другого клиента, который не столь рьяно заботится о своем кошельке.
А не лучше ли будет оставить этот сумасшедший замысел? Она понимала, что еще может отказаться от бегства. Она может плюнуть на все, уйти из космопорта и попробовать спрятаться где-нибудь на Ахаре, вместо того чтобы отправиться в совершенно незнакомый мир.
Но нет, это бесполезно. На Ахаре у Триллинга повсюду друзья. Рано или поздно он нападет на ее след. Зато на Лорелее… что же, по крайней мере, там у нее будет фора.
Вот только будет ли? Сунув руку в карман и почувствовав знакомое покалывание в кончиках пальцев, возникавшее всякий раз, когда она приступала к этой деликатной операции, требовавшей полного напряжения душевных и телесных сил, девушка нащупала драгоценную карточку, сотканную из пластиковых волокон. У верхнего обреза карточки было напечатано имя — Чандрис Лалаша, и она, должно быть, в сотый раз пожалела, что не улучила время и не накопила денег, чтобы изготовить себе новое удостоверение личности. В последний раз она называла себя по фамилии — Лалаша — в тринадцать лет, за год до того, как познакомилась с Триллингом и переехала к нему жить. Но если бы она зарегистрировалась в службе космопорта под именем Чандрис, Триллингу не составило бы ни малейшего труда отыскать ее.
Она усмехнулась про себя. Вопрос не в том, сумеет ли Триллинг взять ее след, а в том,
Но кто может знать, в каком состоянии пребывает нынче разум Триллинга?
Чандрис бессознательно стиснула карточку. Однажды Триллинг похвастался, что убил человека с билетом на космический корабль. Интересно, что здесь правда, а что — выдумка?
Очередь постепенно укорачивалась. Пассажиры прикладывали билеты к окошку считывающего устройства, потом предъявляли их бортпроводнику и исчезали в посадочном туннеле. Чандрис облизала губы и поморщилась, ощутив на языке непривычный приторно-сладкий вкус дорогой светящейся помады. Поднявшись, она с замиранием сердца подошла к пассажирам и заняла место в конце очереди. Наступил решающий момент — последняя возможность для Триллинга остановить ее. Она просидела в углу четыре часа, следя за каждой группой пассажиров, входящих в туннель, и убеждаясь в том, что Триллинг не проскользнул на борт. Если он не успеет на этот последний челнок, Чандрис будет в безопасности. Хотя бы на какое-то время.
Она протянула билет бортпроводнику.
— Здравствуйте, — сказал тот и смерил ее быстрым взглядом, замечая яркие светлые волосы, еще более яркую помаду и наряд с претензией на подражание высшему классу. Когда он вновь посмотрел ей в лицо, Чандрис уловила в его глазах явную насмешку. — Вас зовут…
— Чандрис Лалаша, — проворчала она и взмахнула билетом перед окошком сканера.
— Добро пожаловать на «Хиррус». — Бортпроводник улыбнулся. — Направляетесь в колледж?
— Да, — бросила Чандрис. — На Лорелею. — Сканер пискнул, подтверждая подлинность документа, и она положила карточку в карман.
Бортпроводник покачал головой, все еще улыбаясь.
— Так я и подумал. Не устаю удивляться изобретательности школьников в вопросах, касающихся дорожной одежды. Желаю вам приятного полета.
— Спасибо, — пробормотала Чандрис и двинулась по туннелю, надеясь, что ее щеки не раскраснелись от прихлынувшей крови. Проклятие. Она опять поддалась своей слабости — увидела оскорбление там, где его не было и в помине. Та самая обидчивость, которая заставила ее торчать в Баррио, вдали от фешенебельных районов Мексико-Сити, где обретаются по-настоящему богатые клиенты. Во всяком случае, так ей говорил Триллинг…
Внезапно мускулы ее спины одеревенели, Чандрис вернулась мыслями к настоящему. Она бросила взгляд через плечо, почти уверенная, что Триллинг идет следом, сверкая глазами и кривя иссеченные шрамами губы в дикой хищной ухмылке.
Но она увидела лишь пару запоздавших пассажиров. От регистрационной стойки, оставшейся за углом, не доносилось ни криков, ни шума.
