Спускаясь вниз по ступенькам, ведущий программы прошел между рядами зрителей. Прибавив обороты, резво пробежал студию, залитую светом софитов, и присел на диван рядом с Дунаевой.
– Этот вопрос я адресую нашей героине. Скажите, Ольга, когда именно вы поняли, что оказались в смертельной западне?
Дунаева поправила меховую накидку на плечах. И выдержала длинную паузу.
– Даже сейчас, по прошествии времени, мне трудно вспоминать тот мрачный и трагический период своей жизни. – Глаза увлажнились, она сжала ручку микрофона. Кажется, вот-вот по щеке покатится слеза, такая же крупная, как бриллиант на колечке из белого золота. – Все началось с пустяка. На гастролях в гримерную зашел импозантный мужчина с шикарным букетом. Мы перебросились парой фраз и на том расстались. Уже позднее я видела этого человека в зале на своих концертах. Он всегда сидел в первых рядах, как правило справа от сцены. Однажды после концерта он подошел ко мне, предложил сходить в ресторан. Когда я твердо отказалась, он начал буквально преследовать меня. Звонил, дожидался после концертов. Снова звонил и снова ждал. Нет, мне трудно говорить об этом. Потом были письма, которые я получила по электронной почте. А в посланиях ужасные фотографии жертв маньяка.
– Я не могу не задать один вопрос, который может показаться провокационным, нетактичным, – сказал ведущий. – В последние год-полтора имя Дунаевой стало забываться. Вас вытеснили с эстрады молодые и напористые дарования. Но вот прокатилась волной, разошлась история про маньяка, посягавшего на вашу жизнь. И снова пришла популярность. Вам не кажется, что эта история помогла вам снова вернуться на сцену? Превратилась в масштабную раскрутку, рекламную кампанию, которую не купишь ни за какие деньги?
– В трагические минуты своей жизни я меньше всего думала о славе и, как вы говорите, о раскрутке. – Дунаева грустно покачала головой. – Я пережила столько страданий.
Галя сбросила ноги с дивана, потрепала мужа по голове:
– Проснись, Димыч, такая передача. Тебе надо посмотреть. Я читала про Дунаеву в газетах, потрясная история. Господи, она столько пережила.
– Я не люблю эту бабу, – сказал Радченко и перевернул листок. – Ее аудитория – дебилы.
– Я не о музыке, – сказала Галя. – Говорю же тебе: она столько пережила. Ты как-то обмолвился, что Дунаева обращалась в твою юридическую фирму. Забыла, по поводу чего?
– У нее был развод с мужем, – сухо ответил Радченко. – Не могли поделить имущество и ребенка. Дунаева выиграла это дело подчистую. Ребенок остался с ней. Она отсудила у своего бывшего супруга все деньги и недвижимость. С голым задом его оставила.
– Молодец, такие женщины мне нравятся. Сильные натуры. Умеют своего добиваться. Не то что я.
– Ну, мы пока с тобой не разводимся, имущество и ребенка не делим.
– Димыч, ну, чего ты заводишься с полоборота… – Галя улыбнулась. – Я не о нас. Просто у Дунаевой такая судьба, с ума сойти. Кстати, про ее брата в газетах писали. Будто это какой-то потрясающий художник. Совершенно гениальный. После его гибели картины стали стоить больших денег. У нас всегда так: признание, любовь, деньги, все это обязательно будет. Но только после смерти.
– Не могу судить. – Дима пожал плечами. – Я этого художника не знал. И его гениальных творений не видел. Слышал, что он в основном рисовал голых женщин. И еще картинки под русскую старину. Что-то вроде лубка. По моим понятиям – полное барахло.
– Фу, как пошло. Голые женщины, лубок. Тебе надо развивать свой художественный вкус.
– Вот с делами разгребусь и сразу начну его развивать, – пообещал Радченко. – Нет, не могу тут работать.
Он вышел из комнаты, по коридору дошагал до кабинета, усевшись за письменный стол, включил настольную лампу. И долго не мог сосредоточиться. В голову лезли шальные мысли и воспоминания. Почта на окраине Крымска. Петрушин, плавающий в луже крови. Поспешное бегство из города. Стараниями юридической фирмы «Саморуков и компаньоны» Радченко чудом избежал ареста и суда. Ночью его вывезли из Крымска на фуре, груженной арбузами. Город блокировали менты. И грузовик чудом продрался через все кордоны и посты, потому что водитель, свой человек, отстегивал каждому менту столько денег, сколько те спрашивали. Даже с верхом.
