Психология установки

потребностями функционального содержания.

Итак, мы находим, что одним из основных условий актив­ности субъекта является наличие в нем какой-нибудь опре­деленной потребности, которая может быть субстанциональ­ной или функциональной. На человеческой ступени разви­тия мы становимся свидетелями выступления нового вида потребностей, т. е.

теоретической

потребности. Но анализ показывает, что она относится скорее к категории субстанци­ональных, чем функциональных потребностей.

2. Ситуация. Необходимым условием появления установ­ки в определенном направлении, кроме потребности, являет­ся и наличие соответствующей ей

ситуации

. Если ее нет, то нет и установки: без наличия факта совместного и согласо­ванного воздействия ситуации и потребности на субъект нет основания к тому, чтобы в этом последнем образовалась уста­новка и чтобы, следовательно, он был готов к действию.

Конечно, потребность может существовать и вне ситуа­ции, делающей возможным ее удовлетворение. Но в таком случае она не имеет законченного, индивидуально опреде­ленного характера. Она получает его лишь в результате воз­действия наличной ситуации, могущей принести ей удовлет­ ворение: потребность конкретизируется, она становится ин­дивидуально определенной потребностью, удовлетворение которой возможно в конкретных условиях данной ситуации лишь при наличии этой последней. Пока такой ситуации нет, потребность продолжает оставаться неиндивидуализированной. Но достаточно появиться определенной ситуации, нуж­ной для удовлетворения этой потребности, чтобы в субъекте возникла конкретно очерченная установка и он почувствовал бы в себе импульс к деятельности в совершенно определен­ном направлении.

Таким образом, для возникновения установки необходи­мо наличие соответствующей ситуации, в условиях которой она принимает вполне определенный, конкретный характер. Следовательно, объективным фактором, определяющим установку, следует считать именно такого рода ситуацию.

Мы видим, что установка создается не на основе наличия одной только потребности или одной только объективной ситуации: для того чтобы она возникла как установка к опре­деленной активности, нужно, чтобы потребность совпала с наличием ситуации, включающей в себя условия для ее удов­ летворения.

Здесь было бы интересно коснуться учения Левина о «по­буждающем характере» определенного круга представлений (Aufforderungscharakter). Характер этот выступает, по его мнению, в случаях наших отношений к вещам и явлениям, в которых мы нуждаемся. Когда у нас возникает какая-нибудь потребность, то объекты или явления, имеющие к ней отно­шение, приобретают некоторую силу по отношению к нам: они заставляют нас действовать в определенном направле­нии, они призывают нас к определенным актам деятельно­сти: хлеб влечет голодного к тому, чтобы он схватил и съел его; постель влечет усталого лечь в нее. Но эта побуждающая, эта направляющая сила обнаруживается только в тех случа­ях, в которых субъект имеет соответствующую потребность. Достаточно ее удовлетворить, чтобы вещи и явления потеря­ли эту силу.

Это учение Левина интересно в том отношении, что оно представляет собой результат правильного наблюдения, со­гласно которому вещи и явления, когда они выступают ком­понентами ситуации удовлетворения какой-нибудь актуаль­ной потребности, действительно становятся как бы силой по отношению к субъекту этой потребности: они как бы тянут его к себе в буквальном смысле слова. Но это бывает лишь в тех случаях, когда соответствующая потребность определен­но имеется у субъекта, Левин в этом случае дает фактическое наблюдение, которое соответствует предположению о воз­никновении установки в определенном направлении лишь у субъекта, имеющего определенную потребность, и при нали­чии ситуации, необходимой для ее удовлетворения.

Итак, мы видим, что для возникновения установки в опре­деленном направлении требуются условия субъективного и объективного характера: нужно наличие как потребности, так и ситуации, в которой она может быть удовлетворена.

