В эпицентре любви

чувство. Она закрыла лицо рукой.

– Ты должен меня ненавидеть, – тихо сказала она.

Талос сжал ее запястье.

– Зачем ты так говоришь?

Ее глаза наполнились слезами, когда она взглянула на него.

– Потому что я тебя не помню! Ты мой возлюбленный, отец моего ребенка и так добр ко мне. Так стараешься помочь мне вернуть память. Но это бесполезно…

Ее голос прервался, и по щекам скатились слезы. Понимая, что устраивает истерику, в отчаянии пытаясь скрыться от взглядов, устремленных на нее, – теперь уже не только мужских, но и женских, Ив отпрянула от него. Швырнув льняную салфетку на стол, она выбежала на улицу.

Талос догнал ее через несколько мгновений, сжимая в руках ее плащ.

– Все в порядке, – проговорил он. И она ощутила прикосновение его рук к своим волосам. – Все в порядке.

– Не в порядке, – возразила она сдавленным голосом, сдерживая слезы. Обернулась к нему. – Как я могу быть с тобой и не помнить тебя?

– Тебе нужно успокоиться, – сказал он тихо. – Я заставил тебя гоняться по всей Венеции, а это вредно для ребенка.

– Ты не заставлял меня. Ты был заботлив и мил. – Она вытерла слезы, злясь на себя. – Это моя вина. Я во всем виновата. Доктор Бартлет сказал, что с моим здоровьем все в норме. Тогда в чем же проблема? Что со мной не так?

Он стиснул зубы.

– Не знаю.

– Может быть, мне стоит вернуться в Лондон. Сходить к тому специалисту…

– Нет. – Она поймала взгляд его темных глаз, чувственный и настойчивый. – Тебе не нужны врачи. Тебе просто нужно время. Время и забота. И я. Я помню достаточно для нас обоих. Выходи за меня, Ив. Сделай меня счастливым.

К лицу Ив прилила кровь, когда он коснулся ее щеки. Он смотрел на ее губы, и от его страстного взгляда их покалывало, будто от прикосновения. Ее тело тут же вспыхнуло, охваченное своенравным огнем, подобно сухой древесине, загоревшейся от ударившей молнии.

Позади него она увидела знаменитую площадь Святого Марка, с высокой красной колокольней и белой куполовидной базиликой, не уступавшей в экзотичности достопримечательностям Каира или Стамбула. Было уже поздно, ночь была волшебной, туристы растворились где-то в тумане, оставив их вдвоем в сиянии лунного света у воды.

Талос хотел поцеловать ее.

Она жаждала, чтобы он поцеловал ее.

Он медленно склонился к ее лицу, ее тело затрепетало, подалось к нему, изнемогая от желания…

Она прикрыла глаза и потянулась к нему губами – и тут же неожиданно для себя отскочила от него.

Она видела, как быстро и шумно вздымается его грудь, видела взгляд его темных, казавшихся в темноте черными, глаз.

– Что происходит, Ив? – спросил он тихо. – Почему ты ускользаешь от меня?

– Не знаю, – беспомощно прошептала она, борясь с комом в горле. – Я хочу поцеловать тебя, но сама не знаю почему… боюсь.

Он вдруг рассмеялся, и его низкий, казалось, проницательный смех отозвался эхом в волнах канала.

– Ты не зря боишься.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, не в силах отвести от него взгляд.

Взяв ее за руку, он поцеловал ее ладонь.

– Это пламя может спалить нас обоих. – Он медленно поцеловал каждый палец ее руки, вызвав в ее теле мурашки удовольствия. – Если я начну целовать тебя, то никогда не остановлюсь.

Ив затрепетала от наслаждения. Блаженства… желания… страха.

Его лицо помрачнело и казалось отчужденным при свете луны.

Она не может винить его, особенно после своей недавней истерики.

– Пошли, – тихо проговорил он. – Уже поздно. Пора ложиться спать.

Ложиться спать?..

Ее колени дрожали, когда они шли обратно к отелю. Она едва замечала красивые виды Венеции, огни гондол и островки земли посреди воды. Все, о чем она могла думать, – это ожидавший их пентхаус.

Кровать, ожидавшая их.

Кусая губы, Ив искоса поглядывала на Талоса из-под опущенных ресниц. Он был необыкновенно красив и силен. И за этой невероятной сексуальностью прятались порядочность, любовь и терпение. Он не злился и не обижался на то, что она не помнит его. Он только заботился о ее удобстве и помогал ей во всем.

Нет, неправда. Он хотел кое-что еще.

Он хотел жениться на ней.

Отец ее ребенка, красивый, могущественный греческий магнат хотел жениться на ней. Почему же она не могла принять предложение? Или хотя бы позволить поцеловать себя? Почему ее тело противилось?

«Ты не зря боишься».

Проходя мимо группы молодых людей, она опять услышала свист и непонятные ей, но явно похабные словечки на итальянском. Сжав кулаки, Талос повернулся было к ним. Его тело напряглось от бешеной злобы. Он собирается драться, с ужасом осознала Ив.

Испугавшись, она остановила его, легко коснувшись ладони.

– Не подашь мне плащ? – попросила она. – Я так замерзла.

Талос тут же обернулся к ней:

– Конечно, моя золотая.

Глядя на нее, он заботливо накинул плащ ей на плечи. На мгновение она растворилась в его темном взгляде. Он взял ее за руку:

– Я отведу тебя в отель.

Ив выдохнула с облегчением оттого, что ей удалось отвлечь его от драки с молодыми итальянцами, потому что, встретившись с ним взглядом, она испугалась. За них. Он был вне себя от ярости, гораздо большей, чем заслуживала эта невинная, хоть и неприятная провокация.

Но она не позволит этому повториться. Проходя мимо портье в вестибюль, Ив еще раз пообещала себе полностью сменить гардероб.

Как только они зашли в пентхаус, Талос выпустил ее руку. Когда она спустя десять минут вышла из ванной, он даже не взглянул на нее – сидел за глянцевым столом у окна, уткнувшись в ноутбук. Через окно виднелись мерцающие огни судов, плывших из Адриатического моря.

– Спасибо, что одолжил мне свою пижаму, – неуклюже сказала она и глупо усмехнулась. – Должно быть, я потеряла свою. В чемодане ее не оказалось.

– Ты всегда спала голой.

Она сглотнула, уставившись на его профиль и думая о кровати позади нее.

– Ну, м…

– Кровать твоя. – Поднимаясь, он закрыл ноутбук и наконец посмотрел на нее. Взгляд его темных глаз, такой горячий и проникновенный еще недавно, когда они стояли около площади Святого Марка и он почти поцеловал ее, теперь был холоден. – Я буду работать в кабинете, так что тебя не побеспокою. Когда устану, прилягу на диване.

После стольких часов, которые она провела, пытаясь унять свое беспокойство и приучить себя к мысли, что они будут делить комнату, она не ожидала от него лишь одного – что он поведет себя так, словно она посторонний гость. Через его широкое плечо она взглянула на маленький узкий диванчик.

– Ты там не поместишься!

– Постараюсь. – Он отвернулся. – Тебе и ребенку нужен отдых. – Встав из-за стола, он вышел из комнаты и, остановившись в дверном проеме, сказал: – Спокойной ночи. – И выключил свет.

Делать было нечего, она забралась в кровать и натянула одеяло. Лишенная тепла Талоса. Несчастная.