– Художник, – проворчал Радченко. – Темная личность. Что б ему… Что б его… Чуть было не сделал мою жену вдовой.
И начал читать бумаги.
В это же самое время Юрий Девяткин вместе с подругой Зоей тоже коротал время у телевизора. Передача заинтересовала его. Глядя на экран, Девяткин посмеивался и время от времени отпускал замечания, которые не нравились Зое.
– Мы вернемся к этому захватывающему рассказу позднее, – крикнул ведущий. – А сейчас…
Поднявшись на ноги, он отправился к другому дивану. На подушках развалился продюсер Эрик Озманян. За последнее время он сильно изменился. Сменил молодежный свитер и джинсы на дорогой костюм, напомаженные темные волосы на висках отливали благородной сединой. А золотые часы «Картье» напоминали окружающим о том, что время этого человека стоит больших денег. С первого взгляда было понятно, что Озманян сел на хвост удачи и не собирается слезать с теплого места. Теперь он не знает никаких проблем, разве что борьба с излишним весом проходит не в его пользу.
– Я хочу обратиться к мужчине, который встретился на пути нашей героини в самые драматические, переломные минуты ее жизни. – Улыбнувшись, ведущий снова сделался серьезным. – Продюсер Эрик Озманян еще раз доказал окружающим, что доброта спасет мир. Когда от Ольги Дунаевой отвернулись люди, которых она считала своими друзьями, именно этот человек протянул ей руку помощи.
Последние слова утонули в шквале аплодисментов.
– Я всего лишь продюсер, – сказал Озманян. – И возможности мои весьма скромные. Сама судьба свела меня и Ольгу. – Он выразительно посмотрел на Дунаеву. – В тот страшный период своей жизни она больше всего нуждалась в добром слове, человеческом участии. И конечно, в зрителях. После того как маньяк был убит милиционерами, Ольга долго не могла прийти в себя. Ее душевную боль усугубила смерть младшего брата. Чудесного, бескорыстного человека и талантливого художника. К сожалению, этот талант так и не оценили при жизни. Но помог Ольге не только я. Средства массовой информации, газеты и журналы, рассказывали историю певицы. Это тоже поддерживало ее морально.
– А простые зрители, они…
– Вот как раз об этом я и хотел сказать… – Озманян ослепил зал улыбкой. – Ольге стали приходить письма от благодарных слушателей, которые ждали ее возвращения на сцену. И сопереживали. Этих писем было так много, что я понял: нужен грандиозный концерт, который соберет всех этих людей и Ольгу под одной крышей. Но, как оказалось, одного концерта мало. Нужна серия концертов на большой площадке. Например, в Кремлевском дворце съездов. Я помог организовать эти выступления. Был грандиозный, просто фантастический успех, на который мы, признаться, не рассчитывали. Серия московских концертов сблизила поклонников таланта певицы. Подарила Ольге душевные силы, чтобы бороться за себя, чтобы жить дальше после того кошмара.
Девяткин сделал глоток из горлышка пивной бутылки и сказал:
– Ну и гад этот Озманян, ну и сволочь. А смотри, как поднялся. В прежние времена он был валютным кидалой. У обменников всовывал людям фуфловые доллары. Два раза его сажали. А теперь прямо князь.
– У тебя все жулики, – ответила Зоя. Она, не отрываясь, смотрела на экран, боясь пропустить хоть одно слово. – Ты один честный. На всю страну один такой и есть. Хоть доску на доме вешай: «Здесь живет самый честный человек».
– Все равно он вор и кидала. Каким был – таким и остался.
– Если бы он был вором, его на телевидение не позвали бы.
– Туда и зовут только одних воров, – вяло огрызнулся Девяткин. – Честным людям там делать нечего. Потому что у них нет денег.
– Спасибо, Эрик. – Ведущий, подскочив, снова оказался на ногах, метнулся к Дунаевой: – Итак, мы возвращаемся к трагическим дням жизни нашей героини. Человек, преследовавший певицу, быстро перешел от угроз к делу. В его списке пять женщин, пять невинных жертв. И это только эпизоды, доказанные следствием. Кровавый след протянулся по всему Краснодарскому краю и дальше в глубь страны. И Ольга
