надежде спасти свою шкуру. Нервы, они, как известно, есть даже у негуманоидов.
Они медленно вышли из рубки – детектив впереди, Бингер по-прежнему за его спиной, Мусорщик в арьергарде. Полонский тайком вздохнул: он надеялся, что назад по этому коридору пройдёт со спокойной душой, когда всё будет уже кончено. Здесь Мусорщик действительно его переиграл. Оцепеневшие заложники проводили их взглядами, полными отчаяния, кроме, может быть, командира 'Мемфиса', который был знаком с Полонским уже несколько лет и ещё сохранил какие-то надежды на благополучный исход.
Лифт бесшумно скользил вверх, одна из его стен была зеркальной и послушно отражала два застывших в напряжении человеческих лица и глумливый зубастый мордоворот инопланетного монстра. Они приехали, на взгляд Полонского и Бингера, чересчур быстро: полукруглый верх лифтовой кабины мягко ткнулся в ставшую чересчур плотной пневматическую подушку, и движение прекратилось. Лихорадочное кружение отрывочных мыслей в голове детектива прекратилось тоже, и мысли эти вдруг куда-то улетучились – все, кроме одной. В рукаве у него оставался последний козырь, но его следовало использовать в подходящий момент, так как до этого самого рукава было сейчас трудновато добраться.
– Не опускать руки! – то и дело приказывал Мусорщик. – И держите их подальше друг от друга, чтобы я видел, особенно ты, Ловчий. Знаю я твои штучки!
За дверью лифта открылся ещё один коридор, правда, не так щедро освещённый, потому что вёл он к аварийным шлюпкам, в которых сейчас, по мнению корабельного компьютера, особой надобности не было. У ворот пускового отсека никто не дежурил, видимо, охранники тоже оказались захвачены врасплох внезапным налётом. В глубине просторного пустынного ангара поблёскивали металлом и пластиком ряды новеньких десяти, тридцати и пятидесятиместных шлюпок. 'Мемфис' за десять лет межзвёздного плавания до сего дня не пережил ещё ни одной катастрофы.
– Ты выводи шлюпку, вот эту, – Мусорщик взглядом указал Полонскому на крайнюю десятиместную 'СМП-10'. – А приятель твой побудет со мной. Если мне покажется, что ты что-то не то делаешь – тут же прожгу в нём дырку.
Полонский и Бингер обменялись взглядами, причём в глазах детектива была сосредоточенность, а в глазах учёного – укор. После этого Полонский повернулся и не спеша полез в кабину шлюпки.
– Поставишь посудину возле шлюзовой камеры! – крикнул вслед Мусорщик. – Сам вылезешь и подойдёшь сюда, только тихо, без резких движений. Тогда получишь ключ к мине. Стой спокойно, ты, умник!
Глазок излучателя, до сих пор упорно смотревший в спину детективу, качнулся в сторону, перемещаясь в направлении Бингера. Полонский среагировал мгновенно, ведь теперь его руки были свободны.
Безлюдную тишину пускового отсека прорезал нечеловеческий визг, от которого физик побледнел и покачнулся, а у Полонского засвербило в ушах. Лапа Мусорщика конвульсивно дёрнулась, лазерный луч ударил в борт шлюпки примерно в полуметре от головы детектива, срезав стебель радиоантенны. Потом верзила-фаргузиец уронил чемодан, откинулся на сверхпрочный бок соседнего судёнышка, извиваясь так, словно его прошивали очередями из допотопных автоматов, сполз на металлический пол и замер, бесчувственно вытянувшись.
Наступила мёртвая тишина. Бингер, у которого, слава богу, было всё в порядке с рефлексом самосохранения, медленно поднялся с пола, механически отряхивая некогда изысканный домашний комбинезон. На мертвенно бледном лице учёного неестественно ярко блестели большие, совершенно круглые глаза.
– Он ж-жив? – спросил физик, стараясь унять нервную дрожь.
– Ещё как! – с достоинством отозвался детектив. – Не мог же я укокошить его до суда. Есть, в конце концов, профессиональная этика…
– Счастливое стечение обстоятельств, – объяснял он потом Бингеру, который на оставшиеся два дня полёта вынужден был переселиться в его, Полонского, каюту. – Я как раз недавно закончил дело венерианского зоопарка. Там один из служителей в свободное от работы время разбойничал на нескольких негуманоидных планетах, используя в качестве оружия записанный на диск боевой клич венерианской гидры. Некоторые расы очень чувствительны к подобным вещам, у них слух гораздо тоньше нашего. Так вот, когда дело было закрыто, мне разрешили переписать этот самый диск, так сказать, на память…
При воспоминании о душераздирающем вое в пусковом отсеке Бингера передёрнуло.
