Он усмехнулся и осведомился:
— Вы, надо думать, специализируетесь по английской литературе?
— Да.
— Что ж, все зависит от того, сколько свободного времени у нас окажется. Не знаю, будем ли мы читать рассказы так называемых магических реалистов, но вполне возможно, что мы обсудим благотворное влияние их работ на процесс легитимизации всей литературы о сверхъестественном. А пока что я намерен прочитать вам рассказ Г.Х-Мунро, известного широкой публике под псевдонимом Саки. Произведение коротенькое — несколько страничек. Послушайте и скажите мне, относится ли этот рассказ к жанру литературы ужасов и если относится, то почему.
Он начал читать — и читал самозабвенно, невольно поддавшись очарованию прозы. Он читал этот рассказ в сотый раз — ив сотый раз восхищался им. Даже здесь, в хорошо освещенной аудитории, среди белого дня, в присутствии студентов, Ян ощутил сладостную дрожь страха и гусиную кожу на руках.
После чтения завязалось живое, умное обсуждение. Джанни Хольман, та девушка, что спросила о магическом реализме, попыталась отнести произведение к жанру христианского символизма. Но в рассказе и не пахло мудреной символикой. А Курт Лодруг, толстяк в майке университета Мискатоник, предположил влияние Говарда Лавкрафта, мастера 'черной прозы', хотя этого быть никак не могло, потому что Лавкрафт только начинал свой литературный путь, когда Саки его уже закончил. За вычетом этих двух недоразумений, дискуссия прошла хорошо. В ней приняли участие почти все. Ян не запомнил имен большинства студентов, однако отмечал в уме всякое высказывание. Дискуссия выявила уровень начитанности и круг интересов.
Профессор взглянул на часы. Оставалось еще пять минут, и Ян решил потратить их на инструктаж перед следующей лекцией.
— Хорошо, друзья. Я бы хотел, чтобы все вы отправились в книжный магазин и приобрели вот эту книгу. — Он показал объемистый том — 'Классические истории о сверхъестественном'. Именно на этой антологии будет базироваться его курс. — К среде прочитайте рассказы Эдгара По 'Черный кот' и 'Бочка амонтильядо'. На их примере мы обсудим тему страха перед погребением заживо. И если вы будете хорошими мальчиками и девочками, я сообщу вам несколько сплетен о сексуальной жизни Эдгара По.
Под смех и говор аудитории он собрал свои записи и сложил книги в портфель, давая понять, что занятие подошло к концу. Большая часть студентов потянулась к выходу Но одна девушка, из группы 'матерых' студентов, направилась к преподавательскому столу На вид ей было около тридцати. Терпеливо выждав, когда профессор закроет портфель, она сказала:
— Простите. Меня зовут Мэри-Лу Джонсон. В среду я не смогу прийти — надо отвезти мужа в аэропорт Вы не подскажете, что мне прочитать к пятнице?
Ян усмехнулся:
— Не рано ли вы везете мужа в аэропорт? Если вы начинаете с таких старых проверенных отговорок, к октябрю ваш репертуар будет полностью исчерпан.
Молодая женщина и не подумала улыбнуться.
— Мне действительно необходимо отвезти мужа в аэропорт, — сказала она с серьезным выражением лица.
— Верю, верю. Но, честно говоря, я понятия не имею, над чем именно мы будем трудиться в пятницу. Как раз сегодня вечером собирался решить. Однако я не хочу никого тиранить. Просто прочитайте те два рассказа, о которых я говорил, а остальное позже догоните.
— Спасибо, — кивнула Мэри-Лу и направилась к двери.
Тут Ян заметил, что все уже разошлись, лишь Профессор сидит на своем месте и не думает вставать.
Эмерсону стало отчего-то не по себе. Он неопределенно улыбнулся в сторону бородача и сделал
