людьми. Они приходили и располагались группками, продолжая вести разговоры о своей работе. Люди как люди, ничего особенного. А мы сидели, болтали о прошлых знакомых, и откуда-то к нам лилась успокаивающая мирная музыка, как густой шоколад с ложки. Тихая незамысловатая мелодия, от которой неудержимо клонило в сон. Заснуть за столом в этом месте, где сидишь не одна, было бы с моей стороны верхом неприличия.
— Ладно, эта тема для нас неисчерпаема, как атом, — сдерживая зевоту, нетерпеливо напомнила я, когда мы получили свой заказ. — Ты же про магазин обещал мне рассказать, про свой магазин.
— А, ну да… Люблю, знаешь ли, такие вот заведения, как это — начал Алекс откуда-то сильно издалека. — Приятная атмосфера, можно спокойно посидеть, никто не напрягает без повода, как говаривал один мой покойный друг. И работают они до поздней ночи. Не успеешь оглянуться, а уже вечер — самое симпатичное мне время суток. Как ты знаешь, я ненавижу начало дня…
2. Хмурое утро
Как ты знаешь, я ненавижу начало дня. Независимо от погоды на улице, от дня недели, даже вне зависимости от времени года. Просто ужасно себя чувствую по утрам. Не мое это время. Продирая с большим трудом глаза, моя неповторимая личность всегда крайне возмущена заговором трудового кодекса против людей. Ну, действительно: мы же не сеем, не жнем, сено не косим и коров нам не доить, так какого черта, скажите на милость, нужно рано просыпаться? Зачем? Есть, конечно, куча добрых слов, множество пословиц и поговорок на тему утреннего времени суток, но они не про меня. «Утро вечера мудренее…» «Кто рано встает, тому бог подает…» «Хвали утро вечером…» что там дальше? Какое продолжение у этой пословицы? Не помню! Ну, и так далее в таком же духе. «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…» Нет, это уже что-то совсем из другой оперы. Короче — не люблю утро. Вечер или ночь — это да, мое время суток, а утро не люблю. Терпеть не могу, утром я ненавижу всех людей. Поэтому и мечтал всегда о свободной профессии, когда четкого графика нет. Но так уж сложилась жизнь, что именно утром надобно вылезать из постели, приводить себя в порядок и идти на работу.
Утро понедельника я ненавижу вдвойне. Причем совсем недавно началу дня я радовался. А в тот раз, после вчерашнего, в голове гудела какая-то машина, похожая на компьютерный кулер. Старый плохо работающий кулер. И поразительная пустота! Где был, что делал? Ни фига не помню! Как поручик Ржевский из анекдота. А маленькие молоточки выбивали примерно семьдесят пять ударов в минуту. Бедные мои мозги, ну пожалейте же меня! Это у всех так? Если с утра никто ничего не помнит, что было вчера, то откуда берутся подробности? Что за дрянь мне подсунули? Какая мерзость, тьфу! С удовольствием поспал бы еще часок.
Я — здоровый, тридцатитрехлетний мужик, обладаю среднестатистической внешностью, стрессоустойчивой психикой, без особых претензий по части организации быта, но ужасно не люблю просыпаться. Спасает только шоковая терапия в виде холодного душа, новостей по зомбоящику и чашки черного ароматного напитка: запах свежезаваренного кофе говорит сам за себя. Не знаю, как бы я жил без этих вреднейших, но столь полезных изобретений человечества. Наверное, предпочитал бы не спать вовсе и вскорости откинул бы коньки по причине недосыпа. Я читал где-то в Интернете, что вроде бы в Великобритании появилась даже специальная ассоциация «сов», то есть таких хороших ребят, которые активно борются за свое неотъемлемое право работать во второй половине дня. Жду не дождусь, когда они доберутся и до нас. Я бы незамедлительно вступил.
Утренние действия практически не менялись день ото дня, поэтому запоминались плохо. Надо что? Выпить воды. Побриться, умыться, съесть завтрак, совершить разные прочие необходимые организму процедуры… Залезть в душ, помыть голову несколько раз подряд жестким шампунем, а лучше туалетным мылом, почистить зубы…. Облиться холодной, а потом горячей водой. Как следует вытереться, и вот я свеж, как огурчик и готов к разным неожиданностям.
Выполнив все необходимые утренние ритуалы, я чмокнул в щечку Ольгу (жена уходила на полчаса позднее меня) быстро оделся и покинул нашу квартиру.
