было произойти. Кто такая эта женщина?
— Успокойся, — повторила Петра. — Я из Министерства госбезопасности ГДР, работаю вместе с капитаном Хоффманом у генерала Штайнбаха.
Конни это известие совсем не обрадовало. Восточным немцам ничего не стоит сочинить в КГБ бумагу об аморальном облике капитана Целлера. Может быть, эта баба нарочно затянула его в койку, чтобы проверить его стойкость? Вот позору-то будет, представил себе Целлер.
Петра угадала, о чем он думает.
— Перестань, — сказала она, — я знаю, что у вас с Кристи роман. А мы были подругами с детства, но потом рассорились. Я просто решила понять, что она в тебе нашла. Знаешь, что такое женская ревность? Чужой мужик всегда лучше.
Конни чуть успокоился, когда Петра стала рассказывать ему о Кристи. Может, она и не врет, подумал он. Хотя трудно поверить в чистую случайность.
Петра вновь стала прижиматься к Конни, пробуждая в нем желание. Она настойчиво гладила его обеими руками, чувствуя, как он откликается.
— Так у вас с Кристи это серьезно? — невинно спросила Петра. — Она неплохая женщина. Из неё выйдет прекрасная жена. Вы давно вместе?
Петра ещё сильнее приникла к нему, и мысли у Конни стали путаться.
— Давно, давно, — сказал Конни. — Она тогда ещё не работала в ведомстве по охране конституции.
Это был день открытий! Значит, Кристи работает в западногерманской контрразведке! Полицейская свинья! Кристи просто шпионила за ней… Петра содрогнулась, но Конни принял это за проявление страсти.
Странная женщина, лениво подумал Конни, закрыв дверь за Петрой. Во второй раз он вряд ли ей соблазнится, но один раз — это было неплохо, подумал он, засыпая.
Конрад Целлер родился в Казахстане, куда выслали немцев в 1941-м. Он появился на свет через девять месяцев после того, как его отец получил разрешение повидать жену.
Его отца миновало худшее. Начальник райотдела НКВД перед войной, он не стал спецпоселенцем и даже не был уволен из органов, а продолжал служить. Он остался чуть ли не единственным немцем в органах госбезопасности. После войны он воевал против бандеровцев и даже получил орден. Наконец ему разрешили забрать семью из Казахстана.
Но в дороге его жена заболела воспалением легких. Когда он снял её с поезда, она уже была при смерти. Похоронив жену, Целлер-старший отдал мальчика в детский дом. Он служил заместителем начальника районного отдела Министерства внутренних дел и почти не бывал дома, где же ему было возиться с ребенком.
В детском доме Конраду совершенно не нравилось. Когда дети играли во дворе, воспитательница поймала в сарае курицу и топором отрубила ей голову. Но она не смогла удержать птицу, и та носилась по двору без головы. Конрад с визгом убежал в деревню. Его искали два дня и нашли, голодного и замерзшего, в заброшенном сарае.
В другой раз ему срочно надо было в туалет. Но воспитательница его не пустила — они учили стихотворение о Ленине, велено было не отвлекаться, и мальчик напустил в штаны. В наказание его заперли в дровяном сарае, а там лежал топор. Он взял топор и попытался взломать дверь. Из этого ничего не вышло, но на шум прибежал разгневанный директор. Когда он открыл дверь, чтобы битьем привить мальчику любовь к ближнему, Конрад проскользнул у директора между ног и опять удрал.
В семь лет начались занятия в школе. Школа ему понравилась ещё меньше детского сада. Зато после занятий можно было болтаться на улице. Он бегал с сорванцами из дворовой банды, которая наводила страх на всю округу. Впрочем, когда в поле зрения не оказывалось чужаков, он сам превращался в мальчика для битья. Его дразнили «Фрицем» или «фашистом» и били нещадно.
А потом началась самая дрянная часть его детства. Однажды появился его отец, которого он уже почти забыл. Отец сказал, что у мальчика появилась новая мать и что он забирает его домой.
Первое время все шло благопристойно. Но спокойная жизнь закончилась, когда мачеха родила своего ребенка. Теперь Конрада стали бить за малейшую провинность.
Однажды за плохие оценки родители заперли его в воскресенье в комнате одного, а сами ушли в гости. Вместе с мальчиком срок отбывал волнистый попугай в клетке.
Мальчик открыл клетку, вытащил попугая и распахнул перед ним окно. Он сделал это для того, чтобы насолить своему старику. Кроме того, он на собственной шкуре почувствовал, как хреново быть запертым. Когда поздно вечером отец недоуменно спросил, куда подевался попугай, мальчик все честно рассказал. Целлер-старший совершенно рассвирепел.
Он бил мальчика кулаками, ногами и куском кабеля. Его жена даже попыталась оттащить отца. Конрад удрал. Он и в самом деле думал, что отец его убьет.
Он пошел в горсовет и сказал секретарю, что не хочет возвращаться домой. Он расстегнул рубашку и показал синяки. Пожилая женщина в очках и вязаной кофте выслушала его, вздохнула и сказала:
— Но ведь нельзя же было выпускать попугая.
Она отвела мальчика домой. Некоторое время отец вел себя мирно, потом все началось сначала.
Конрада опять отправили в детский дом. В красном уголке стояла музыкальная аппаратура. Конрад мечтал стать ударником. Он сел на место ударника и стал наяривать. Тут пришел воспитатель и ударил его так, что он свалился с табурета. За год он наелся этого новомодного метода воспитания досыта, украл велосипед у какого-то ротозея и подался назад к отцу.
Целлер-старший получил повышение, звание подполковника, перебрался в новую большую квартиру и милостиво принял сына.
Тем временем Конни уже обзавелся подружкой того же возраста, что и он, такой же, как он, замкнутой и испуганной. У них обнаружился один общий интерес — побыстрее смыться из дома и целоваться до опупения где-нибудь на чердаке. В этом деле Конрад преуспел здорово.
Подружка подарила ему цепочку на шею, а отец сорвал её с криком:
— Это бабская цацка! А ты мужик!
Тут Целлер-старший сообразил, что с сыном надо что-то делать.
— Хочешь стать разведчиком? — спросил он сына.
Конни неопределенно пожал плечами. Отец принял его жест за знак согласия. Он взял отпуск и поехал в Москву. Две недели в ведомственной гостинице он терпеливо ждал приема у заместителя председателя КГБ, который помнил Целлера по Украине, и дождался.
Зампред был рад видеть старого сослуживца, снисходительно вник в его отцовские проблемы и сказал:
— Получит аттестат, привози в Москву, возьмем в Высшую школу. Будет чекистская династия.
Вернувшись домой, Целлер-старший пошел в школу договариваться о приличном аттестате. Порадовать его учителям было нечем. Конни успевал только по немецкому, потому что мать, пока жива была, говорила с ним на родном языке. По остальным предметам сын чекиста плавал. Но школа пошла навстречу заслуженному работнику органов госбезопасности, и через год Конрад Целлер приехал в Москву с вполне приличным аттестатом.
За это время приятель отца из просто зампреда стал первым заместителем председателя КГБ, и Конни без разговоров приняли в Высшую школу. Учился он из рук вон плохо, но тень первого зампреда надежно хранила его от всех неприятностей.
Все курсанты мечтали о зачислении в ПГУ, Первое главное управление КГБ — внешнюю разведку. Но известно было, что всех не возьмут.
— В ПГУ нужно въезжать на белом коне, — говорил начальник курса и требовал только отличных оценок от тех, кто хочет служить в разведке.
Когда Конни приняли в Высшую школу КГБ, он решил жениться. Он помнил, как начальник курса пришел к нему домой познакомиться с будущей женой чекиста. Седовласый полковник снял пальто и, потирая руки, с порога спросил:
— Так, где у вас книги?
Книг у Целлера было немного, но, когда полковник угостился пирогами, которые все утро пекла невеста
