ковер.
Глава 5
Как только Элис Адамс пришла в себя, она тут же устремилась на второй этаж к матери, чтобы разделить с нею горе. Жених тоже пошел наверх вместе с невестой и, побыв недолго с несчастными женщинами, скромно удалился. Вскоре вернувшись к двум сыщикам, он повел их в другие комнаты, которые называл музеем.
В этих комнатах царил полный хаос. Великое множество туземных поделок было собрано здесь в беспорядке, логику которого мог постичь разве что сам профессор. Сэр Малькольм узнал кое-какое оружие — томагавки, дротики и ятаганы, а также украшенные оперением головные уборы индейцев сиу, тотемы, ритуальные барабаны, подвесные колокольчики, мандалы[7] и всевозможные маски. Словом, здесь хранились символические предметы со всех концов света, сэр Малькольм настолько этому удивился, что не удержался и спросил:
— Какая же у вас специальность, профессор?
Даллингтон рассмеялся:
— Мой маленький кавардак наверняка кажется вам чем-то из ряда вон, не так ли? Дело в том, что здесь собраны отдельные элементы моих исследований, и на первый взгляд все это производит впечатление хаоса, однако тут я следую так называемому принципу компаративизма.[8] Моя работа состоит в том, чтобы вскрывать мифологические связи между ритуалами разных народов. Возьмем простой пример — маску! У различных народов, понятно, и маски разные, хотя во всех случаях мы имеем дело с предметом, который служит для того, чтобы покрывать лицо. Но зачем? Каково магическое предназначение маски, каков тот общий знаменатель, объединяющий все маски, откуда бы они ни были? Это и есть главная тема моих исследований.
— Понятно, — кивнул сэр Малькольм.
Дуглас Форбс был не просто удивлен, а потрясен. Он воспринимал столь странное нагромождение разнообразных предметов как одну из форм проявления чудачества их владельца. К тому же каждый из этих предметов казался ему на редкость отвратительным. И как можно заниматься такими вещами? В своем блокноте в мягкой обложке он пометил: «Даллингтон — очень подозрительный тип».
— Возьмите вот эту погребальную свистульку, — продолжал свою лекцию профессор. — Она сделана из терракоты где-то на высокогорьях в Андах. Используется в погребальных обрядах. То же самое в древнем Китае — там была в ходу изогнутая трубочка, луксун, ее пронзительный свист звучал на всех погребальных церемониях. Такой же обычай существует у банту,[9] пёль,[10] у сибирских народов и лапландцев. Погребения у них неизменно сопровождались свистом! Так почему же человек свистит, когда хоронит ближнего своего? Вот в чем вопрос!
Оседлав своего конька, Мартин Даллингтон воодушевился. Что же до Дугласа Форбса, он никогда не слышал, чтобы на похоронах свистели. И как только сэр Малькольм сошелся с этим чокнутым! Однако вид у благородного сыщика был совершенно невозмутимый; так же спокойно он задавал этнографу вопросы, и тот распалялся еще пуще. Наконец они оказались в комнате более опрятной, чем предыдущие, — там помещались витрины.
— А это главные мои сокровища! — воскликнул Даллингтон. — Увы, сюда-то и забрался вор и украл острогу. Видите, она была вот здесь, в витрине, закрытой на ключ. Здесь же я запер одну руническую табличку и вашу книгу — думал, они тут в безопасности. Я хранил здесь и рубин, великолепный такой камень, по албанским поверьям, он обладал чудодейственной силой — останавливал кровь и залечивал раны. А какой-то вандал расколотил витрину, похитил четыре мои драгоценности и был таков.
— Как, по-вашему, он сюда проник? — спросил Форбс.
— Наверно, через эту дыру… — Профессор указал на окно. — Вор разбил стекло, добрался до задвижки, повернул и пролез в комнату.
— Да, проще простого, — заметил сэр Малькольм. — С такими сокровищами вам бы следовало поставить на окна решетки.
— Видите ли, вещи такого рода людей не интересуют. И я думал, ни один грабитель на них не покусится. Так что я даже не запирал музей на ключ.
— Может, у вас еще что-нибудь пропало? Вы все проверили?
— Больше ничего. Моя коллекция хоть и в беспорядке, зато я хорошо помню каждую вещицу.
Однако скажите, сэр Малькольм, зачем убивать человека острогой?
— Вы, кажется, не сомневаетесь, что Кевина Адамса убили именно вашей острогой, — заметил благородный сыщик.
— Ну да. У меня крадут острогу и ею же в двух шагах отсюда убивают Кевина Адамса. К тому же, по словам старшего инспектора, у нее на конце было перо. Выходит, острога — лапландская, как у меня. Слишком уж явное совпадение…
— Во всяком случае, вор знал, что искал, да и ориентировался он здесь прекрасно, — заметил сэр Малькольм. — Из всех окон первого этажа он выбирает именно то, что ведет в вашу сокровищницу, затем, уже на месте, он идет прямо к этой витрине, забирает четыре ценных предмета и спокойно уходит. Не кажется ли вам это странным?
— Но ведь с тем же успехом он мог взломать и дверь! — защищался Даллингтон. — Заметить в витрине четыре вещицы. Смекнуть, что они ценные, и украсть. Он вполне мог что- нибудь стащить и в любой другой витрине, так ведь?
— Не думаю, — сказал старший инспектор. — Больше того, по-моему, вы даже знаете вора.
— Как это?
— Вы кому-нибудь говорили про книгу Уоллиса?
— Невесте. Но вы же не думаете… Это же глупо!
— А острога — она у вас давно?
— Купил в начале недели у Рейнольда, торговца экзотическими древностями…
— Кто-нибудь знал о вашей покупке?