Это — два основных условия, которые абсолютно необхо­димы для того, чтобы могла возникнуть какая-нибудь опре­деленная установка. Конечно, вне субъективных и объектив­ных условий вообще никакой активности не бывает. Но в данном случае мы утверждаем не только это. Здесь мы хоте­ли бы обратить внимание и на то обстоятельство, что необ­ходимым и действительным условием возникновения уста­новки следует считать как бы некоторое единство обоих этих условий. В нашем случае это единство осуществляется в сле­дующем: потребность, которая имеется в субъекте, становит­ся вполне определенной конкретной потребностью лишь после того, как выясняется объективная ситуация в форме какой-нибудь конкретной ситуации, предоставляющей субъекту возможность удовлетворения данной потребности; оба момента — и ситуация, и потребность — определяются как конкретные факты в связи друг с другом.

Обобщенный характер установки

1. О возможности экспериментального изучения организма как целого. Если мы бросим взгляд на все случаи, в которых выше мы констатировали участие установки, то увидим, что не существует почти ни одной более или менее значительной сферы отношения субъекта к действительно­сти, в которой это участие было бы вовсе исключено. Мы устанавливаем отношения с действительностью в первую очередь через наши рецепторы, и из них наибольшее значе­ние для нас имеют, конечно,

дистантные

рецепторы, т. е. ре­цепторы, опосредствующие в первую очередь наши зрительные и слуховые впечатления. Констатированные выше нами факты иллюзий объема, а также иллюзии слуха имеют отно­шение к этой категории рецепторов.

Но действие установки касается и так называемых

кон­тактных рецепторов,

и из них прежде всего рецепторов так­тильного, а также мускульного чувства. Иллюзии установки, как мы видели, констатируются и в этих чувственных мо­дальностях. Это — прежде всего мюллеровская иллюзия тяжести, а затем и вскрытые нами тактильные иллюзии. Что же касается остальных контактных чувств — вкуса и обоня­ния, — то, нужно полагать, аналогичные иллюзии можно было бы констатировать и в них, но, поскольку они играют сравнительно незначительную роль в наших человеческих отношениях с действительностью, мы могли бы их здесь вов­се не касаться.

Круг разновидностей наших иллюзий далеко еще не огра­ничивается этим. Они встречаются не только при оценках количественных и качественных отношений. Достаточно вспомнить отмеченные нами выше опыты с индифферент­ным шрифтом, чтобы это стало ясным.

Но о чем говорит нам все это?

Если считать, что наши иллюзии в определенных услови­ях возникают во всех модальностях человеческих чувств, то это значит, что иллюзии эти имеют общий характер и что они вовсе не являются иллюзиями, обусловленными особыми условиями деятельности какого-нибудь из наших органов; наоборот, скорее всего, они представляются иллюзиями, ко­ренящимися в закономерностях активности всего организма как целого. Короче говоря, мы должны считать, что в фактах этих иллюзий вскрывается одна из закономерностей дея­тельности живого организма как единого, нераздельного це­лого.

С этой точки зрения кажется бесспорным, что в случаях этих иллюзий мы имеем дело с феноменами, имеющими го­раздо больше значения, чем любые другие феномены, харак­теризующие стимулирующий их живой организм с опреде­ленных частных точек зрения. Нужно полагать, что экспери­менты с этими иллюзиями установки впервые дают нам возможность поставить вопрос об изучении активности жи­вого организма как целого.

2. Проблема иррадиации установки. Если поглубже вглядеться в феномены наших иллюзий, мы увидим, что они в своей основе действительно не должны быть понимаемы как явления локального характера. Правда, Мюллер, а за ним и Ах, как и вообще все современные психологи, которым при­ходится высказываться относительно установки, трактуют ее как один из обычных процессов психики. Но более внима­тельное исследование этих феноменов, как мы увидим ниже, не оставляет сомнения в том, что эта точка зрения устарела и в явлениях установки мы имеем дело, бесспорно, с новой сфе­рой действительности, изучение которой представляет не­сомненно большой интерес для понимания психической жизни вообще.