В лавках царило тихое уныние: нет покупателей – нет прибыли. Некоторые просто были закрыты. Сувениры Филатова не интересовали, и он, пожалуй, прошел бы мимо, если бы не девушка, сидевшая в одной из лавок. Ее лицо только мелькнуло между выставленными в витрине безделушками, но Филатову показалось, что никогда еще в арабском мире он не видел такой утонченной, неброской красоты. Он сбавил было шаг, но, чувствуя спиной взгляд Аббаса, который все еще с кем-то разговаривал в дверях, с независимым видом прошел мимо.
В баре кроме скучающего бармена был только один посетитель. Он сидел в дальнем углу и курил кальян. Что-то в его фигуре показалось Филатову знакомым. Он присмотрелся – да это же Кеган, Рудольф Кеган! Какими судьбами попал в осажденный Ирак мирный бизнесмен из Словении, Филатов не знал, но встрече со старым приятелем искренне обрадовался. А тот, блаженно раскинувшись в мягком кресле, ничего не замечал. Его кальян чуть слышно булькал, ароматный дым лениво расползался вокруг.
Филатов подошел к бармену и спросил:
– Имеется ли здесь хорошая водка?
– О да, сэр! – Бармен поставил на стойку бутылку экспортной «Столичной». – Настоящая водка из России!
– Поместите ее в ведерко со льдом и отнесите за тот стол, – Филатов указал в угол, где сидел Кеган.
При виде Филатова Кеган поперхнулся дымом и вскочил:
– Александр?! Какими судьбами?!
– Да так, – улыбнулся Филатов, – мимо проходил…
Они обнялись и сели. Тут как раз и бармен подоспел с подносом, так что первый тост был за встречу. Водка действительно оказалась настоящей, а оливки выгодно подчеркнули ее благородный вкус.
– Ты, как всегда, делаешь политику? – спросил Кеган. – Серьезные игры серьезных людей?
– Почему бы и нет? – ответил Филатов, наливая по второй. – Сегодня наша Партия заняла исключительное положение.
– Знаю, читал. Какую газету ни откроешь – обязательно про вас пара слов.
– А тебе, я смотрю, наши лавры покоя не дают? Кеган замахал руками – куда, мол, мне с вами тягаться, потом посмотрел по сторонам и тихим голосом сообщил, что ищет способ как-нибудь подобраться к нефти. Ведь именно сейчас, в условиях жестких санкций, нефть можно купить очень и очень дешево. Они поговорили про санкции, про войну, про американцев, которые теперь, когда Советский Союз исчез с карты, совсем распоясались. Да и Саддам хорош – полез в войну, не просчитав последствий. Филатову было приятно видеть старого приятеля в чужом городе, приятно говорить на родном языке, который тот неплохо знал, приятно просто сидеть в полутемном баре и не спеша пить водку с хорошим человеком. Было в этом времяпрепровождении что-то от оставшихся в далеком прошлом веселых студенческих вечеринок. Поговорив о политике, снова вернулись к бизнесу.
– Но ты понимаешь, что вывезти эту дешевую нефть из Ирака не просто? – заметил Филатов. – Иначе она не была бы такой дешевой.
– Закон рынка, – согласился Кеган. – Но мне подсказали, с кем надо договориться, чтобы все получилось. Есть один человек…
– Саддам?
– Тихо, тихо, – Кеган испуганно посмотрел по сторонам.
– Да брось ты, – усмехнулся Филатов. – В баре никого, кроме нас, нет. Да и русский язык здесь мало кто понимает.
– Надо будет – поймут!
– А кому это надо? Думаешь, они не знают, зачем ты приехал? Или им самим не надо заработать немного денег? Да иракцы спят и видят, когда снимут эти чертовы санкции!
– Оно, конечно, так…
Филатов поднял бутылку и с удивлением обнаружил, что в ней почти ничего не осталось. Он призывно помахал бармену и, когда тот подошел, многозначительно указал на возникшее недоразумение. На столе появилась вторая бутылка – тоже запотевшая и тоже в ведерке со льдом.
– Скажу только тебе, Алекс, – немного заплетающимся языком сказал Кеган, – про нефть надо говорить с министром промышленности Хусейном Камелем.
Филатов знал, что Хусейн Камель женат на дочери Саддама Хусейна и является одним из его доверенных лиц. Если Кеган не ошибается, то нефтяные вопросы поручили именно ему.
– Знать-то знаю, – Кеган развел руками, – но я сижу в Багдаде вторую неделю.
– И что?
– И ничего, – Кеган опять развел руками. – То он еще не приехал, то уже уехал, то очень занят. Я понимаю – на Востоке не принято торопиться, но так бизнес не сделаешь.
«Странно. Им ведь деньги сейчас позарез нужны. Чего, спрашивается, тянуть? – Филатов вспомнил вереницу чадящих цистерн на иорданском шоссе. – Да, санкции санкциями, а лазейку всегда найти можно!»
Глава 3
– Пожалуй, я пойду, – не без труда выговорил Кеган. – Или тебе придется тащить меня в номер.
– Делов-то, – усмехнулся Филатов, который и сам чувствовал легкое головокружение. – Русские своих не бросают!
– Знаю, дружище, знаю… – Кеган с трудом встал. – За это мы вас и любим.
И он ушел, покачиваясь и цепляясь за мебель. Филатов проводил его взглядом и пробормотал:
– Любите, говоришь? Любите… Странная только любовь у вас получается!
Ему вдруг стало ужасно обидно за вечную несправедливость в отношении России: «Как кому плохо – все к нам бегут. Спасите! Помогите! Слава России, слава русским! Братья, мол, навек. И мы каждый раз – ура! Кровь прольем, последнюю рубаху снимем, а в беде не оставим! Сколько раз на эти грабли наступали… А как все нормально, так они сразу нос воротят. Мы, мол, люди цивилизованные, вам, дикарям, не чета! И ладно, если бы просто спасибо не сказали, а то давай грязью поливать! То ли дело американцы – делают только то, что им самим выгодно, и плюют на всех остальных со своего «Эмпайр стейт билдинг», будь он неладен…»
Филатов сердито допил водку. Неожиданно в его голове невероятно четко всплыл образ девушки из сувенирной лавки. Той самой, что он мельком видел по дороге в бар. Филатов посмотрел на часы – еще десяти нет. Представил огромный пустой номер, темноту за окном, долгий скучный вечер.
«А почему бы российскому депутату не пообщаться накоротке с простой арабской девушкой? – подумал он. – Все веселей будет, чем телевизор смотреть!»
Можно было, конечно, выпить еще водки. Или покурить кальян, вроде того, каким наслаждался Кеган перед его приходом. Но водки больше не хотелось, после кальяна будут сниться дурацкие сны – такое уже случалось с Филатовым. Ему потом объяснили: при кажущейся легкости один выкуренный кальян заменяет целую пачку крепких сигарет. Для человека некурящего многовато. А вот девушка сейчас будет в самый раз…
При виде покупателя девушка сразу встала, и Филатов увидел, что она выше его ростом почти на полголовы. Он пришел в полный восторг – по непонятной даже себе причине Филатов имел слабость к высоким женщинам.
– Добрый вечер! – сказала девушка на прекрасном английском. – Могу я вам что-нибудь предложить?
«Себя! – подумал Филатов, которому хозяйка лавки понравилась еще больше. – И я не откажусь!»
– Вы можете выбрать очень красивые сувениры, – девушка улыбнулась, – и совсем недорого.
– Сувениры – это хорошо! А что недорого, так это просто здорово, – Филатов прошелся вдоль прилавка, для порядка повертел в руках какую-то шкатулку, украшенную перламутром, и повернулся к девушке: – Кстати, меня зовут Александр!
– А меня Тинни. Это лавка моего отца.
– И как идет торговля, Тинни? – Филатов попробовал имя на вкус, он всегда так делал с именами женщин, и имя ему понравилось.
