Магистр сдержал обещание. Лишь на миг мелькнуло перед глазами Чаг тупое рыло глега, с похожим на бревно костяным наростом. Лишь на мгновение показалось среди вспененных волн аспидно-черное, блестевшее, как полированный металл, тело, но и этого было довольно, чтобы сердце принцессы бешено заколотилось, к горлу подступил комок, и она судорожно вцепилась в замершего подобно статуе Лагашира, бормотавшего себе под нос какие-то диковинные слова.
Между тем вопли, доносившиеся с тонущего корабля, становились все отчаяннее.
– Шлюпки! Глег! Тонем! Спасите! – орали обезумевшие от ужаса люди, они поняли, кто виновник катастрофы, однако знание это не только не помогло им, а, казалось, окончательно лишило сил и воли к борьбе.
Впрочем, достаточно было одного взгляда, чтобы понять: ни о какой борьбе не может быть и речи, даже шансов спастись у оставшихся на биреме почти не осталось. Огромное судно, осев на правый борт, быстро погружалось носом в волны. Большая часть меченосцев уже барахталась в воде, группа сохранивших присутствие духа гребцов пыталась под руководством командиров спустить шлюпки, кто-то, окаменев, молился, а остальные бесцельно метались между лавками гребцов верхнего яруса и высоко поднявшейся кормой, оглашая воздух проклятиями и стенаниями.
– Лагашир, все кончено, вели глегу убираться! – клацая зубами, выдавила Чаг, тщетно стараясь заставить себя отвести взгляд от обреченного корабля. Маг не ответил, а корма «Норгона» на три локтя подпрыгнула над волнами.
«Словно норовистая кобыла взбрыкнула», – подумала принцесса и крепче уцепилась за руку Магистра.
– Довольно, – сказала она, – позволь им спастись, они не могут причинить нам вреда.
Ответа не последовало, и, заглянув в глаза Лагашира, Чаг отшатнулась, сообразив, что Маг не слышит ее. Сознание его слилось с сознанием глега, сейчас сам он был глегом-сокрушителем, и говорить ему что- либо было бесполезно…
– Принцесса, один из этих, с «Норгона», сказал, что на борту биремы была ваша сестра.
– Сестра? – Слова матроса не сразу дошли до Чаг. – Бред! Кто это сказал?
– Бородатый такой, с алебардой, который раньше на «Забияке» командовал.
– Что ты несешь?! Мгал?
– Так вот откуда Белые Братья проведали о живом компасе и кристалле! Говорил я, что надо было их утопить! – воскликнул незаметно подошедший Гельфар.
– Капитан, я не могу дозваться Лагашира… – начала девушка, но тот нетерпеливо прервал ее:
– Принцесса, надо заключить мир с этими рубаками из абордажной команды. Их катапульта подранила- таки «Посланца», и если мы немедленно не заведем пластырь под пробоину, то скоро сами пойдем ко дну.
– Лагашир! О боги, он не слышит меня! Клянусь Небесным Отцом, я что-то плохо соображаю… Где Мгал? Что он говорил о Батигар? Каким образом она оказалась на биреме? Веди меня к нему, – обратилась она к матросу и, заметив нетерпеливый жест Гельфара, поморщилась: – А вы делайте, что считаете нужным! Вы капитан, и вам виднее, как поступать, чтобы не пойти на корм рыбам!
Оставив Магистра, мертвой хваткой вцепившегося в леера, все трое устремились туда, где только что слышался звон оружия и гневные крики, и обнаружили, что бой стих. Сгрудившись, воины с «Норгона» оцепенело наблюдали за агонией биремы. Матросы «Посланца небес», сбившись в кучу в семи-восьми шагах от недавних противников, тоже во все глаза пялились на гибнущее судно.
– Ого! Похоже, тут и без нас уже перемирие! – изумленно пробормотал Гельфар и во весь голос крикнул: – Эй, ребята, довольно глазеть по сторонам! У нас в трюме пробоина! Ежели ее не залатаем – придется до берега вплавь добираться, а путь тут неблизкий.
Голос капитана вывел матросов из оцепенения, противники их, очнувшись, тоже схватились за оружие. Казалось, еще мгновение – и бой разгорится с новой силой.
– Прекратить! Оружие в ножны! Не время нынче сводить счеты! Клянусь Шимберлалом, если «норгонцы» помогут нам и не будут затевать свар, пусть плывут с нами до первого порта и там идут на все четыре стороны!
– А что, дело! Добро! Делить нам нечего! – зашумели недавние противники, потрясенные видом погибавшей биремы, и кто-то из «норгонцев» отчетливо произнес: – Мы поможем, если ты велишь спустить шлюпку и подобрать наших товарищей. Того и гляди, их глег жрать примется.
– Четверо в шлюпку, остальные за мной! – скомандовал Гельфар, а Чаг, встретившись глазами с Мгалом, громко спросила:
– Ты видел Батигар на «Норгоне»?
– Да, принцесса. Заруг схватил ее, когда она прибыла в Сагру, чтобы разыскать тебя. Кажется, я видел ее в воде, она плыла сюда, ведь мы сказали ей…
Речь северянина прервал оглушительный вой, вырвавшийся разом из полусотни глоток оставшихся на биреме людей, и в наступившей вслед за ним тишине все услышали, как Гиль срывающимся голосом произнес:
– Да поможет нам Самаат и все добрые духи его! Глег прикончил корабль и принялся за команду!
Последовавшие было за Гельфаром мореходы прильнули к борту, силясь разглядеть, что происходит в море, и Чаг, уловив из речи северянина одно – где-то там, среди барахтающихся «норгонцев», должна быть Батигар, – присоединилась к матросам.
Бирема продолжала погружаться. Две переполненные людьми шлюпки плясали на волнах, те же, для кого места в них не нашлось, цепляясь за ванты, карабкались на высящуюся еще над водой мачту, но большая часть команды «Норгона», оказавшись в море, устремилась к «Посланцу небес», сообразив, что найти спасение они могут только на корабле Мага. Поднявшийся ветер – предвестник грядущего шторма – взволновал море; длинные, увенчанные пенными гребнями волны нескончаемой чередой покатились на северо-восток, но они, конечно, не могли помешать искусным пловцам покрыть расстояние между судами – всего в две сотни локтей. Надежда уже забрезжила в душах несчастных, когда в полусотне локтей от
