ползут по щекам, и он нетерпеливо встряхивает головой, пытаясь их смахнуть.
— Ты же знаешь — она с тобой, — к ним подходит Дамблдор. Он кладет руку на плечо мальчика , - поэтому не стоит плакать, маленький Поттер. Она отдала тебе все, что смогла. Зачем, никто не знает, но важно то, что теперь она навсегда с тобой. Она отдала всю силу своей любви тебе. Не сестре, не брату. Тебе.
— Я знаю, — сипло сказал Альбус, стараясь справиться с волнением, комком подступающим к горлу, — я чувствую.
Он и правда чувствует. Это то, что не передать словами. Что-то, сотканное из неуловимых жестов и недосказанных слов. Это — как ветер и предрассветный туман, как неосязаемая дымка и легкое прикосновение. Это — прелесть материнского взгляда и необходимость чувствовать материнскую ласку.
— Это то, что всегда с тобой, — словно прочитав мысли мальчика, говорит Дамблдор.
Альбус поворачивается и в невыносимо зеленых глазах вопрос. Самый важный. Самый страшный.
— Ведь это из-за меня, да?
— Да, — говорит Аберфорт и прикрывает глаза, словно прислушиваясь к своим ощущениям, — из-за тебя.
— Не говорите так, — твердо говорит Малфой и смотрит на профессора с нескрываемой злостью.
— Я не к тебе обращаюсь. У тебя другое воспитание, другой взгляд. Альбус, — говорит он, — это ее выбор. И тебе с этим жить. Просто жить. Потому что она так хотела. Ритуал подобной силы проводят только в случае смертельной опасности, а раз с тобой все порядке, значит, она сберегла тебя.
— Не надо! — выкрикивает Поттер и кидается прочь.
— Зачем? — укоризненно спрашивает Скорпиус, смотря ему вслед.
— Ты знаешь, кто такой Альбус Дамблдор? — спрашивает Аберфорт.
— Слышал, — уклончиво отвечает Скорпиус, недоумевая, к чему это профессор помянул знаменитого брата.
— Кто такой Гарри Поттер, я думаю, тебе известно.
— Еще бы, — хмыкнул Малфой.
— Самое страшное,— глухо произносит Аберфорт, — самое страшное, что делал Альбус Дамблдор в своей жизни, — это то, что он всегда использовал всех в своих целях. Благих, несомненно. И особенно Гарри Поттера. Ложь победила, мальчик. Ложь, а вовсе не сила добра, как принято считать. Правильная, тщательно выверенная ложь. Я тоже Дамблдор. И я не буду врать Поттеру. Именно из-за него погибла Джиневра Поттер, но это — ее выбор. И он должен это принять.
Скорпиус молча смотрит на Аберфорта и отстранено думает, что неугомонного надо найти до отправки домой. Иначе он снова вляпается во что-нибудь сгоряча. Нет, ну точно ведь вляпается…
Эпилог
Пустота. Это самое точное слово. Пустота в доме, в душе, в мыслях, пустота в жизни. Именно так Гарри Поттер мог себя охарактеризовать теперь — пустой. Он глухо рассмеялся собственным мыслям и, шатаясь, прошел в комнату. Вот уже третий день после похорон Гарри Поттер беспробудно пил. Возмущенная поведением друга Гермиона - «У тебя же дети, Гарри!», - отправила ребят в школу сама. Поттер был немногословен, никого не впускал и предпочитал сидеть в одиночестве.
Камин рассыпался зелеными брызгами, и народный Герой произнес сквозь зубы и не глядя:
— Пошли вон! Все!
Кто-то чертыхнулся знакомым голосом. Таким знакомым, что скулы свело. От злости.
— Не дождешься, Поттер. Ну и вонища у тебя тут…
Малфой неторопливо прошел до окна, распахнул его настежь и высунулся по пояс.
— Ты что здесь делаешь? — слабо икнул пьяный Поттер, туго соображая.
— В окно смотрю, — нахмурился Малфой и внезапно направил палочку на Гарри, посылая мощнейшее отрезвляющее. Поттера буквально сшибло с ног. Он скорчился на полу и прохрипел:
— Ты... ты... ненавижу!
— Ненавидь. — Малфой подошел и аккуратно толкнул носком идеально вычищенного ботинка поттеровское плечо. Абсолютно трезвый, Гарри подскочил и с размаху въехал непрошенному гостю в челюсть. Малфой посмотрел на него почти обиженно, но промолчал. А Герой развернулся к каминной полке и начал методично скидывать все оттуда, швыряя об стену кубки, дипломы и прочую мелочь, обычно так милую сердцу хозяев.
— Что, Герой, надоела народная слава?
— Прочь!!! — зарычал Гарри и кинулся на него в абсолютной, дикой ярости. Малфой ловко увернулся и умудрился дать Поттеру по лицу.
— Я любил ее! Понимаешь, звереныш?! Любил! — прохрипел Поттер, зажимая разбитый нос.
После чего глухо застонал и прислонился к стене. Часы мирно отстукивали секунды, и в тишине голос Гарри показался чужеродным, ненужным:
— И не уберег, — и Поттер внезапно вцепился в свои почти седые волосы и завыл. Просто завыл, без слез.
И не понял, как получилось так, что Малфой оказался рядом и сказал:
— Все закончилось, герой. Все.
И Гарри замолчал, слушая тишину и размеренное дыхание рядом. Он летит в пропасть. Забытое, давно ушедшее ощущение. Он летел так однажды и тогда на его пути встал только один человек. Сейчас он снова движется к пропасти и снова на его пути — Драко Малфой. То ли не даст сорваться, то ли толкнет в спину, пожелав приятного полета.
А часы продолжали отсчитывать секунду за секундой. И пусть иногда кажется, что время остановилось. Часы всегда идут. Всегда.