– Звучит не слишком мелодично, – снисходительно согласился Полонский. – Но для человека почти никакой опасности не представляет. Разве что кто-то помрёт от оскорблённого эстетического чувства. Зато на фаргузийцев эта штука действует безотказно, как ты сам видел. А больше этих пройдох ничем не возьмёшь, разве что плазменной пушкой: у них же панцирь толщиной в палец! Кстати, идеей использовать эту запись я обязан тебе.
– Мне? – удивился Бингер. Он был уже изрядно опьянён победой и коктейлем 'Протуберанец'. Полонский же оставался трезвым, как стёклышко.
– Вот именно. Ты меня так затравил этой своей мельхитерейской нудятиной, что я всерьёз начал подумывать о мести. Уж извини.
– Да будет тебе! – развеселился учёный. – Главное, мы шайку Мусорщика обезвредили. Я попутно усовершенствовал своё изобретение, ты – вообще отличился, может, даже награду какую-нибудь получишь. Короче…
– Короче, где ты спрятал краденое? – перебил Полонский.
Бингер замер и побледнел.
– К-краденое? – выдавил он с усилием. – Ты о чём, Виктор?
– Сам знаешь, о чём. Ты думал, я здесь на увеселительной прогулке? Я дело веду – об ограблении планеты-банка. Алмазы, изумруды, слитки редких металлов, вольфрама там, титана, ванадия…
– Ты что, Полонский, рехнулся, что ли? – учёный мучительно медленно, но всё же приходил в себя. – Какая планета-банк? Какой ванадий?
Детектив разочарованно вздохнул, порылся в карманах, ловко застегнул на запястьях совсем ошалевшего физика пару новеньких эластичных наручников и только тогда начал рассказывать.
– Ко мне недавно обратились финансовые воротилы с Альдебарана, через которых, как известно, проходят почти все мало-мальски значительные капиталы и торговые сделки. Они же специализируются и на банковском деле, у них целая сеть малых планет, оборудованных под гигантские банки с хранилищами драгоценностей. Да что я тебе рассказываю, ты и сам всё знаешь!
Короче, этим ребятам не по вкусу было, что кто-то в последнее время стал регулярно наведываться в их сокровищницы. Минуя, между прочим, все системы защиты – уникальные, лучшие в Галактике! Поначалу вор не жадничал, брал понемногу, но вскоре вконец обнаглел. Последнюю планету-банк ограбили дочиста, страшно сказать, во сколько альдебаранцы оценивают ущерб. Больше всего они, впрочем, боятся потерять репутацию надёжных хранителей, поэтому и обратились сперва не в полицейское отделение, а ко мне. Но поскольку кража была суперкрупной, скрыть её всё равно не удалось, и в дело вмешались мои друзья из Криминальной Полиции.
Альдебаранцы считали, что здесь орудует целая шайка, но мы прикинули и решили, что при должной сноровке управился бы и один грабитель, если бы имел устройство мгновенной переброски себя и сокровищ в другую точку Галактики. Слухи о том, что такое устройство построить можно, ходили давно, но нам не попадалось до сих пор ни одно существо, которое действительно бы им пользовалось. Представляешь, что я почувствовал, когда увидел твою мезонную дыру в действии!
Один из моих осведомителей неожиданно известил меня, что кто-то искал связи с Мусорщиком по поводу большого ограбления, но Мусорщик не стал рисковать и отказался. Зная натуру фаргузийцев, я сразу решил, что если это происшествие связано с удавшимся набегом на планету-банк, то Мусорщик сведёт все факты воедино и не выпустит этого кого-то из виду. Такие парни не захватывают гигантские лайнеры просто ради удовольствия порыться в дамских сумочках. Они искали крупную добычу – сокровища с Альдебарана. Поскольку про твоё изобретение они тогда ещё не знали, то вычислили тебя чисто случайно: им казалось, что ты везёшь награбленное с собой, а 'Мемфис' – единственный в этот период времени лайнер, идущий в центр Галактики, где не досматривают багаж и где столько пассажиров, что можно легко затеряться, как на
