ними сблизилось шагов до десяти. И остановился сам.
Она не могла не разобрать свою фамилию, оглянулась на бегу и, слава богу, узнала его. После чего тоже остановилась.
Как же она красиво выглядела в своей наготе!
…В фильме «Мушкетер на всю жизнь» была сцена, где принцесса, которую играла Наташа, после купания выходит обнаженная из реки: ее мокрые волосы не настолько длинны, чтобы прикрыть налитые груди с торчащими сосками; она мотает головой, волосы, тоже мотаются, и кажется, удлиняются за счет срывающихся с них брызг… Потом, когда на зеленой лужайке она стоит, расставив ноги, раскинув руки и запрокинув голову к солнцу, на нее набрасывается бандит-насильник. Набрасывается сзади, сбивает на землю, наваливается сверху, заламывая руки, вынуждая беспомощную девушку принять удобную для него позу…
Дублей сделали не меньше десятка. Не потому что принцесса и бандит-насильник плохо играли роли. Со своей ролью не справлялся герой-мушкетер! От которого и требовалось-то всего-навсего огреть насильника по затылку эфесом шпаги, затем поднять на руки спасенную принцессу и, сказав банальное: «Отныне и на всю жизнь я ваш мушкетер», – поцеловать ее в дрожащие губы.
Ох, как же тяжело было вновь и вновь наблюдать за съемками тех сцен ему, Сергею Фролову! Ему, каскадеру, заменяющего в смертельно опасных эпизодах того самого героя-мушкетера Дмитрия Красавского, у которого на самом деле в жизни не хватало сил даже на то, чтобы без видимых усилий поднять с земли девушку…
– Ты? – Наташа смотрела на Фрола широко раскрытыми глазами, машинально закрывая ладонями груди, наверное, забыв, что она обнажена полностью. – Что все это значит? Что со мной?
– Я бы тоже хотел это знать, Наташенька, – приближаясь, Фрол не мог оторвать взгляда от ее фигуры. Когда между ними осталось три шага, Наташа начала робко отступать, но он в два прыжка оказался рядом и схватил ее за плечи. Она вся тряслась. Наверное, и от холода, и от страха.
– Не бойся. Здесь без меня есть, кого бояться.
– Что происходит, Фрол? – она клацнула зубами и поежилась. Ее карие чуть раскосые глаза были совсем рядом.
– Мы оба, кажется, попали в какую-то ловушку, Наташенька. И подстроил ее тот самый старик. Максим Николаевич.
– Ты не вернулся через час. Я заперла машину и пошла к нему в назначенное время. Он открыл дверь, провел меня в комнату, предложил присесть в кресло и… все! Я очнулась вот здесь. Совсем голая…
– Ты замерзла? Я дам тебе плащ, – сказал он, начиная развязывать тесемки. Узел поддался не сразу, только после того, как вмешались пальцы девушки. Каскадер подумал, что когда отдаст ей плащ, сам останется, в чем мать родила. В это время рука Наташи легла ему на плечо, и он почувствовал, что начинает краснеть.
– Фрол, кто это? – спросила она с тревогой. Он, наконец, поднял голову. Наташа смотрела ему за спину. А в следующее мгновение и его, и ее накрыла сеть.
Сзади раздались торжествующие крики. Фрол, не оборачиваясь, догадался, что врагов не менее трех человек, и мгновенно оценил обстановку. Из сети, пока она еще не затянута, он мог бы выбраться за шесть секунд. Но сейчас рядом была Наташа, а бросать ее Фрол не собирался.
– Спокойно, Наташенька, – сказал он и, наконец-то развязав тесемку, обернул плащом девушку. Она прижалась к нему, и он быстро связал тесемки у нее за спиной. В это время на его голову обрушился удар. Теряя сознание, Фрол успел отметить, что Наташа крепко подхватила его под мышки, не позволяя упасть…
Фрол очнулся от раздававшихся неподалеку криков. Кричала Наташа. Он вмиг очутился на ногах, несмотря на связанные за спиной руки. Наташа была поблизости. Ее вытянутые вперед руки прижимал к земле какой-то толстый парень; животом она лежала на подставленном колене другого парня, который с довольной ухмылкой держал одной рукой Наташу за волосы, задирая голову, а другой жадно тискал ее груди. Третий мужик насиловал Наташу сзади. С каждым толчком она издавала слезный крик.
Так вот в какое кино пригласил их старик! Что ж, надо достойно сыграть свою роль!! С помутневшим взором Фрол рванулся к Наташе, но тут же растянулся на земле, споткнувшись о подставленную кем-то ногу.
– Лучше не рыпайся, пришлый, – сказали сверху. – Заработаешь пару тумаков по балде и ничего больше.
Не вставая с земли, Фрол напряг мышцы и понял, что самому освободиться из наброшенной сети будет очень непросто. Но и спокойно терпеть криков девушки он не мог.
– Отпустите ее! – закричал он.
– Куда? – насмешливо спросили сверху. – Теперь она подданная Горного королевства и собственность капитана Евдоккима. Может быть, когда-нибудь он ее кому-нибудь отпустит. Или продаст…
Сжавшись пружиной, Фрол крутанулся на месте, врезав ногой говорившему куда-то в область живота. В следующую секунду вскочил, а еще через секунду вновь лежал на земле, получив сзади крепкий удар «по балде».
Глава третья
Просветительная беседа
– Так, Галлузо, вели этого перевести в казарму к черни и после обеда – вместе со всеми на строительство. Давай сюда второго и, насколько я знаю, последнего?
– Да, господин барон, последнего, – щуплый мужчина неопределенного возраста взял под локоть сидевшего на табуретке молодого человека с совершенно охалпевшим выражением лица и вывел его за дверь. Не прошло и минуты, и так же под локоть лейтенант Галлузо ввел в комнату Фрола со связанными руками, одетого всего лишь во что-то наподобие набедренной повязки. После чего, поклонившись господину барону, оставил их вдвоем.
– Садитесь, мой дорогой, – предложил барон.
Фрол, придерживающийся избитого мнения, что лучше сидеть, чем стоять, опустился на табуретку.
Обстановка в комнате была немногим насыщенней, по сравнению с той, в которой он провел почти сутки, то есть вчерашний вечер, ночь и половину сегодняшнего дня. Если в его камере без крыши, но со стенами высотой почти в два человеческих роста, была всего лишь лежанка, сплетенная из веток, то здесь из предметов мебели были только стол и две табуретки. Стены, такого же, как в камере цвета поблекшего золота, здесь были гораздо ниже, – при желании можно было ухватиться за верхний край стены, просто подпрыгнув. Фрол посмотрел по углам. «Туалета», представлявшего собой вырытую в земле ямку, прикрытую крышкой, также сплетенной из веток, здесь тоже не наблюдалось. Да еще в двери отсутствовало узкое отверстие, какое было в камере, в которое ему вчера вечером и сегодня утром просовывали глиняную миску с кашей и еще одну миску – с водой.
Вчера, очнувшись в той самой камере без крыши, с жуткой головной болью, он посчитал за лучший вариант – как можно меньше двигаться. Незаменимым лечением от любых потрясений – и физических, и моральных, для Фрола всегда был сон. В свое время он выработал эту способность – уметь заставить себя заснуть в любое время суток и при любых условиях, несмотря на жару, холод, сырость, шум, отсутствие нормальной постели… Потому-то он и проспал все свое заключение, потратив время бодрствования лишь для того, чтобы справить нужду, да подкрепиться нехитрой снедью, выдаваемой молчаливым и невидимым тюремщиком. И сон оказал свое целебное действо: голова болела лишь временами, а значит, и нагромождение вчерашних событий Фрол мог выстроить в хронологическом порядке. Правда, понять происходящее это все равно не помогало.
– Меня зовут Волленвейдер. Звание – майор, титул – барон, – представился сидевший по другую сторону стола мужчина лет пятидесяти, судя по всему, не последний здесь начальник. – В настоящий момент ради вас я исполню должность просветителя.
Помимо кольчуги, доходящей просветителю до пояса, на запястьях у барона имелись широкие браслеты, также сплетенные из небольших колечек. Лежавший на столе плащ с нарисованными золотистыми ромбиками, выглядел, как новый.
– Ваше, допустим, имя? – спросил Волленвейдер.
