остальные разобьют. Панчо… — она улыбнулась, — о, дядюшка Панчо очень хитрый! Он их к каньону Пропащих Душ ведет. Там на склонах та-акие глыбины! Острые, как ножи!
Марк кивнул. Он помнил это место.
— Может, мы зря покинули краулер?
Майя сразу стала серьезной.
— Лучше было не рисковать. Панчо мог и не добраться до Хаоса, а ты — очень…
— Да-да, — перебил ее Марк, — это я уже слышал. Я очень ценная личность. Мои познания так важны, и потому… — Тут он вспомнил про Арсенал и заткнулся. Эти склады никто не отыщет, кроме него, и никто другой в них не войдет. Пожалуй, он в самом деле был очень ценной персоной.
— Пошли, — промолвила Майя. — Мы доберемся к водопаду Винджа засветло. — Она тихонько вздохнула. — Наверное, ждать придется до утра…
— С тобой — хоть всю жизнь, — ответил Марк.
Внизу дымились обломки машины, разбросанные взрывом. Патта глядел на них, пока пилоты, два молодых зонг-тии, занимались съемкой. Летать среди этих остроконечных утесов было опасно, и гибель боевого аппарата, разбившегося о скалу, призывала к осторожности. Но попасть в верткий транспорт хосси-моа с большой высоты казалось нереальным — тем более что их противник искусно маневрировал, менял скорость и прятался за камнями. Будь на то его власть и воля, Патта не пытался бы сжечь землян, а попробовал проследить их маршрут по приборам, с большой дистанции. Но у Отпавших свой обычай, и он таков: всякий вражеский объект на планете или в космосе — уничтожать! Эта бессмысленная враждебность была наследием долгих лет войны с земными наемниками, двух веков, проведенных на границе, у планет лоона эо. Возможно, думал Патта, в Отпавших кланах лучшие бойцы, но осознания общей цели им не хватает. Старейшины сделали правильно, послав их сюда, к дальним и беззащитным колониям землян. С одной стороны, это покажет хосси-моа, что любой их мир в принципе досягаем и может быть разгромлен; с другой, Совет исключил нестабильность в боевых порядках Кланов. Члены Совета, зонг-эр-зонги правящих триб, обладали несокрушимой логикой и, разумеется, видели общую цель яснее прочих.
Пилоты закончили съемку и устремились к четырем другим машинам, пытавшимся достать хосси- моа. В узких извилистых ущельях, среди нагромождения утесов, это, по мнению Патты, было безнадежным занятием. Но хотя он был старше двух пилотов зонг-тии и уже приближался к возрасту зонг-ап-сидура, власти над ними он не имел — более того, он присутствовал на борту в качестве нежелательного и даже опасного пассажира. Он мог находиться в разбившейся машине, и хотя его гибель порадовала бы Патриарха и сидура-зонга Субьяроку, они бы выполнили все формальности, какие влекла за собой смерть Старшего-с-Пятном из клана правителей. Скорее всего, пилоты этой группы, не сумевшей сберечь младшего советника, были бы уничтожены.
Пока машина мчалась над скалами и, ныряя вниз, плевала огнем, Патта размышлял о цели Кланов, о той глобальной цели, что сплавила империю дроми в прочный монолит, и о своей секретной миссии. Цель была несложной, даже примитивной, и выражалась единственным словом: размножение! Неограниченное размножение и, безусловно, без всякого контроля со стороны других галактических рас. Неисчислимое количество халлаха, сотни миллиардов синн-ко, миллиарды Старших, и, как следствие, все новые и новые миры, в которых можно жить и размножаться… Так было, так есть и так будет. Если кому-то не нравится эта политика экспансии и захватов, найдутся средства убеждения — боевые трибы, корабли и эмиттеры плазмы. Домен дроми будет расширяться, пока не достигнет края Галактики…
И что же дальше?.. — спросил себя Патта. Давно, когда он только стал зонг-тии, этот вопрос был задан ему Тихавой. Вот мы добрались до самых дальних мест Галактики, говорил наставник, даже долетели до шаровых внегалактических скоплений, заселили миллионы миров, уничтожили другие расы — и что же дальше? Извне — океан неодолимого пространства, внутри — демографическое давление, чудовищно огромное сравнительно с нынешней эпохой… И пустота, пустота, ибо, кроме нас, никого не осталось! Никого во всей Галактике! Ты уверен, Патта, что нам удастся заселить другие звездные острова? Мы многочисленны и сильны, но ум наш не столь изощрен и гибок, как у хосси-моа или Скрытных. От них, от Скрытных, мы получили контурный привод и снадобье, продляющее жизнь старейшин, и многие иные вещи, а ведь Скрытных тоже придется уничтожить — в их секторе столько пригодных для дроми планет! Сумеем ли мы решить без них свои проблемы? И если даже решим, если Одаривший Мыслью нам поможет и мы придумаем способ, как добраться до других галактик, это станет не шагом в грядущее, а отступлением в прошлое. Ибо все повторится снова!
