Все равно почитай, говорит Анна-Лиза.
Как скажешь, соглашается Курт. И начинает читать: «Вы с траком должны стать единым целым. Ты должен научиться мыслить, как трак, и чувствовать, как трак. Трак должен стать частью тебя, как рука или нога, как мускулы, которые крепнут от ежедневных тренировок. Коль скоро трак твой лучший Друг, то и не разлучайся с ним никогда. День без трака вычеркнут из жизни. Только достигнув такого единения с траком, можно приступать к трюкам, описанным в этой книге».
Ой, говорит Анна-Лиза. И ты чувствуешь трак так же, как руку или ногу?
Пока не совсем, говорит Курт. Но я стараюсь.
А как трак думает? спрашивает Анна-Лиза.
Примерно как я, отвечает Курт.
А ты как? спрашивает Анна-Лиза.
Примерно как трак, говорит Курт.
Спасибо за объяснение, говорит Анна-Лиза, отворачивается на бок и снова пробует заснуть.
Да не за что, отвечает Курт.
Но не проходит и пяти секунд, как Анна-Лиза вновь поворачивается к Курту.
А зачем ты читаешь эту книгу? спрашивает она.
Чтобы разбираться в траках лучше всех, говорит Курт.
Я думала, ты и так отлично разбираешься, говорит Анна-Лиза.
И я так думал, говорит Курт. Но настали суровые времена, Анна-Лиза. Очень суровые. Теперь, когда корабли перестали швартоваться у нашего причала, недостаточно просто разбираться в траках. Если я не хочу потерять работу, то должен стать лучшим из лучших водителей трака.
Но я и так считала тебя самым лучшим, говорит Анна-Лиза.
И я считал, отвечает Курт. А теперь, говорят, хороших водителей траков пруд пруди, и все пооканчивали академии за границей, и все такое, а ну как кто-нибудь из них приедет сюда и подсидит меня? Я даже думать об этом боюсь.
Курт того гляди заплачет. Губы у него дрожат, глаза стекленеют.
Ну, ну, не реви, утешает Анна-Лиза. Не может быть, чтобы кто-нибудь водил трак
А если такой человек найдется? спрашивает Курт.
Да, что тогда? говорит Анна-Лиза.
Ты тогда меня не разлюбишь?
Да нет, не разлюблю. Но что огород городить — ты самый лучший. Никто не управляется с погрузчиком так ловко, как ты, Курт.
И Анна-Лиза в очередной раз закрывает глаза и собирается спать. А Курт, почитав еще немного, откладывает книжку и задумывается.
Я вообще не понимаю, что они все здесь делают, говорит он.
Кто? спрашивает Анна-Лиза.
Да эти иностранцы пришлые, говорит Курт. Чего им не живется там, откуда они родом?
Мир не так прост, Курт, говорит Анна-Лиза.
А чего тут сложного, отвечает Курт. Мы с тобой родились в Норвегии и живем по большей части в Норвегии же. Что мешает остальным поступать так же?
Анна-Лиза вздыхает. Я же тебе уже объясняла, Курт, говорит она.
Разве? удивляется Курт.
В мире есть такие места, где жить очень трудно, говорит Анна-Лиза. Почти невозможно. Там войны, голод, беда. Иногда людям даже приходится бежать из таких мест. Ну и некоторые из них приезжают, случается, к нам. Наш долг помочь им. Вот и все объяснение. А теперь я сплю.
А у меня на работе один товарищ говорит, что не верит, будто все эти пришлые так уж мучились дома. Он говорит, что некоторым просто наскучило у себя там, захотелось полакомиться нашим паштетом и, если выйдет, отнять у нас работу.
Кто именно так говорит? спрашивает Анна-Лиза непривычно сурово.
Парень на работе, отвечает Курт.
Не Коре случайно? говорит Анна-Лиза.
Не помню, отвечает Курт, быстренько раскрывая книгу и делая вид, что поглощен чтением.
Так все-таки Коре? повторяет Анна-Лиза на этот раз своим самым неприятным тоном. Тем, который Курт терпеть не может.
Ну Коре, кажется, отвечает Курт.
Курт, не смей водиться с Коре. Он осел. У него не голова, а банка с паштетом.
А мне он нравится, говорит Курт. Нормальный парень.
Коре не нормальный, говорит Анна-Лиза. А для Норвегии очень хорошо, что в нее переселяются иностранцы, потому что от них мы получаем новые блюда, танцы, музыку, новые идеи и много чего потрясающе интересного. Но теперь я хочу наконец поспать. Спокойной ночи.
Спокойной ночи, откликается Курт. Но Коре нормальный парень.
Он осел, отвечает Анна-Лиза.
Он нормальный, не сдается Курт.
Он нормальный осел.
Нормальный-пренормальный человек, частит Курт.
Я сплю, говорит Анна-Лиза.
Несколько минут в спальне тихо. Но потом Анна-Лиза различает странный звук. Как будто кто-то высунул язык и пускает пузыри.
Ты рожи корчишь?
Я? говорит Курт. Нет.
Но Анна-Лиза зажигает свет и ловит Курта с поличным — язык-то у него высунут.
Курт, ну что за детский сад, говорит Анна-Лиза.
Сама такая, отвечает Курт.
С меня довольно, говорит Анна-Лиза. Иди и ночуй в своем траке, раз так.
Отличная идея, говорит Курт. Берет одеяло и плетется вниз, к траку. Наконец оба засыпают.
Наутро Анна-Лиза просыпается гораздо позже, чем хотела. Она ужасно проспала. И Курт с Бадом тоже. Обычно они легко вскакивают ни свет ни заря, разбуженные громкими криками в комнате Лены и младшего Тоже Курта. Каждое утро у них обязательно скандал, потому что этот Курт, называемый еще и Шипучка Курт, норовит вскочить пораньше и сразу запустить машинку для приготовления газировки, а Лена любит поспать подольше. Но сейчас оба уехали со школой. Тоже Курт пошел с классом в поход в горы, а Лена со своим классом отправилась к морю. Шипучка Курт ехал как на каторгу, потому что учитель строго-настрого запретил брать с собой газировочную машинку. Зато Лена радовалась поездке точно ребенок, потому что ночью можно будет пробраться к мальчишкам и натолкать им полные уши зубной пасты.
Открыв глаза и осознав, который час, Анна-Лиза вскакивает как ужаленная. Она будит Бада. Тот приходит в полный восторг от того, что в доме такая паника.
Ему всегда казалось, что если Анна-Лиза ни свет ни заря мечется как угорелая, день проходит впятеро интереснее. Пока она пьет кофе, не присаживаясь к столу, Бад распевает но все горло. Приветик, мама, папа, поет он. Приветик, Курт и Лена, хотя вас дома нет, зачем же вам привет, уж лучше бы конфет, сходить чтоб в туалет… и потом что-то там еще такое про какашки… нет, это я, пожалуй, забыл… ну не важно.
Посреди Бадовых песнопений на кухню выходит Курт.
Привет, Бад, говорит он. Опять ведешь себя как ребенок, слышу я.
Какие мои года, отвечает Бад.
Как спали? спрашивает Курт.
Мне приснился кошмарный сон, говорит Бад.
