раздражает в ней других жильцов.
Да, она красива, но все же не настолько, чтобы вызывать зависть. Дружелюбна. Шумных вечеринок не устраивает. Не богата, но квартплату вносит аккуратно. Наконец, когда он въезжал в дом, из всех жильцов только она зашла поприветствовать его.
Тем не менее, члены кооператива имеют право на определенный имидж, которому Кэрри Брент никак не соответствует. И сам Гаррисон далеко не во всем с ней согласен.
Ему больше по душе порядок и благопристойность.
Тем не менее, только к ней он мог обратиться с просьбой. Не к кому-нибудь из «приличных» соседей, а именно к Кэрри.
Впрочем, она еще не дала своего согласия на завтра.
— Я все-таки не совсем понимаю, чего вы от меня хотите, Кэрри.
— Я хочу, чтобы кто-нибудь предложил правлению оставить меня в покое! Они хотят собрать побольше жалоб на меня, а потом выселить. Вы же можете на них повлиять!
— Не уверен, что они прислушаются к моим словам.
Гаррисон вздохнул.
— Обещаете ли вы поставить мою просьбу на голосование?
— Голосовать-то они проголосуют, но за результаты не ручаюсь.
— Ну что ж, и этого достаточно. — Кэрри улыбнулась. — В котором часу мне завтра прийти?
Глава четвертая
Кэрри никогда не предполагала, что выступит в роли няньки. Кропотливая домашняя работа была не в ее характере.
Вообще она была человеком непоседливым: хваталась за многое, но быстро охладевала.
И происходило это не из-за лени или неспособности довести до конца начатое дело. Она была из тех людей, которые сперва чистосердечно воодушевляются новым занятием, но вскоре до них доходит, что это совсем не их призвание.
Она так и не получила аттестата об окончании школы — не смогла выбрать основной предмет. Но это ее не тревожило — ведь на свете сколько угодно людей, которые находят себя в более зрелом возрасте. И она — одна из них.
В последнее время ей стало казаться, что она наконец достигла необходимой зрелости — так по душе пришлась ей новая работа. Ей нравилось бодрствовать в ночные часы, иметь свободное расписание, носить нарядные платья, встречаться с интересными людьми. В ее жизни не было места скуке и однообразию. И хотя Кэрри никогда не думала о себе как о вольнолюбивой пташке, возможно, именно ею она и была.
То и дело, поглядывая на часы, Кэрри поспешно доела овсянку. Хоть бы Гаррисон подольше пил кофе! Она, правда, еще не опаздывает, но ей хотелось прийти чуть раньше.
Бросив тарелку в раковину, Кэрри побежала к платяному шкафу и вывалила все содержимое верхнего ящика на кровать. Если уж ей так повезло, что в ее распоряжении будет стиральная машина с сушилкой (она специально обговорила с Гарри этот вопрос!), грех этим не воспользоваться.
Увязав белье в узел, она направилась к выходу. Гаррисон, наверное, уже ждет…
А ведь он поначалу нравился ей! Собою хорош, холостяк, имеет годовой доход, позволяющий ему жить в престижном кооперативе. И не в крошечной каморке под лестницей, как она, а в просторной квартире.
Но после того, как она увидела обстановку его жилья, ей стало ясно, что он всего-навсего типичный член кооператива «Белый дуб»…
Скучная дорогая мебель, во всем — порядок и рациональность.
Сейчас в ней опять пробуждалась симпатия к этому мужчине. Вчера ночью, когда он с Мэтью на руках, почти голый, небритый, взъерошенный, открыл ей дверь, она поймала себя на мысли, что он неплохо смотрится с малышом. И вообще, со вздохом призналась она себе, мужчина с ребенком на руках — приятное зрелище.
Да и то, что он согласился на целую неделю приютить у себя племянников, говорит о его доброте. Не исключено, что он прячет свою истинную сущность. Но Кэрри сумеет его растормошить!
Если, разумеется, захочет…
С такими мыслями Кэрри постучала в дверь Гаррисона.
Он открыл незамедлительно. Его «доброе утро» звучало чуть ли не радостно. У двери наготове стоял портфель.
— Рады, что сбегаете из дому? — засмеялась Кэрри.
— Просто по-новому оцениваю роль тех, кто ухаживает за детьми, скажем так, — с улыбкой признался он.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась в ответ Кэрри. — Ох, забыла дома щетку. Сейчас сбегаю.
— Но уже почти половина седьмого, — забеспокоился Гаррисон.
— Неужели минута-другая играет такую уж роль?
— Безусловно, играет.
Но Кэрри уже сбегала по лестнице вниз. Когда она возвратилась, Гаррисон нервно мерил шагами комнату, а сидящий в манеже Мэтью жалобно хныкал.
— Вы его кормили?
— Нет, — ничуть не смущаясь, признался Гаррисон. — Натан еще не проснулся, но вскоре даст о себе знать, — добавил он.
Иными словами, Гаррисон взвалил на нее всю работу. Ну что ж, они будут квиты, когда он выступит на заседании в ее защиту.
— Перед уходом вам лучше заглянуть к Натану. Он, наверное, и так чувствует себя не в своей тарелке, оставшись в чужом доме. А тут еще вы внезапно исчезнете. Как бы он не испугался.
— Откуда вам это известно?
И в самом деле, откуда? Кэрри задумалась.
— Да вычитала, наверное, где-нибудь. Но поставьте себя на его место — вы просыпаетесь и видите рядом с собой незнакомую няню. Приятно вам будет?
— Но вас-то Натан знает! Когда вы вчера ушли, он вас звал.
— Ну да?!
Кэрри была растрогана.
— Да. Ваше официальное имя теперь — «Кэви». — Он протянул ей лист бумаги. — Вот вам расписание. Я хотел бы, чтобы вы его придерживались.
— Расписание? — удивилась Кэрри и пробежала глазами листок. — Кто его составил?
— Я.
— Да, уж, наверное, в нем есть все, что надо!
— Тем не менее, мне бы хотелось, чтобы вы придерживались его. — Гаррисон сделал вид, что не заметил ее иронии. — Еще вчера я понял, что без расписания с детьми не справиться.
— Надо же, вы даже распланировали смену пеленок.
— Разумеется, раз на это тратится время. И пожалуйста, записывайте все, что вы делаете и сколько времени на это потратили.
— Да вы сошли с ума!
— Поймите, я не сумею предложить родителям разумного графика, если не буду знать продолжительности тех или иных действий.
— Мне нужно срочно выпить кофе! Я что-то перестала вас понимать.
И она направилась в кухню. Гаррисон последовал за ней, поглядывая на часы.
— Видите ли, меня попросили написать книгу о правильной организации домашнего труда. Поэтому я использую приезд племянников, чтобы лучше ознакомиться с основными проблемами работающих родителей. Сахар? — осведомился он, поставив перед ней чашку горячего кофе.