Чандрис вновь повернулась вперед и, переведя дух, зашагала по туннелю. В конце зиял люк челнока, похожего на огромный самолет с бесчисленными рядами кресел. Выбрав место, откуда она могла без помех наблюдать за входом, Чандрис застегнула ремни и замерла в ожидании. Самая последняя возможность для Триллинга…
Пять минут спустя люк с глухим стуком захлопнулся, и, едва челнок отделился от терминала, девушка почувствовала, как впервые за несколько часов ее отпускает напряжение. Впервые за несколько месяцев. Наконец-то Чандрис могла позволить себе надеяться, что она порвала с Триллингом.
Уже только ради этого стоило покинуть мир, который был ее единственным домом.
Перелет на лайнер занял около часа. Этот час оказался для нее настоящей сказкой.
Чандрис уже путешествовала однажды на обычном самолете, но в тот раз она была до такой степени озабочена тем, чтобы не привлекать к себе внимание, что не успела войти во вкус. Теперь все было по- другому. Лохматые облака, расступавшиеся перед носом челнока, словно белое ничто; здания, холмы и леса внизу; иллюзия свободного полета — Чандрис отдалась ей без остатка, плотно прижимая лицо к холодному пластику иллюминатора, до капли вбирая незнакомые ощущения. Поверхность планеты продолжала отдаляться, потом верхние слои облачности заслонили обзор, и только теперь Чандрис заметила, что ярко- синее небо над головой постепенно чернеет. Глухой рокот двигателей стих до шелеста, скорость снизилась, и привязные ремни мягко натянулись на ее груди и плечах.
Несколько минут Чандрис сидела, стискивая зубы и кулаки, борясь с тошнотой и пугающим чувством, будто бы она вместе с челноком падает обратно на землю. Потом, словно по волшебству, ее тело избавилось от напряжения, и она вновь смогла сосредоточить внимание на том, что происходило за иллюминатором. Наверху в черном небе зажглись звезды, хотя сбоку все еще виднелось солнце. Некоторое время она наслаждалась новизной ощущения, переводя взгляд от звезд к солнцу и обратно.
Наконец впереди и чуть выше появился «Хиррус».
Поначалу он казался чем-то вроде маленькой игрушечной модели, туманные контуры которой были обозначены линией крохотных огоньков. Но по мере того как челнок приближался к лайнеру и тот увеличивался в размерах, Чандрис начинала сознавать, что расхожее сравнение «Хирруса» с летающим городом не было пустой болтовней.
Прижав нос к холодному иллюминатору, она улыбнулась про себя. Если жизнь в Баррио и научила ее чему-нибудь — так это умению выживать в большом городе.
Несколько минут спустя они причалили к «Хиррусу» под аккомпанемент громкого лязга металла. Внезапно вернулась сила тяжести. Вместе с остальными пассажирами Чандрис поднялась по крутой складной лестнице сквозь крышу челнока и оказалась в просторном помещении, одну из стен которого занимал огромный схематический план лайнера. В билете был указан номер каюты; мельком посмотрев на план и отыскав ее, Чандрис отправилась к корме корабля.
Когда она вошла в каюту, ее соседки уже были там — три девицы с претензией на принадлежность к среднему классу. Они оживленно болтали о колледже и суетливо метались по каюте, набивая одеждой шкафчики и знакомясь с обстановкой. Чандрис молча протиснулась к четвертой койке, на которой уже лежал ее маленький чемоданчик; заметив новенькую, соседки утихли, внимательно присматриваясь к ней. То, что они увидели, еще больше развязало им языки.
— Славный дорожный костюмчик, — сказала одна из них, стоявшая за спиной Чандрис. Услышав ее сухой тон, компаньонки придушенно зафыркали. — Сама придумала?
Чандрис повернулась и посмотрела ей прямо в глаза.
— А как же, — холодно произнесла она. — Была вынуждена. Это одно из условий.
Девица, казалось, была ошеломлена.
— Условий для чего? — спросила она.
— Где ты учишься? — осведомилась Чандрис.
— Э-э-э… В Университете Аханны, на Лорелее.
Чандрис пожала плечами:
