Как бы там ни было, но, когда мощная машина оказалась на узких улочках Санта-Маргариты, она точно знала, какое место навестит в первую очередь. Ее непреодолимо тянуло туда. Дорога к вилле Джерми вела вверх по склону холма, влажный воздух был напоен ароматом цветущих деревьев, и едва они въехали в большие кованые железные ворота, Эми уже готова была сорваться с сиденья.
— Можно… Мы можем подъехать к внутреннему саду? — еле слышно прошептала она, но Лука услышал и, обернувшись, пристально посмотрел на нее.
— Мне эта идея не кажется удачной, — тихо проговорил он. — Ты устала с дороги, кроме того, тебя ждет Пьетро…
— Неважно. — Она мельком взглянула на него и вновь отвернулась, но, видимо, что-то в выражении ее лица заставило его без дальнейших возражений наклониться вперед и, отодвинув стеклянную перегородку, отдать распоряжение Гвидо.
Огромный парк, окружающий виллу, поражал разнообразием деревьев и кустарников, благоухающими клумбами искусно подобранных цветов, ровными зелеными лужайками, ажурными беседками. В прекрасном плодовом саду мирно уживались апельсиновые, абрикосовые, оливковые и миндальные деревья.
Но сейчас Гвидо остановил машину у маленького тенистого внутреннего сада, обнесенного древней потрескавшейся, обожженной солнцем стеной. Над стеной возвышался гигантский дуб, под ветвями которого было прохладно даже в самую сильную жару.
— Эми… — Лука поймал ее за руку и повернул лицом к себе. — Может быть, лучше завтра?
— Пьетро потерпит еще несколько минут…
— Я думаю не о Пьетро, — хрипло начал Лука, и ему пришлось набрать воздуха, прежде чем продолжить. — Я думаю о тебе, — решительно добавил он.
Но Эми уже не слушала его, все ее внимание было приковано к высоким деревянным воротам в стене. Ей вспомнился тот июньский день, почти два года тому назад, когда она чуть было не сошла с ума от горя.
По дороге к воротам Лука взял ее за руку, и Эми не стала сопротивляться, да, собственно, у нее и не было на это сил. Когда же он открыл калитку и она вошла в сад, сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди.
— Он совсем не изменился, — тихо вымолвила она, и Лука согласно кивнул головой.
— Конечно. Здесь никогда ничто не меняется.
Древние стены местами были усыпаны фиолетовыми, красными и белыми бутонами бугенвиллей. Лимонные цветки вербены, розовые бегонии и множество других цветов наполняли воздух неповторимым ароматом. В центре небольшой лужайки в глубине сада журчал фонтан, а рядом, в окружении цветущих кустов, стояла беседка.
Это был тихий и мирный оазис посреди кипения жизни, окружавшего империю Джерми, и Эми провела здесь немало счастливых, ничем не омраченных часов.
Они достигли дальнего конца сада, где высился окруженный невысокой оградой земляной холмик, усаженный маргаритками. На надгробье в виде игрушечного медведя виднелась надпись:
Светлой памяти Доменико Джерми, шести месяцев, сына Луки и Эми. Ты унес с собой наши сердца.
2
— Эми! Эми! — Голос Пьетро был столь же восторженным, как и его лицо, но в следующий момент, когда она заключила десятилетнего мальчика в объятия, тот разразился бурными рыданиями. — Тише, тише, — успокаивала она его, усаживаясь на массивную каменную ступеньку лестницы, ведущей к парадной двери, и крепко прижимая к себе Пьетро. — Все в порядке, дорогой. — Какие же глупости мы обычно говорим в подобных случаях, подумала она. Ведь Пьетро только что потерял обожаемую мать, с которой был необычайно близок, и, разумеется, в его маленьком мирке далеко не все было в порядке.
— Я не знал, приедешь ли ты. — Пьетро поднял на нее темные, наполненные слезами глаза. — Тебя так долго не было.
— Я ведь обещал, что Эми приедет, правда? — раздался над их головами бархатный голос Луки. — Вот она и приехала, но постарайся не утопить ее в слезах. Джаспер тоже хочет увидеться с ней, и у него, несомненно, найдется для нее несколько слов, хотя, возможно, некоторые будут не из приличных, — хмуро добавил он.
На губах Пьетро появилась слабая улыбка, и он прошептал:
— Новый садовник научил его плохим выражениям.
— Правда? — Эми еще крепче прижала мальчика к себе. — Зная Джаспера, я уверена, что он повторяет их с большим удовольствием.
Джаспером звали попугая Пьетро, огромную птицу с плотным телом, сильными затупленными крыльями и коротким крепким клювом, таким же грозным, как и его характер. Он либо любил, либо ненавидел, и при случае не стеснялся пользоваться страшным клювом и когтистыми лапами. Однако это раздражительное создание обожало своего маленького хозяина, который мог делать с ним все, что угодно, и при этом ни разу не заработал ни одной царапины.
Пьетро взял Эми за руку, и они направились к открытой парадной двери. Маленькие теплые пальцы, сжимавшие ее руку, действовали успокаивающе, но она не переставала ощущать за своей спиной тревожащее присутствие Луки.
В светлом прохладном холле с натертым до блеска деревянным полом и белыми стенами, увешанными картинами в великолепных рамах, было тихо, пахло свежесрезанными цветами, стоявшими в большой напольной вазе, и Эми вдруг показалось, что вот-вот в дверях гостиной появится высокая грациозная женщина с приветливой улыбкой на покрытом морщинами, но все еще красивом лице.
Стефания жила ради семьи, любила троих своих детей с истинно итальянской страстностью, и оттого, что Анджела была приемной дочерью, ей доставалось лишь больше заботы и внимания. В этом была вся Стефания, и когда Эми вышла замуж за Луку, то стала для свекрови второй дочерью.
Мальчик тащил ее за собой мимо парадных гостиной и столовой, солидного кабинета Луки, вниз по ступенькам, туда, где располагалась семейная столовая, кухонные помещения и две большие комнаты, одна из которых принадлежала Пьетро. Миновав ее, они вышли в крытый внутренний дворик, откуда открывался вид на зелень лужаек и деревьев, за которыми просматривалась голубая гладь бассейна.
Джаспер сидел на жердочке и, бормоча что-то, наблюдал за садовниками, ухаживавшими за небольшим участком, засаженным шалфеем. Услышав голос Эми и явно обрадовавшись ее появлению, он неуклюже заплясал на своем насесте, выкрикнул хриплым голосом приветствие и, полузакрыв от удовольствия глаза-бусинки, наклонил короткую шею, позволял ей погладить его по голове.
— Он меня помнит. — Подобная птичья верность чуть не заставила Эми прослезиться. — А я думала, что давно забыл, — продолжила она, поглаживая шелковистые перышки и пытаясь побороть собственную слабость.
— Забыть тебя не так-то просто.
Голос Луки звучал тихо, и слова предназначались явно одной Эми, но это лицемерное замечание поразило ее так, словно он его выкрикнул. Вспыхнув, она повернулась к нему. Двенадцать месяцев — ни телефонного звонка, ни письма, ни даже коротенькой открытки! И после этого он смеет заявлять, что ее не так просто забыть?!
— Как поживает Франческа? — спросила она, считая этот вопрос естественным следствием его замечания. Франческа Морелли — типичная итальянская красавица, друг семьи… и любовница Луки. — Надеюсь, хорошо?
— Да, насколько мне известно, — невозмутимо ответил он. — Ты знаешь какую-либо причину, по которой это должно быть не так?
— Ровным счетом никакой, — холодно парировала Эми и собралась было добавить что-то едкое, но
