за беда с тобой приключилась?
Мы вышли из трактира, я на ходу рассказал всю историю в очень простом и сжатом варианте. Прозвучало это примерно так:
– Шел вечером к подружке, увидел, как грабят мужика, хотел пройти мимо, да громилам не понравилось, что я тут хожу, вот и захотели меня жизни поучить, а то и совсем ее лишить.
В этом месте Молот усмехнулся, он знал, каким я становлюсь, когда кто-то пытается мне угрожать. Мы и с ним подружились потому, что, несмотря на его рост и вес, я дрался с ним так, что у него выбора не оставалось – либо стать моим другом, либо умереть. С тех пор мы вместе, могу положиться на него в любых ситуациях, а он знает, что я отплачу ему тем же.
– Сначала увидел двоих, потом к ним присоединился еще один, который, видимо, должен был отпугивать случайных прохожих, а меня проморгал, потому что я вышел из тупика – там у меня секретный лаз.
– Дальше можешь не рассказывать, – ухмыльнулся Молот. – Тебя я вижу целого и невредимого, а о том, что стража утром нашла троих чужаков, которых кто-то зарезал этой ночью, уже слышал.
– А дальше начинается очень странная история, – вздохнул я. – Один из грабителей сунул мне в руки кусок старой бронзы, а прохожий, которого грабили, оказался гонцом. И к моему отцу, едва он появился на работе, ввалились жрецы и потребовали, чтобы я отдал то, что взял у гонца. Так что иду отдать то, что попало мне в руки. Это все…
– Все? – не поверил Молот. – А когда станет страшно? В любой истории нужно хорошо напугать, тогда ей поверят. Ладно, рассказывать ты, я вижу, не мастак. Так куда мы идем?
– В храм Киля… Теперь страшно? – Я усмехнулся, увидев, как вытягивается лицо друга и становится мрачным. – Не знаю, что у них за религия, но думаю, что-то по-настоящему серьезное, ибо сегодня впервые увидел, как отец боится, да и у меня самого что-то нехорошо на душе, поэтому зашел за тобой.
– Что ж, зашел так зашел, для чего еще нужны друзья? – Молот вздохнул, закрепил дубинку под мышкой в специально пришитые под полой петли, чтобы не мешала ему в ходьбе. – Тогда за Кнутом не пойду, пусть хоть он поживет на этом свете…
– Ты это серьезно? – Шутка мне не понравилась. Я приготовился на всякий случай к неприятностям, да и, по правде, в груди у меня что-то неприятно сжималось каждый раз, когда упоминал храм, но Молот… его напугать трудно. – Чем нам могут навредить жрецы? Они же, кроме своего бога, ничего не знают…
– Это точно, – согласился со мной Молот. – Да только Киль – бог не простой.
– И чем же?
– Он бог-странник! – Мой друг сказал это так, словно одной фразой поставил точку, и всем все стало понятно, и даже зажмурился от удовольствия. Молот далеко не дурак, его добродушное лицо иногда кажется глуповатым, но тот, кто на это клюет, позже жестоко раскаивается.
Мой друг умеет читать и писать, какое-то время его воспитывали в храмовой школе, он собирался стать жрецом, но потом сбежал, решив, что вольная жизнь лучше. К тому же от него потребовали, чтобы он принял обет безбрачия, а этого он сделать никак не мог.
Девушек Молот любил всегда, и они были от него без ума.
А вот если бы доучился, сейчас был бы служкой в храме Корта – это один из наших самых могучих богов, число его жертвователей постоянно растет, и жрецы по-настоящему богаты. У них каждый день на столе замечательная еда и лучшие вина в городе. Мне кто-то рассказывал, что пожертвования Корту всегда возвращаются сторицей, потому что этот бог, кроме всего прочего, ведает и удачей, наверно, поэтому в его храме всегда много народа.
– Слушай, ты рассказывай подробнее, меня, в отличие от тебя, из храмовой школы выгнали раньше, чем стало понятно, какими делами там занимаются.
– Все остальные боги не любят путешествовать. – опять лаконичный ответ, абсолютно ничего не объясняющий. – А этот без дороги жить не может.
– И что? – Молота стоит послушать, когда он рассказывает о жрецах, знает много. – Это мы, простые люди, почти ничего не знаем о богах, помним только о самых богатых и преуспевающих и несем дары только тогда, когда нам приспичит, – например, со здоровьем неладно или судьба вдруг преподнесет неприятный сюрприз. А богов больше двух десятков, храмов еще больше…
– Неужели бог-странник могущественнее Корта, дарующего удачу?
– Не могущественнее, но Киль многое видел во время своих странствий по другим мирам, а значит, умеет больше других богов.
– Знания? – Я даже не стал скрывать своего разочарования. – Кому нужны горы пыльных книжек, манускриптов и свитков? Я уже раз пытался их продать, так у меня ничего не вышло – за целый день не нашел ни одного дурака, который бы решился это купить.
Точно говорю, от книг, кроме пыльной лихорадки, ничего не приобретешь. Что толку знать о том, что происходило много сотен лет назад, если все меняется – земля давно стала другой, да и люди тоже…
– Книги продавал, когда сбежал из школы жрецов Троя? – уточнил Молот. – Насколько мне помнится, ты там не пробыл и недели. Не знал, что ты украл книги…
Не люблю рассказывать эту историю. Папаша хотел меня научить писать и читать и отдал жрецам, но мне там не понравилось, и я сбежал. Отцу пришлось самому обучать меня грамоте.
– Книги случайно подвернулись мне под руку. Должен же был я как-то отомстить за розги, которыми меня лупили, и за стояние на коленях на каменном полу? Мне до сих пор иногда кажется, что они у меня плоские, как булыжник на этой мостовой.
Мы как раз шли по центральной улице, она у нас облицована мелким камнем, но уложены они ровно, аккуратно, так что ноги сами идут. Говорят, что эта улица досталась нам от древних – тех, кто жил здесь до нас. Наши каменщики на такое не способны.
Молот рассмеялся, он был, как и я, не лучшим послушником, поэтому, какие наказания применяются в школах жрецов, ему известно не менее хорошо, чем мне:
