Выглядит это, примерно, так: допустим, я прихожу в зал, где играет симфоническая музыка — гениальная и охуительная. Я сильную музыку могу очень сильно прочувствовать — я могу плакать и все такое. И сидит урлёныш, пэтэушник такой, на хуй, которому по фиг — что они там пилят! Чувак им заиграл прелюд Шопена — хуйня!. Понимаешь, это музыка иных вибрационных сфер, она для них недостижима, они не могут попасть с ней в резонансное воздействие. А вот «Мурку» могешь? С «Муркой» мы срезонируем, «Мурка» это тот уровень вибрации, на котором мы можем адекватно существовать.
Я понял, что я недопущен «туда», потому что не смогу раскрутиться на том вибрационном уровне, на котором я смогу соотноситься и входить в резонанс с Богом, с высшими какими-то степенями. Я просто понял, что в этом мире возможно все. Но я не увижу ни домовых, ни ведьм и т. д… — для того чтобы раскрутиться нужно пиздец — существование на равных или нужно подняться на минимальный уровень высоты, с которого я бы мог соотноситься. Я знаю, что это моя внутренняя проблема. Другое дело, что я лентяй и я не буду лезть из кожи вон, чтобы просветлиться, жить в какой-нибудь келье, в Тибете, охуевать; есть какие-то чистые экологические продукты, не есть ничего, поститься, молиться, чтобы увидеть Богородицу — нет, я распиздяй, мне нравится жить в огромном городе, вибрационный уровень которого достаточно высок, но не настолько, поэтому всякие крутые люди типа Джизуса, Будды или крутых каких-то учителей перед тем, как прийти к людям и дать свою школу, куда-то надолго сьебывали — ты заметила? Потому что вибрационные уровни, силовые линии, излучаемые людьми, решающими свои бытовые проблемы, постоянно их подсаживают, подсаживают. А нужно побыть наедине с Богом и окрепнуть в себе. Это так даже на бытовом уровне: когда из кодлы, с которой вы вместе ходили в походы, ебались, лабали, начинает вдруг вырастать художник, его усиленно спаивают или внушают: «чувак, да все мы говно», главное, чтобы не пустить — сука — он полез на иной вибрационный уровень. Стоять, Зорька, на хуй, куда? Понимаешь? И надо съебывать от людей, чтобы окрепнуть на том ином вибрационном уровне, чтобы вернуться защищенным, крепеньким. А я знаю, что я лентяй, я никогда на это не пойду, пиздец. Вот этот ошметочный вибрационный уровень, на котором я нахожусь — ну в кайф, в кайф. И на моем уровне я не испытываю потребности в толпе, мне не надо быть фашистом, то есть даже этот вибрационная уровень достаточно высок, чтобы фашизм здесь совершенно не проканывал. Для того, чтобы мне жить как артисту или чувствовать, что эта часть моего пути правильно исполняется, я должен петь для персоны. Я должен ставить на персону, работать только на нее, а не для биомассы, которая там култыхается. Это я пытаюсь обозначить тебе в виде мысли, на деле этой мысли даже не возникает — это подспудное поведение и все тут.
РАРИТЕТНОЕ ИНТЕРВЬЮ данное корреспонденту «Ура Бум-Бума» ЕГОРОМ ЛЕТОВЫМ /Гр. Об./
вы сможете услышать в передаче
ИЛЛЮЗИЯ НЕЗАВИСИМОГО РАДИО
визуальный вариант
— Спи-и-и-рт?!
— Разбавленный.
— А есть че заесть?
— Егор, почему раньше все было по жизни, а теперь все по политике?
— Вопрос неверный, сейчас, наоборот все по жизни, а раньше было по политике.
— А «Эх, дороги», допустим, и вообще все подряд?
— Постой, ты про меня что ли? Про мое?
— Ну не про мое же — про мое я сам все знаю.
— Я тебе полностью отвечу. Я считаю, что у меня ни одной песни про — политику нет. По сути, то, что раньше было — «Лед под ногами майора», «Майор» и далее — это, определенным образом не то чтобы закодированная система образов или символов. Песня про майора — песня ни про какого ни майора, а про некую структуру бытия. Совдеп — не совдеп — не важно. Таким образом, я считаю, что у меня ни одной песни про политику нет. И «Как закалялась сталь» — это не про Сталина и не про сталь…
— Ну а хотя бы «Сапогом своим»…
— Это вообще не про политику.
— Да?
— Да.
— Политика это то, что тянет государство назад… Ладно, не буду тебя своими выходками…
/Пауза/ А «Все идет по плану»?
— «Все идет по плану» — вообще не о политике. Нет, я хочу объяснить тебе. «Все идет по плану» возникло как поток. У меня, понимаешь, песни рождаются в особом таком состоянии… То есть как бы не я пою. Возникает определенный стимул, который я не тормозя переношу в музыку. В результате песня лежит за гранью одного или другого смысла. Понимаешь?
— За гранью смысла? Да, конечно понимаю… дай-ка водички запить…
ТРИ ДНЯ ЛЮБВИ
Мы ехали в Икарусе на стадион, где должны были начатся концерты международного фестиваля «Рок-богема», фестиваля-посвящения двадцатилетию Вудстока. За окном мелькали мрачные улицы промышленного крупного города. Небо жило совершенно независимой от земли — жизнью. В небо постоянно выдуваются клубы оранжевых паров из бесчисленных труб металлургических заводов. Небо постоянно бурлит этим цветом, оранжевые клубы придают небесному пейзажу зловеще-фантастический вид. Стены домов и тротуары покрыты угольно-металлической пылью, в магазинах — «шаром покати», зато водка без очередей — родина Леонида Ильича. Вдруг, сквозь бурлящее, как в колбе алхимика небо, прорвалось солнце. — «Блеск!» — тут же воскликнули мы, потому что металлическая пыль вдруг обернулась блестками золота!.. Очередной обман… «Блеск!» — Уже невольно повторили мы — автобус выехал в центр города, где высится мраморный /или гранитный?/ бюст «дорогого и уважаемого» экс-генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева. К подножию бюста до сих пор возлагают живые цветы, но, надо думать, уже не «от имени и по поручению Политбюро», а… А от себя лично? Любят, стало быть, великого земляка?
А у «земляка» часть медалей, не потеснившихся на пиджаке, перенесли на постамент. «Сребро твое и злато скоро станет ржею…»
Многообещающее название «рок-богема» — «Три дня мира, дружбы и любви» оправдывало действительность. День рождения-юбилей — стал своеобразным карнавалом или, точнее, рок-н-рольным маскарадом. В окрестностях стадиона раскинулся большой системный лагерь: хиппи настоящие, пипл со стажем, панки, просто ряженные комсомольцы — оттяжный народ. Навестили лагерь и милиционеры — на редкость добродушные ребята.
