– А разве сами вы не стремитесь все повернуть по-своему? – поддразнила она его, останавливаясь у спинки широкой кровати. – Вы хотите затащить меня в свою постель, не так ли?

– Чего я хочу, так это положить вас себе поперек колен и хорошенько отшлепать, как должен был делать ваш отец, когда вы были еще ребенком.

– Какой отец, Лукас? У меня их было целых три. А теперь говорите, что вы собирались сказать, и на этом закончим.

– Покорно благодарю за полученное разрешение… Нет, но что вам взбрело в голову?! Я имею в виду вас трех, с позволения сказать, женщин! – взорвался он. – Это же нужно было придумать такую глупость…

– С меня довольно, благодарю вас. А теперь расскажите, как прошел вечер у вас? – отвечала Николь, смерив его таким же разъяренным взглядом.

Но сейчас ему было все равно.

– А еще беременная женщина! Как она позволила себе такое легкомыслие! Проникнуть в дом мужчины, да еще такого прожженного негодяя, как Фрейни! И никому и слова не сказав? Да что там предупреждать! Уверен, вам и в голову не пришло подумать о последствиях! А ваша сестра?! От вас я еще мог ожидать такой глупости, но от нее!..

– Лукас Пейн, минуту! – воскликнула Николь, собираясь отчитать его, но вдруг передумала. – Ну, хорошо, признаюсь. Это была исключительно моя идея! Я заставила их пойти туда против желания – ради спасения вас и Рафа. И я очень рада за Рафа, но сами вы такой радости у меня не вызываете. И зачем вы притащили меня в эту комнату? Разве не для того, чтобы швырнуть меня в постель? От злости, да, Лукас?

Лукас сильно стиснул голову, опасаясь, что она лопнет от боли и возмущения. Он отошел подальше, стараясь избежать выплесков гнева, и только потом повернулся к Николь:

– Ладно, я все понял. Вы не тащили их туда против воли. Возможно, они даже помогали составить ваш злосчастный план.

– И наш злосчастный план сработал, Лукас! – вызывающе заявила она. – Не стесняйтесь, можете нас поблагодарить. Не сомневаюсь, что вскоре вы осознаете, что женщины тоже способны за себя постоять.

Он в буквальном смысле зажал себе рот, чтобы удержаться от проклятий. Он все еще кипел от злости.

– И вы… вы считаете, что ситуация, когда вы оказались наедине с Фрейни в запертой гостиной, доказывает вашу способность постоять за себя?!

– Нет, этого мы не предусматривали, – тихо призналась она и, сняв шаль, стала старательно ее складывать, избегая его взгляда. – Мы собирались просто отвлечь Фрейни, чтобы дать время Финеасу найти у него в кабинете мамины письма.

– Просто отвлечь. И для этого вы отправились туда именно в таком составе, втроем?

Николь кивнула, но по ее слишком невинному взгляду Лукас видел: она отлично понимает, что именно привело его в такое бешенство.

– Лидия должна была убедить его выдать нам письма мамы, Шарлотта – рыдать о своем будущем ребенке, который останется без отца, если Рафа повесят, а я… я должна была просто находиться там.

– В этом наряде! – язвительно подчеркнул Лукас, окидывая возмущенным взглядом низкое декольте ее розового платья, в котором она всего несколько дней назад довела его до безумия.

Он вспомнил, как спустил лиф этого платья с ее плеч, когда… Нет, сейчас нельзя об этом думать… Он должен быть сердитым, ему необходимо показать ей, что он ужасно сердится.

– Ну… Может, я немного и пококетничала с ним. Но только чуточку. – И она показала на пальцах эту «чуточку». – Финеас сказал, что ему нужно примерно четверть часа. Ну и чтобы протянуть время, Лидия велела каждой из нас делать то, что у нее хорошо получается. А поскольку у меня хорошо получается… О! Прекратите смотреть на меня так!

И вдруг Лукас почувствовал, что уже не злится. Вероятно, он еще долго будет просыпаться в холодном поту, переживая во сне охвативший его ужас, когда он узнал, что Николь находится с Фрейни в запертой гостиной, но злости его как не бывало.

Он начал развязывать шейный платок.

– Да, прелесть моя, кокетничаете вы великолепно. Можно даже сказать, почти неподражаемо.

– Всего лишь почти? – На ее полных губках играла шаловливая улыбка.

Он стянул длинную полоску белой шелковой ткани, скомкал ее и, швырнув в сторону кровати, стал стягивать с себя камзол.

– Ну, хорошо, совершенно неподражаемо, вы довольны? Или это результат воздействия вашего платья. Хотя мне вы нравитесь больше без него.

– В самом деле?

Не отводя взгляда, она завела руки назад, чтобы расстегнуть пуговки на спине, и от этого движения под лифом четко обрисовались ее полные груди.

Лукас даже не заметил, как камзол выпал у него из рук, и стал поспешно расстегивать жилет.

– Вы получили мою записку?

Она перевела дыхание и вытянула руки вперед, предоставив платью соскользнуть на пол, широко раскинувшись вокруг ее ног.

– Да, получила. Лидия нашла ее очень милой.

Сбросив жилет, расстегнув и выдернув рубашку из узких панталон, он двинулся к ней:

– Меня мало интересует реакция вашей сестры.

Николь вынула из волос шпильки и, тряхнув головой, распустила густую волнистую массу по плечам. Освободившись от упавшего платья, она принялась развязывать шнурки нижней юбки.

– Мне особенно понравились в нем два момента.

Лукас сразу догадался, что она имеет в виду, но кротко попросил уточнить.

– Ну…

Нижняя юбка упала на пол, под тонкими панталонами он увидел темные завитки и… едва не потерял нить разговора.

– Больше всего мне понравилось, что вы назвали себя идиотом. А еще ваше намерение просить у меня руки, стоя на коленях. Эти строки доставили мне особенное удовольствие. Вы собираетесь снимать панталоны?

Он стоял уже совсем близко и мог бы дотронуться до нее, но не стал. Ему нравилось возникшее напряжение, усиливающее его желание.

– Не могу снять их, пока не освобожусь от сапог, а здесь нет специального приспособления. Извините.

Николь сокрушенно вздохнула.

– Ничто не остается без возмездия, не знаю, почему всегда так выходит! Что же делать! Попробую помочь вам стянуть ваши сапоги.

Он подошел еще ближе, положил руки ей на талию, она призывно отступала, пока не уперлась спиной в кровать.

– Нет, мне кажется, для этого нет времени, а вам?

Она провела розовым язычком по пересохшим губам.

– В таком случае, думаю… Думаю, придется вам остаться в сапогах. Или у вас есть другие предложения?

– Да нет, пожалуй…

Он потянул за шнурок панталон, стянул их вниз, усадил ее на кровать и, уже не сдерживая себя, обрушил на нее вихрь страстных и изощренных ласк, доводящих обоих до восторженного исступления. Он освобождался от пережитого напряжения перед схваткой, изливал невыразимое облегчение и ликование, что не только выжил, но и одержал победу. Это состояние он помнил по войне. Но теперь к нему примешивалась безграничная радость от сознания, что он встретил эту единственную в мире, необыкновенную женщину, полюбившую его так глубоко и преданно, что самозабвенно отдалась ему и даже жизнью своей рисковала ради него. Они всегда будут рядом… хотя порой ему придется потрудиться, чтобы

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату