Энджи взяла на себя бумажную работу, я – физическую, то есть рассказал ей о результатах моего визита в дом Дженны, написал на первой странице досье имена «Джером» и «Роланд», ввел их в компьютер, добавил слова «взлом» и «мотив» и последнее слово подчеркнул.
Тут доставили обед, и мы, не прерывая трудов, принялись забивать артерии холестерином и давать сердцу непосильную загрузку. Энджи, уплетая свиные ребрышки с жареным рисом вперемежку с салатом из моллюсков, доложила о результатах проведенного ею расследования. Наутро после исчезновения Дженны Джим Вернан обошел несколько ресторанов и магазинов по Бикон-стрит и в окрестностях Капитолия, спрашивая, не появлялась ли она там в последнее время. Разумеется, он ее не нашел, зато хозяин кафе на Сомерсет-стрит преподнес ему копию квитанции – кредитной карточкой «Виза» Дженна расплатилась за ржаной сэндвич с ветчиной. Энджи взяла квитанцию и методом тыка – «Простите, я такая-то и, кажется, потеряла свою карточку» – установила, что у Дженны ничего, кроме «Визы», не было, что в 8I-м году она превысила свой лимит и в последний раз пользовалась ею 19 июня – то есть в тот самый день, когда не вышла на службу, – получив двести долларов в Банк оф Бостон на углу Кларендон и Сент-Джеймс. Тогда Энджи позвонила туда, представилась сотрудницей «Америкэн Экспресс»: вот, дескать, мисс Анджелайн заказала у нас кредитную карточку – не затруднит ли вас проверить состояние ее счета?
Какого счета?
То же самое отвечали ей и во всех остальных банках, в которые она обращалась. Не было у Дженны Анджелайн счета в банке, что само по себе и не ново, но зато здорово затрудняет ее поиски.
Я стал спрашивать у Энджи, не пропустила ли она какой-нибудь банк, но она подняла руку, с полным ртом произнесла: «Подожди», проглотила, вытерла рот салфеткой, сделала глоток пива и наконец ответила:
– Помнишь Билли Хоукинса?
– Разумеется, помню. – Если бы мы не смогли установить его алиби, Билли пришлось бы мотать изрядный срок в Уолпольской тюрьме.
– Так вот, он работает сейчас в «Вестерн юнион», причем как раз сидит на выдаче наличных. – Она выпрямилась на стуле, очень довольная собой.
– Ну?
– Гну! – Она явно наслаждалась.
Я взял обглоданное свиное ребрышко и почесал им ладонь.
– По моей просьбе Билли проверит, обращалась ли Дженна в какое-либо из отделений «Вестерн юнион», потому что прожить с девятнадцатого июня на двести долларов она не могла. По крайней мере, в нашем городе это еще никому не удавалось.
– И когда же он даст ответ?
– Сегодня уже поздно. Билли сказал, что его босс заподозрит неладное, если он задержится на работе слишком долго, а я позвонила за пять минут до конца рабочего дня. Завтра. Обещал связаться с нами около двенадцати.
Я кивнул. Энджи сидела на фоне темнеющего неба, на которое наложил четыре малиновых пальца закат; слабый ветерок перегнал вьющуюся прядь ее волос из-под уха на скулу. Из магнитофона за моей спиной Ван Моррисон пел о безумной любви, а мы сидели в клетушке нашей конторы в легкой истоме, вызванной тяжелой китайской снедью, душной погодой и твердой уверенностью в скором получении очередного чека. Энджи улыбнулась не без смущения, но не отвела глаза и снова принялась постукивать себя кончиком карандаша по выщербленному переднему зубу.
Не меньше пяти минут я наслаждался этой осенившей нас безмятежностью и лишь потом сказал:
– Поедем ко мне.
Продолжая улыбаться, она чуть качнула головой и поправила прядь.
– А? Будем смотреть одним глазом телевизор, болтать, вспоминать...
– В этом перечне сейчас появится постель.
– Если и появится, то вовсе не в том смысле... Ляжем и... будем разговаривать.
Она рассмеялась:
– Ага. А куда мы денем всех этих прелестных молоденьких особ, которые днюют и ночуют на коврике перед твоей дверью и обрывают твой телефон?
– Ты про кого? – спросил я как можно более невинно.
– Про кого! Донна, Бет, Келли, потом эта... с таким вот задом, потом Лорен...
– Минутку! С таким вот задом – это вы кого имеете в виду?
– Сам знаешь. Итальяночка. Ну та, которая говорит... – Голос Энджи поднялся на две октавы. – «О-о-о, Патрик, пойдем в джа-ку-у-зи... там такие пузырьки-и... О-о, как славно!»
– Джина.
– Вот-вот. Джи-на.
– Я готов отдать их всех за одну ночь с...
– Слышала, Патрик, слышала. Надеюсь, ты понимаешь, что этим не следует гордиться?
– Ну, знаешь...
Она улыбнулась:
– Патрик, ты вообразил, что влюблен в меня, потому что ни разу не видел голой...
– Неправда.
