Эти мудреные слова

А пред нею разбитое корыто.

Эту сказку читали, пересказывали другим многие поколения людей. Она была очень понятной: кто чрезмерно многого хочет, может потерять и то, что имеет, а то и вовсе остаться ни с чем.

И снова «хитрость». Под влиянием сказки стали говорить: оказаться у разбитого корыта, вернуться к разбитому корыту.

Но слова эти относились уже не к сказочной старухе, а к любому, кто вернулся к своему жалкому положению чаще всего по своей вине. Выражение стало образным, иносказательным, фигуральным.

Знакома ли вам сказка Ганса Христиана Андерсена «Новое платье короля»? Два плута взялись соткать для короля тончайшую материю, а затем сшить из нее платье. Ткань эта, как уверяли мошенники, волшебная. Ее могут видеть лишь умные люди, достойные своей высокой должности. Вскоре ткачи принесли королю свою работу — «ничто», пустоту вместо ткани.

Однако король и все окружающие громко восхищались изяществом наряда — ведь иначе они бы прослыли за дураков. Так было до тех пор, пока король, сопровождаемый свитой, не отправился гулять нагишом по городу. Один мальчишка, который не подозревал, в чем тут дело, захохотал и закричал: «А король-то голый!»

Так, с легкой руки знаменитого датского сказочника, пошла гулять по свету крылатая фраза голый король. Ее стали употреблять в тех случаях, когда вдруг обнаруживается, что достоинства какого-либо человека оказались мнимыми, качества — показными, авторитет — незаслуженным.

В «Золотом теленке» И. Ильфа и Е. Петрова некто Скумбриевич сердится на привереду, не желающего получать в учреждении «Геркулес» зарплату за безделье.

«Вот, действительно, склочная натура! — негодует он… — К нему надо применить репрессии. Я как- нибудь скажу Полыхаеву. Тот его живо в б_у_т_ы_л_к_у з_а_г_о_н_и_т».[1]

Странное выражение, не правда ли? Неужто его выдумали эти два веселых писателя? Ничуть не бывало. Просто они использовали уже давно употребляемые слова, пришедшие из арабского сборника сказок «Тысяча и одна ночь». Имя их сочинителя неизвестно, но когда их перевели на русский язык, многим запомнилась «Сказка о рыбаке».

Бедный рыбак много раз вытягивал из моря сети пустыми. Наконец он выловил медный, запечатанный свинцом кувшин. На свинце была оттиснута печать великого волшебника — царя Сулеймана. Вырезанное на ней таинственное и страшное слово давало чародею великую власть над злыми духами — джиннами.

С испуганным рыбаком случилось то, что позднее приключилось с вашим другом Волькой ибн Алешей из книги писателя Лагина «Старик Хоттабыч». Едва он откупорил сосуд, как оттуда вырвалась с превеликим шумом и свистом струя дыма. Дым вознесся до облаков и превратился в гигантского джинна, которого некогда за строптивость и ослушание разгневанный волшебник заключил в медный сосуд — загнал в бутылку. Подобное обращение со злыми духами было, если верить легендам, свойственно этому царю: он наказывал упрямцев именно таким способом. Теперь вам понятно, откуда пришло на уста Скумбриевичу это странное выражение, которое он употребил в смысле: успокоить, призвать к порядку, заставить смириться.

* * *

Значит, зарубим себе на носу вот что: двусмысленные выражения могут приходить к нам и из сказок — написаны они русскими писателями или иностранными или созданы безвестными сочинителями. И не только из сказок. Очень много словосочетаний возникло из басен, песен, рассказов, романов, различных театральных пьес и киносценариев.

Как-то раз знаменитый баснописец Иван Андреевич Крылов пришел в один дом, где собирались поэты читать друг другу свои стихи. Слушал Крылов, слушал, утомился даже от их скучных и нудных стихов. А вскоре написал басню, в которой высмеял этих бездарных стихоплетов. Вы ее знаете. Называется она «Демьянова уха». Демьян назойливо потчует своего соседа Фоку ухой. Поначалу тому елось в охотку, а потом он почувствовал сытость, затем пресыщенность, после же очередной «добавки» — отвращение. И несчастный сосед,

Схватя в охапку
Кушак и шапку,
Скорей без памяти домой —
И с той поры к Демьяну ни ногой.

В конце басни Крылов вывел мораль:

Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь;
Но если помолчать во время не умеешь
И ближнего ушей ты не жалеешь, —
Так ведай, что твои и проза и стихи
Тошнее будут всем Демьяновой ухи.

Повод, по которому была написана басня, забылся. Но слова Демьянова уха мы часто произносим, когда хотим сказать о чьем-либо назойливом приставании пусть с добрыми, но совсем ненужными намерениями.

Если бы вас спросили: а известны ли вам другие иносказательные выражения, дошедшие из басен Крылова? — уверен, вы ответили бы утвердительно. В самом деле, разве не говорим мы: А Васька слушает, да ест, имея в виду, что один понапрасну впустую тратит слова на убеждение, а другой, уверенный в безнаказанности, продолжает заниматься постыдным делом? Или: А ларчик просто открывался — то есть зачем было мудрить, тогда как все это решается очень легко? Или: Слона-то я и не приметил? Смысл этих слов: заметить мелочи, но не увидеть самого главного, существенного.

Из этих же басен вошли в нашу речь такие крылатые слова, как: Рыльце в пушку, И я его лягнул, Ай, Моська! Знать, она сильна, что лает на Слона! Кто в лес, кто по дрова, Кукушка хвалит Петуха за то, что хвалит он Кукушку, Лебедь, Рак да Щука, Медвежья услуга, Львиная доля, и тьма других.

Стоп! На этом последнем выражении стоит остановиться подольше. В крыловской басне «Лев на ловле» собака, волк, лиса и лев сообща добывают оленя. Царь зверей берет на себя дележ добычи:

Вот эта часть моя
По договору;
Вот эта мне, как
Льву, принадлежит без спору;
Вот эта мне за то, что всех сильнее я;
А к этой чуть из вас лишь лапу кто протянет,
Тот с места жив не встанет.