— Я показывал ее только Адамсам и Тейлорам, когда они приехали… Такая великолепная вещь… Настоящая редкость. Рейнольд согласился ее уступить только потому, что я пишу книгу о магических обрядах лапландцев.
— А рубин? Руническая табличка?
— Они у меня уже больше десятка лет. Камень — подарок профессора Адамса. Он дорог мне, сколько бы ни стоил, потому что это память о старом друге и учителе. Вы и его нашли в доме тетушки Скво?
— Насколько мне известно, нет, — сказал сэр Малькольм, — впрочем, тело и все улики забрали еще до моего приезда. Правда, Дуглас?
— Не припомню, чтобы там был рубин, — признался старший инспектор. — Хотя мы все обшарили, даже карманы убитого.
Даллингтон снова оживился:
— Этот магический камень только тому на пользу, кто им исцеляет. Он останавливает кровотечение, заживляет раны и рубцы. Но, если кто-то воспользуется им по злому или корыстному умыслу, он приносит один лишь вред. Он мстит! Сколько людей умерло странной смертью, после того как они дерзнули нацепить его в виде украшения. У камней есть душа, верно?
— Ну, хорошо, — проговорил сэр Малькольм, прерывая рассуждения этнолога, — благодарим вас за разъяснения. Они весьма любопытны. А теперь давайте вернемся в гостиную. Мы могли бы там устроить себе кабинет на время расследования? Мне бы хотелось опросить гостей.
— Я ручаюсь за них! — воскликнул Даллингтон. — Они все мои ближайшие друзья, почти члены семьи. Какое отношение они могут иметь к убийству Кевина?
Сэр Малькольм ничего не ответил. Они миновали все комнаты музея, только в обратном порядке, и снова оказались в гостиной. Там их уже поджидала молодая пара. Девушка лет тридцати готова была расплакаться. Подбородок на ее своевольном лице подрагивал — как видно, она силилась сдержать себя, чтобы не разрыдаться. У нее были светлые, слегка завитые волосы и спортивная стрижка. Ее брат, стоявший рядом, выглядел скорее подавленным. Он тоже был блондин — переминаясь с ноги на ногу, он забавно покачивал руками. С виду он казался старше сестры, хотя явно находился под ее влиянием. Она первая и заговорила:
— Мартин, мы только что узнали. Какой ужас! Что стряслось?
— Вот джентльмены из Скотланд-Ярда, — проговорил Даллингтон. — Они всего лишь сообщили страшную новость и больше ничего.
— Джентльмены, — обратилась к сыщикам Дженнифер Тейлор, — мы с братом самые близкие друзья семьи Адамс. Постигшее их горе и нас глубоко тронуло. Скажите же, что вы думаете об этом чудовищном преступлении? Ведь речь идет о преступлении, так?
— Пока рано делать какие-либо выводы, — ответил старший инспектор. — Следствие только начинается.
— Кто же мог держать зло на Кевина? Мартин, вы-то сами имеете хоть какое-то представление, как это могло случиться?
— Ни малейшего. Тело Кевина нашли в заброшенном доме неподалеку отсюда. А убили его… этой… острогой. В руках у него была книга. Вот и все, что нам известно.
— Острогой?! — вскричала девушка. — Какой ужас! И книга… Но вы же знаете, Кевин терпеть не мог книг…
— Книгу украли у меня вместе с острогой, — пояснил этнолог.
После его слов наступила тишина. Патрик Тейлор продолжал молча покачиваться. Тут слово взял сэр Малькольм:
— Когда вы видели вашего друга последний раз вчера вечером?
— После обеда, — сказала Дженнифер. — Мы все вместе поели в большой комнате. Потом мужчины пошли в курительную. А мы, женщины, решили вызвать их на партию в бридж. Эмма Адамс отправилась к ним передать наш вызов. Мэтр Дервантер и вы, Мартин, присоединились к нам. А Кевина с вами не было.
— Да, — подтвердил Даллингтон. — Он пожаловался на головную боль. Может, он выпил много шампанского, вот у него и разболелась голова. Мы собирались отпраздновать счастливое событие — заключение брачного договора. Все были довольны. Кевин пошел немного отдохнуть в комнату, которую я ему отвел.
— А потом вы его видели? — спросил Форбс.
— Да, — сказала Дженнифер, — только гораздо позже. Наверно, часов в одиннадцать. Мы закончили играть в карты. Эмма устала. Мэтру Дервантеру захотелось перед сном подышать воздухом. И тут я увидела, как по лестнице спускается Кевин. Вид у него был неважный. Я спросила, может, ему что-нибудь нужно. А он меня одернул, и, признаться, довольно грубо. И я ушла к себе. Если б я знала…
На сей раз она не смогла сдержать слезы. Закрыла глаза руками и тяжело опустилась в кресло. А ее братец все переминался с ноги на ногу, покачиваясь, точно маятник.
— А вы, сэр? — обратился к нему благородный сыщик.
Он, похоже, удивился:
— Я? О, я, видите ли… Это действительно большое горе. Такое… горе…
— Вы можете подтвердить слова сестры?
— Насчет Кевина? Нет. После обеда я пошел в библиотеку. Когда-то, еще совсем мальчишкой, я помогал ныне покойному Грегору Адамсу по работе. И хотел вчера найти книгу о культе солнца и луны у майя, которую мой учитель подарил господину Даллингтону. Издательства «Мередит». Так вот, я нашел ее и потом весь вечер читал.
— Это точно, — подтвердил профессор. — Часов в десять, во время игры в бридж — я сидел на месте покойного, — я пошел предложить Патрику кофе. Он сидел в библиотеке и
