Убегающая Аталанта

пейзажа отсылают к итальянскому Кватроченто; другие своими лишенными выражения лицами напоминают символические работы Карпаччо. Отдельные эмблемы вне контекста Аталанты весьма точно вписываются в сюрреалистическую концепцию ХХ века, представляя из себя реалистическое изображение несуществующих объектов. Кстати, следует заметить, что «отец» сюрреализма Андре Бретон проявлял серьезный интерес к алхимической гравюре XVII века, черпая в ней вдохновение для своих произведений.

В целом можно заключить, что Убегающая Аталанта представляет собой неповторимый аудиовизуальный сплав алхимического и мифологического символизма, демонстрирующий динамику процесса Великого Делания на примере развития музыкальной композиции, сопровождаемой иллюстрациями, стихами и прозаическими комментариями. Такой «тотальный» герметический трактат, являясь уникальным в своем роде, в то же время представляет собой, пожалуй, самый яркий пример европейской мысли периода Розенкрейцерского Просвещения.

Глеб Бутузов

Убегающая Аталанта

или

Новые Химические Эмблемы, Открывающие Тайны Природы,

Пригодные как для созерцания, так и для размышления, в фигурах, гравированных на меди, с прилагающимися описаниями, Эпиграммами и примечаниями, предназначенными для воссоздания в душе и звуке 50 музыкальных фуг на три голоса, два из которых приведены к простой мелодии, на которую исполняются куплеты, и все это в целом можно рассматривать, читать, использовать для медитации, понимать, оценивать, петь и слушать не без приятности:

Написанные

Михаэлем Майером

Графом Имперской Консистории, Доктором Медицины, Рыцарем и т. д.

Авторская Эпиграмма

Из сада Гесперид, прекрасный юноша унес
Бесценных три плода, Кипрейский дар.
По одному он наземь их бросает
Пред быстроногой Девой; лишь его завидя,
Она стремится прочь; он — вослед,
Быстрее ветра мчит за даром новым.
То перейдет на шаг она, то вновь бежит,
Пока влюбленный третий плод не потеряет;
Тогда лишь Аталанта приз вручит.
Имеет Серы добродетель Гиппомен;
Она же — ускользающий Меркурий.
В погоне женщина побеждена мужчиной.
Им, жаждущим любви, обняться суждено
В святилище Кибелы, разъярив богиню,
Которая во львов их обратит;
Красны тела любовников, серца пылают.
Чтобы погоню эту описать точнее,
Я фуги на три голоса у Музы попросил:
Один — простой весьма: то плод, который ищут;
Другой летит, а третий — вслед за ним.
Эмблемы эти слуху доступны, как и взору,
А тайный смысл их разум разгадает.
Я предоставил это чувствам вашим так,
Чтоб всем сокрытым в них мог разум овладеть;
Тогда вы обретете несметные богатства и здоровье:
Двуликий лев даст все, что только пожелаешь.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Наиболее выдающемуся, прославленному и замечательному Сенаториальному Ордену Мюльхаузена в Имперской Республике Тюрингия, мужам, известным своими добродетелями, познаниями, и подлинным благородством души; а также наиболее бдительному Члену Магистрата, Кристоферу Райнарту, наиобразованнейшему Доктору всех Законов, Пфальцграфу, и т. д., с выражением искренней признательности, Михаэль Майер, Доктор Медицины, Граф Имперской Консистории, Рыцарь и Пфальцграф, предлагает и с глубоким уважением посвящает этот труд (каковой бы ни была его ценность), с благодарностью и добрыми пожеланиями.

Выдающиеся и просвещенные Господа, о знаменитом ТРЕНОЖНИКЕ, подаренном Вулканом Пелопу, когда тот взял в жены Гипподамею, дочь Эномая, царя Элиса, говорят, что Пелоп из-за его удивительных свойств передал Треножник Пифии Аполлона в Дельфах, и он способствовал тому, чтобы девственница пророчествовала по вдохновению Божьему. Так, когда этот Треножник, изготовленный Вулканом, попал в мои руки, следуя примеру Пелопа, я решил пожертвовать и вручить его наиболее достойному ордену, и, конечно же, прежде всего, Вашим Преосвященствам и Превосходительствам, не с целью, конечно же, выступить в роли Пророка (хотя в пророчествах, как минимум химических, тут недостатка нет), но чтобы публично засвидетельствовать устремления и добрые намерения моей души вам, которые несколько лет тому назад во время моих странствий в качестве одного из советников по медицине светлой памяти Его Императорского Величества Рудольфа II, высказали его министрам свои глубокие чувства по отношениею к этому вельможе. С тех пор я превозношу ваши добродетели насколько это возможно, и не только на словах, но так же много уделяю внимания тому, как полнее использовать свои знания на практике и получить наилучший результат. Осознавая, что обладаю лишь ограниченными литературными способностями, я затратил немалые усилия на написание Atalanta Fugiens, и хотел бы посвятить ее такой, какая она есть, Вашим Преосвященствам и Превосходительствам, подражая в этом писании как современным, так и античным авторам из тех, которые не любили появляться на публике в одиночку, без сопровождающего или компаньона. Ибо если они упадут, кто поможет им подняться? Я прошу позволить мне называть вас Патронами этого маленького произведения; не потому что я призываю вас приложить свою руку к этому исследованию (ваши в высшей степени серьезные занятия не оставляют вам достаточно времени), но потому, что мне кажется, вы вполне готовы всесторонне защищать данную доктрину, а это является для меня наиболее важным и ценным в настоящее время. Как бы то ни было, я уверен, что вы оцените мои усилия, принимая во внимание более не скудность этой книги, но искренность моего сердца, и включите меня в число наиболее послушных служителей Ваших Преосвященств. На этом я прощаюсь с вами.

Написано во Франкфурте-на-Майне,

в Августе месяце 1617 г.