В очередной раз на выходе из подъезда меня охватило дикое ощущение невероятной нереальности окружающей действительности. Это сильно… Издержки общения с компьютером. Вероятно, развивается какой-нибудь новомодный интернет-психоз. Говорят пациент, что долгие годы просиживал за компьютером, входит потом в прострацию, всецело погружается в виртуальный мир и погибает от инсульта. У меня это похоже на своеобразную зависимость от сети, я не могу долго находиться в оффлайне, меня физически тянет, где бы я не пребывал к любым средствам связи, с которых можно выйти в сеть. Сейчас уже меньше, но было время, когда меня просто «ломало» от одной только мысли, что я проведу какую-то часть своего времени без интернета…
Глупость, конечно, но стало жутковато…
Затем — короткий путь от дома до метро. Повинуясь какому-то душевному порыву, купил на углу три чайные розы с длинными толстыми стеблями. Так просто, без повода. До вечера подержу в воде, а потом жене подарю.
Потом я дошел до проспекта, спустился в подземный переход, проследовал сквозь стеклянные распашные двери, приложил к морде турникета свою карточку, миновал откровенно скучающего милиционера и встал на бегущую вниз ленту эскалатора. Дождавшись поезда, вошел внутрь. Голос из динамиков предупредил об осторожности при закрытии дверей и огласил следующую станцию.
— Уважаемые пассажиры! — громко возвестила на весь вагон запись мужским голосом. — Будьте взаимно вежливы! Уступайте места инвалидам, людям пожилого возраста, пассажирам с детьми и беременным женщинам.
Двери закрылись, поезд тронулся и поехал. Кстати о голосах. Мне очень нравятся голоса московского метро, особенно то, что в сторону центра голос мужской, а от центра — женский. Огляделся. Полупустой салон, всего несколько человек: хорошо все-таки садится ближе к конечной станции, но только после того, как час-пик уже миновал. Впрочем, ехать мне предстояло до противоположного конца линии, через весь город, а у центра народ под завязку набьется всенепременно. Хотел, было почитать книжку, но почему не стал. «Ладно, — думал я тогда, — когда все места займут, уткнусь носом в страницы, буду претворяться, что увлечен настолько сильно, что уже ничего не вижу вокруг, а то, чего доброго, придется кому-нибудь уступать». Почти сразу отключился от внешних раздражителей и сконцентрировался на внутреннем мире: начал обдумывать свои дела на сегодня.
И на кой фиг я купил эти розы? Таскайся вот теперь с ними.
Меня беспокоил герцог Эренейский. Его Эреней — небольшая гористая область на юго-западе, ничего не имела, кроме океанского побережья, скал, шумных рек и труднопроходимой местности. Еще там жил маленький вздорный народ, считавший себя гордым. Сам герцог полагал свою персону основным претендентом на престол Королевства, о чем мы с ним постоянно спорили. В столице герцог казался вполне адекватным парнем, мы часто встречались, и не раз играли партии в шахматы, причем герцог чаще всего выигрывал. Он великолепно знал историю, и я почерпнул у него множество интересных фактов. Некоторые сообщенные им сведения казались мне досужими байками, но потом, покопавшись в дворцовой библиотеке, я убедился в их достоверности. Однако, как только герцог возвращался в свой Эреней, в фамильный замок — этакое переросшее подобие крымского «Ласточкина Гнезда» — то сразу же впадал в депрессию и его снедала лютая жажда власти. Характер герцога тяжелел, он становился неуправляем и начинал плести интриги. Это у него называлось — «делать политику». Если так пойдет и дальше, ситуация может выйти из- под контроля и мне придется что-то решать с герцогом. Неприятно-то как…
От важных дум отвлек недовольный голос:
— Молодой человек, уступите место! — сказал некто сбоку, прервав мне поток сознания.
Пришлось сфокусироваться на текущей реальности. Ну вот, дождался! Совсем не заметил, как проехал почти полпути, и вагон уже наполнился, как следует. Теперь голос из динамиков сменился на женский, значит, мы уже миновали центр города и удаляемся от него. Сразу припомнился недавний случай. Еду вот так же намедни, только в обратную сторону и совсем уж вечером. Сижу, а на Цветном бульваре входит некая мадам. Ну, лет примерно тридцати, или чуть меньше того, и как-то сразу видно, что она