Примат физиологии над разумом — так называл Тихава выбранный дроми путь. И говорил, что если раса не имеет силы что-то изменить, если ее потенция исчерпана, необходимо внешнее воздействие. Какое? — спросил наставника Патта и получил ответ: проигранная война. Война, после которой их расу заставят ограничить размножение и поискать иные дороги в Галактике, кроме тех, что ведут к чужим мирам.
Возможно ли это? Да, возможно, утверждал Тихава и говорил о совсем уж запретном, о том, за что полагалась не быстрая смерть, а вырванные когти и срезанная с живого тела чешуя. Наставник, однако, не боялся; он обладал загадочным талантом выбирать учеников, достойных его доверия. Иногда Патте казалось, что он умеет читать мысли или, быть может, угадывать то, что не сказано ни словом, ни жестом. Прародитель их клана очень ценил Тихаву за этот дар, и наставник Патты несомненно двигался к высшей почести, к рангу сидура-зонг, которых в любой трибе не больше четырех-пяти. Но пока он был молод и еще не начал принимать продляющее жизнь снадобье.
Он говорил своим ученикам — а их, кроме Патты, было еще четыре — что кроме Отпавших кланов, расселившихся на границах лоона эо, грабящих их караваны и воюющих с их наемниками, есть другие дроми, те, что выбрали мир, а не войну, и попросили милости у Скрытных. Им дали место на Данвейте и Тинтахе, на планетах, где живут наемники, и они обитают там вместе с земными хосси-моа, и нет у них ссор с Парными Тварями, нет ни кланов, ни прародителей, ни разделения на касты, просто халлаха и синн-ко считают молодыми, а тех, кто с пятном — старшими. Дважды Отпавшие — так называл их Тихава, а еще называл грир-ватура-оно, Изменившими Образ Жизни. Если они смогли, то и другие смогут, утверждал наставник, и потому…
Еще один боевой аппарат врезался в скалу и, взорвавшись, рухнул вниз градом раскаленных осколков, прервав воспоминания Патты. Но, как всякий представитель его расы, он не любил оборванных мыслей, незавершенных дум и отложенных решений. Каждую мысль полагалось закончить, и он это сделал, произнес про себя сказанное наставником: и потому войну необходимо проиграть. К этому надо стремиться везде и всегда, в каждом месте, где вы окажетесь! Так говорил ученикам Тихава.
Он, Патта, оказался здесь, в Холодном Мире, на краю Провала. И здесь эта война — точнее, малая ее частица — будет проиграна.
На заходе солнца, когда Марк и Майя устроились под скалой с маленьким журчащим водопадом, носившим имя Карла Винджа, к ним прилетел сокол. Прянул с темнеющих небес, сел Марку на руку, вцепился острыми когтями в ткань комбинезона и заклекотал. К его лапе был привязан крохотный патрончик.
— Сокол… — благоговейно прошептала Майя, — сокол… — Она склонилась над патрончиком, прочла надпись. — Летит из Китежа в Никель с сообщением. Утомился, бедный…
В самом деле, вид у птицы был неважный. На мгновение Марк прикоснулся к ее ментальному полю и вздрогнул, ощутив безмерную усталость, жажду и упрямое стремление продолжить полет. Это существо, не обладавшее разумом, отлично понимало, что такое долг. Долг — то, что превыше всего; нужно долететь, куда послали, или погибнуть. Другой альтернативы не имелось.
— Он хочет пить. Дай ему воды, — сказал Марк.
Майя покачала головой.
— Дай сам. Видишь, он прилетел к тебе… Он знает, что ты — Вальдес! Вальдес, повелитель
